Они ввалились в большой бар с двумя танцполами; здесь все было окрашено в черный цвет, и это делало помещение очень темным. По периметру бара висело несколько прожекторов, но сейчас они были погашены все, кроме одного. На танцполе медленно переступало в обнимку несколько мужских пар. Заметив это, Артур дернулся было назад, но Имс схватил его за локоть крепко, как клещами, и потащил к бару. Там он обменял билеты на выпивку и ловко пустил по стойке к Артуру стакан со скотчем, почти полный. Сам тут же присосался к такому же стакану.

– Пей, дорогуша, ты какой-то нервный совсем, – бросил он и отвлекся на разговор с барменом.

Артур послушался. Алкоголь разлился по жилам жидким огнем, и озноб малость отступил, а дрожь в коленях поубавилась. Но Артура все еще трясло – от какого-то гадкого предвкушения, от ощущения абсолютной грязи происходящего. Что он тут делает? Почему не бежит, не кричит? Ведь его просто мутит от мысли, зачем его сюда привел Имс. Ведь никаких вариантов нет, что произойдет дальше. А кто знает этого мужика – может, он любит калечить своих… своих… И рука у него тяжелая. Может, он вообще маньяк, и Артура найдут в виде мясной нарезки в той же подворотне, где стояла сейчас «импала». Все это походило на худшие из рассказов Буковски, но Артур выхлестал весь виски и все так же ощущал себя прилипшим к табурету. В глазах у него все плыло.

Имс не торопился – продолжал болтать с барменом, осклабясь, изредка хохотал и поглядывал мельком на Артура. И чем дольше тянулось это ожидание, тем больше Артур изводился. Его снова начала бить крупная дрожь. И вот тогда Имс встал, взял его за руку и повел вглубь клуба – в темные, тайные комнаты. Навстречу им, пока они шли, попалось несколько мужчин в гриме и с длинными волосами, в ярких платьях с блестками.

Остановились они в маленькой комнате с двумя диванами, обитыми искусственной черной кожей. Свет падал только от маленького светильника на стене и был отвратительно, вызывающе, нарочито розовым. Самым пошлым, что приходилось видеть Артуру в жизни. Вообще все было, как в самом низкосортном порно. Артур сглотнул и попытался начать нормально дышать, однако ему это плохо удавалось. Имс развалился на стоявшем у стены диване и похлопал рядом с собой.

– Ну? Иди сюда, Артур. Дядя Имс тебе ничего плохого не сделает. Только хорошее.

Артур не двигался – его точно парализовало, только судорожно облизывал губы. Тогда Имс потянулся, схватил его за запястье и повалил рядом с собой на диван. И тут разум Артуру отказал полностью, мозг и тело завыли на разные лады, как десятки сирен, посылая противоречивые сигналы, так что он заметался под Имсом, в панике ощущая его руки – мозолистые, холодные с улицы – под модной своей тонкой рубашечкой и в модных же штанах.

Имс зря времени не терял – уже гладил спину, теребил соски и вовсю мял Артурову задницу, как бы тот ни выворачивался, пытаясь уйти от контакта. Ему моментально стало жарко, душно, мутно, но хуже всего было то, что вместе со страхом он почувствовал возбуждение. И пока он над этим думал, Имс запустил ему в рот язык и теперь уже вовсю хозяйничал в нем, как в своем. Артур замычал, но ни отодвинуться, ни сомкнуть губы не смог, и ему пришлось покориться – рот у Имса был жесткий, жаркий, пах алкоголем и застарелым табаком, и еще Имс царапал щетиной и вылизывал Артура крепко, так что тому показалось, что рот наполнился острым, жгучим перцовым соусом. Когда Имс от него оторвался, наконец, у Артура горели и язык, и губы, и щеки, и подбородок, и даже шея – словно тёркой продрали.

– Вообще, – сообщил Имс, ухмыляясь и поглаживая Артура по ключице, – я с хастлерами не целуюсь, но ты выглядишь таким чистеньким… точно и не блядь вовсе. Словно я у тебя первый. И дергаешься еще, будто стесняешься. Сука, так приятно. Ты редкий экземпляр, дорогуша. Эксклюзив прямо.

Артур издал нечто похожее на всхлип. А Имс снова ухмыльнулся, расстегнул на нем рубашку и принялся за соски – так же царапал их колючим подбородком, и вылизывал без нежности, и кусался, и вот тогда Артур почувствовал, что крыша у него едет окончательно. Кажется, он начал вскрикивать, но дверь в комнату была закрыта, и коридоры за ней были пустынны, да и кто здесь обращал внимания на крики? Тем более что кричал Артур пока тихо, полузадушенно – не сопротивляясь даже, а потому, что не мог вынести все это молча. Это было невыносимо, невозможно… и в то же время так буднично, словно он только и делал, что трахался с незнакомыми мужиками в задних комнатах нелегальных клубов.

И когда Имс отвалился, уселся поудобнее, расстегнул штаны и пригнул голову Артура к своему члену, тот принял его в рот без сопротивления. Отключить мозг совсем не получалось, но тот уже не играл ведущей роли, поэтому Артур только ловил фоном панические мысли, вопли инстинкта самосохранения и душераздирающие стенания своей невинности – пока лизал соленый толстый ствол, прослеживал языком вены на нем, подрачивал рукой у основания, прятал зубы, стараясь округлить губы в плавную букву «о», как видел в порно, а Имс все это время тяжело держал руку у него на загривке и периодически ерзал задом, пытаясь задвинуться в Артурову глотку глубже.

Артура по-прежнему терзал страх, и при этом до чертиков возбуждало собственное бессилие, у него самого член разбух от прилившей крови и тяжело выпирал в узких брюках. Имс мычал сквозь зубы – видимо, ему нравилось. Артур сосал и сосал и думал, что это никогда не кончится. Он уж подумал было, что легко отделался – ему вовсе не было так уж противно. Да и приноровился быстро, в конце концов, он всегда все схватывал на лету.

Однако вскоре Имс крепко взял его за отросшие сзади волосы и отодвинул от уже стоявшего колом, налитого члена.

– Поигрались, и хватит, – сказал он Артуру – видимо, засек вопрос в его глазах. – Хочу выебать тебя, сладкий. Штанишки снимай.

– Нет, – сказал Артур.

– Да что ты говоришь? – осклабился Имс, и вот тут Артура захлестнула паника: он рванулся к двери, успев вскочить с колен, но не ушел далеко – его снова повалили на диван.

– Да что ты как целка, в конце-то концов? – возмутился Имс и принялся сдирать с него брюки, прижав к дивану коленом. Этим же коленом раздвинул ноги Артура, и это было последнее, что ясно у того отобразилось в голове.

Он продолжал повторять «Нет, нет!» по инерции, бесконечно, как заевшая пластинка, нисколько не надеясь, что Имса это остановит – и все же где-то в уголку мозга мерцала крошечная искорка надежды. Вот сейчас происходило что-то действительно ужасное, но сопротивляться он все так же не мог – Имс навалился на него, облапал задницу, пару раз с оттягом шлепнул по ней, так что Артур подскочил, потом чем-то намазал анус, и это было самое стыдное, что Артур испытывал в жизни. Вот эти скользкие пальцы, хозяйски обводившие его дырку и потом с любопытством нырявшие внутрь.

– Давно никого не было, что ли? – удивился Имс. – Сосешь только обычно? Легкие бабки, да, Артур?

– Да, – прохрипел Артур, ничего не соображая, и тут же заорал, потому что Имс принялся вталкиваться в него, что-то приговаривая с почти деловитой интонацией – Артур уже не вслушивался, ему казалось, что в него пихают, по меньшей мере, бейсбольную биту. Задний проход зажгло, защипало, словно бы даже разорвало, но эта боль, скорее жгучая, чем сильная, тут же отошла на второй план – Артур, наконец, прочувствовал, как его заполняет чужая плоть, и это было невыносимо. Он дернул задом, попытался вытолкнуть член, но только добился того, что Имс вошел еще глубже, до самого конца, удовлетворенно хмыкнув. Потом остановился и погладил Артура по спине, враз покрывшейся потом. Артур тоненько выл, потому что это было больно, но еще больше было так странно, что тело отказывалось понимать, что с ним делают, пыталось бороться – и не знало, как. Надо было избавиться от этой огромной жгущей штуковины внутри во что бы то ни стало, избавиться от этого распирающего, растягивающего, неестественного ощущения, и Артур стал ерзать и зажиматься, но все больше, наоборот, втягивал Имса и уже всерьез задыхался, давился воздухом.