- А можно я сегодня сайку куплю, настоящих шоколадных конфет и кофе? - Роскошно жить хочет каждый. Только роскошь бывает разной.

   - Конечно, сынок. Где деньги, ты знаешь. - Мать сняла передник и повесила его на крючок в простенок за кухонной дверью.

   - Я схожу в магазин с крыльцом. Там подешевле, - магазином с крыльцом они называли магазин, расположенный в полуторах кварталах от их дома. Он разместился в торце жилого здания, и к его входу вела высокая лестница.

   - Да, да, сынок,- мать торопливо подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение и ушла.

   Данька остался один. Жаль, что Макса нет в городе. Вместе они нашли бы, чем заняться. Данька тяжело вздохнул, но жизнь не останавливается. Помыл посуду и ушел в свою комнату.

   Он не мог забыть тот сон. Тот удивительный сон, что явился к нему нынче. Он сравнивал пережитое с реальностью. Не мог понять, что для него было более реально: ночное видение или явь. Шкаф, письменный стол в его комнате или в каюте капитана. В каюте все было более реальным.

   Ему запомнилось ощущение массивности мебели в каюте. Его стол и шкаф крошечные. Игрушечные. Не настоящие. Что бы избавиться от этих мыслей, он решил пройтись по улице, заодно зайти в магазин. Вышел на Тракторную. Любимая улица. Деревья шелестят листвой. Они беспризорники на этой улице, радуются каждому прохожему. Привычный ласковый мир. Мир его сна не был столь же спокойным. Сейчас он мог вспомнить, что, не смотря на первое впечатление прогулки по музею, так принял свое знакомство с городом у моря, вокруг жило какое-то напряжение. Настороженность. Кто-то или что-то следило за ним. И вдруг то же ощущение появилось в его душе здесь. Мания преследования. Глупо. Он в этом мире - муха, залетевшая в окно. Не жужжит, и ладно.

   Разжужжался, - добродушно ворчит Сеятель-Жнец. - Многие вещи удобно не замечать. Мину, пока не рванула. Вулкан, пока не проснулся. За тобой приглядеть не помешает.

   "Даня, читайте Чехова, - сказал он себе, - Детективы до добра не доведут. Антон Павлович доктор". Прогулка на свежем воздухе - то, что доктор прописал. Нервы лечить надо. Обтирание холодной водой, прогулки на свежем воздухе. Теплое молоко на ночь.

   Невдалеке проехала большегрузная машина, добавив нотку пикантности к уже витавшей свежести городской улицы. Большегруз и легковые автомобили, проезжавшие по соседней улице, вызвали у Даньки чувство дискомфорта. А если на окружающий мир набросить вуаль воображения, попробовать перенести детали сна на все вокруг. Он заполнил мир тишиной, затем вписал в него стук колес по булыжной мостовой, говор прохожих иного мира. Добавил чуть слышную музыку. Даня переходил свою Тракторную улочку. Уложен новый ровный асфальт. Ребята устроили соревнование по скейтборду прямо на мостовой. Здесь редко ездили машины, вот они и катались. Установили трамплин. Один из пацанов разогнался, выехал на трамплин и летит по воздуху. "Мне бы так" - подумал Данька. Только у него, что греха таить, все закончилось бы иначе. Расквашенный нос и колени в кровь. Об асфальт - это совсем не то, что об борт корабля. Даня посмотрел на коленку. Немого припухла. С чего бы это? Стукнулся где-то и не заметил. Он вздохнул и пошел дальше. Прохожие казались ему забавными, одеты не так, как нужно. Он начал примерять на них, увиденное ночью. Вон подвыпивший мужичонка. Грязные мятые брюки. Рубаха, лихо расстегнутая на вороте. Покачивается. Воображение Даньки мигом переодело мужика. Холщевые штаны, рубаха на выпуск, волосы в беспорядке. Бомж из его сна. Там в Зурбагане. Двое молодых парней идут, разговаривают.

   - Он так и не понял, баклан, что грант можно получить, если по теме лимит остался.

   - Наивный, - согласился второй. - Но этого мало. Надо еще, что бы кто-то из распорядителей подсобил. Подмазать...

   Воображение одело их в темные брюки, заправленные в сапоги, атласные рубахи, широкополые шляпы. На бок навесить шпаги. Так лучше. Баклан и лимит? Подмазать? Наивный человек не понял, что есть ограничения по средствам. О искренней благодарности опытным людям забыл. Так лучше звучит. Девчонка в брючках бежит, болтает по сотовому телефону. Сейчас и ей достанется. На голову шляпку с лентами, блузка в кружевах и вышивках, широкая пышная юбка до земли. Воображение пошло дальше. Она запнулась за длинный подол, не удержалась на ногах, падает. Сотовый телефон вылетает из ее руки и вдребезги об асфальт. Данька рассмеялся. Нет, в реальном мире жизнь совсем другая. Улыбаясь, он идет дальше, взглядом отыскивая, кого из прохожих можно принарядить. За спиной слышит крик, и голос вроде знакомый:

   Кто-то из одноклассников, не успевших перекочевать в края иные.

   - Эй. Эй! - Кричат где-то рядом.

   Он обернулся. Но сзади никого нет. Пустынная улица. Показалось. Повернулся, что бы идти дальше. Прямо у ног открытый канализационный люк. Еще один шаг, и он оказался бы в этой яме.

   - Не огородили, заразы. Так и ноги можно сломать. Это Алиса в Стране чудес оступилась и оказалась в кроличьей норке. В Зазеркалье попала. А он бы на больничную койку. В зазеркалье ему не надо. И так живет в зазеркалье. Вся страна - страна чудес. И кругом бегают эти ... ну, чудики. И он сам - чудик. Глядеть под ноги надо, ворона! - Ругал он себя.

   Добрался до перекрестка. Там, на той стороне улицы, был магазин с крыльцом. Осмотрелся. Где-то в отдалении слышался вой сирены. Скорая помощь спешит, - решил он. Далеко, за углом. Данька, как делал это всегда, дождался зеленого огонька светофора и шагнул на проезжую часть. Его внимание привлекли парень с девчонкой на той стороне улицы. Они стояли и отчаянно спорили. Девчонка даже ударила парня в грудь своим маленьким кулачком. Тот только обнял ее за плечи и прижал к себе. Девчонка склонила голову на плечо своего кавалера. Мирятся, улыбнулся Данька, глядя на них. Справа дикий визг автомобильных колес, вой сирены. Данька повернул голову на звук: огромный темный внедорожник летел прямо на него. Сзади полицейская машина под завывание сирены. Он не мог понять, откуда они появились. Все произошло так стремительно. Еще мгновение, и он окажется под колесами. Стоит и беспомощно смотрит на машину. Не успел испугаться, подумать о нелепости такой смерти, лишь недоумение на лице. Удар в спину решил все. От этого удара он полетел вперед, споткнулся о поребрик тротуара. Запнулся. Пробежал несколько шагов, пытаясь удержаться на ногах, а машины пронеслись за его спиной. Он ловил ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Окружающий мир отошел на второй план. Склонился, опираясь руками на колени. Слева возле ноги громко тявкнула собака. Данька отпрыгнул в сторону, под ногу подвернулся камень. Резкая боль в лодыжке. Слезы выступили на глазах парня. Рядом с ним стояла белая болонка и с интересом наблюдала. Наклонила на бок голову, глаза, завешанные шерсткой, горят. Высунула розовый язычок. Я еще и кусаться умею, только не хочу. Мог бы и угостить вкусненьким. Не жадничай. К ним, шаркая ногами, спешила старушка:

   - Дейзи! Дейзи. Не бойтесь, она не кусается. - Старушка держалась за поясницу, в руке поводок. Вывела любимую проказницу на прогулку.

   Если бы Даня мог, он сам укусил сейчас эту Дейзи и заодно покусал хозяйку.

   - Извините. Дейзи, пойдем, маленькая, - приговаривала старушка.

   - Ничего, - произнес Данька и, осторожно ступая на правую ногу, заковылял к магазину.

   Вошел в торговый зал. Хромая, прошел вдоль стеллажей с выложенным товаром. В проходах с трудом разойдутся два человека. Стеллаж с хлебом. Взял сайку. Мягкая. Положил в корзину. Преодолевая боль в ноге, двинулся дальше. Выбрал кулечек конфет. Посмотрел на ценник. Сойдет. Числом по более, ценою подешевле. Подошел к витрине с кофе. Долго выбрал. Вес побольше, цена - дешевле. Лучше знакомая марка. Пусть отдаленно напоминает этот напиток. "Нажарят соломы вперемежку с сухофруктами, - думает он, - и назовут кофе". Сложил все в корзину и - к кассе. Рассчитался за покупки, вышел. Держась за поручни, отчаянно хромая, слез вниз по лестнице. Добрался до перекрестка, внимательно посмотрел по сторонам. Выскакивать из-под колес очередного автомобиля не хотелось. Перебрался на другую сторону улицы и облегченно вздохнул. Теперь он надеялся, что судьба не поднесет очередной подарок. Он шел и ругал себя: Недотепа же он, нескладеха. Урод, каких мало. Даже дорогу перейти не может. И куда такого? Лучше бы его эта машина задавила! Никто плакать бы не стал. В этот горький момент он даже не подумал о маме. Во всем винил себя. Тебе невдомек, Даня, вселенная устроена сложнее. Каждая песчинка на своем месте.