Снова уставилась в окно, не думая ни о чём особенном. Немного спустя, из всех возможных вариантов, внутренний взор пал на Дитзи Ду. На мне был рабочий комбинезон, доведённый до состояния приличной брони усилиями странной, но дружелюбной пегасочки-гуля. Бедняга, подумалось мне. Она пережила уничтожение своего дома, которое превратило её саму в гниющую насмешку над нормальной пони, и прожила два столетия с памятью об этом. Рейдеры, работорговцы... ей досталось и от их копыт. Своими глазами она видела ужасы, о которых мне даже думать страшно. И вдобавок, как будто всего этого было мало, волшебный меч нависал над обречённым мозгом, ожидая своего часа. Удивительно, но Дитзи держалась молодцом, и все тяготы не сломили её. Вспомнилась её улыбка. Хотелось бы знать, как ей удавалось оставаться счастливой...

Вдруг меня осенило.

Чего это ты так улыбаешься, ни с того ни с сего? спросил Каламити.

Я хихикнула про себя и встряхнула головой:

Смех добродетель.

Чего?

Я улыбнулась, сдерживая свой собственный смех.

Ну, может, не хи-хи, и определённо не муа-ха-ха... но что-то вроде внутренней улыбки, которая помогает пони сносить невзгоды окружающего мира и не утратить... вкус к жизни.

Может, было лёгким преувеличением назвать такое смехом. Но это определённо было добродетелью.

Я снова отвернулась к окну. Впервые за много дней я чувствовала себя намного бодрее.

За окном сверкнула молния. Ахнув, я отскочила от окна. Готова была поклясться, что видела голову гигантской розовой пони размером с большую медведицу, которая пялилась на меня с холма, ухмыляясь.

* * *

Готова? прокричал Каламити сквозь стену ливня.

Поезд приближался к Эплузе (старойЭплузе). Мы стояли на скользкой от дождя крыше пассажирского вагона. Ветер бросал грозди дождя нам в лица и трепал хвосты и гривы. Я кивнула.

Обхватив меня передними ногами, Каламити распростёр крылья и поймал встречный ветер. Буря сорвала нас с поезда, и Каламити начал планировать к скалистой гряде, возвышавшейся над городом торговцев рабами.

Порывы ветра с силой врезались в нас, и я заволновалась: а вдруг упадём? Но Каламити чётко придерживался курса.

Мы приземлились... и я тотчас же поскользнулась и упала в грязь.

Каламити коротко хохотнул. Я встряхнулась что было сил так, что половина грязи полетела в него, и тоже посмеялась.

Потом мы остановились. Благодетель или нет смеху есть своё время и место. Но не здесь и не сейчас. Я поднесла бинокль Каламити и взяла снайперскую винтовку, чтобы через её прицел поближе рассмотреть группу полуразрушенных деревянных строений, снятых с рельс вагонов, импровизированных металлических конструкций и клеток с рабами, которые все вместе составляли старую Эплузу. Как раз прибывал наш поезд.

Темень бури и прибытие поезда создавали отличное прикрытие. Идеальный момент, чтобы прокрасться в город. Через оптический прицел я различала силуэты часовых, прогуливавшихся по мосткам, перекинутым между зданиями и над клетками. В клетках виднелись рабы, лежащие под проливным дождём. Одинокие фигурки посреди бури.

Я почувствовала, как мною начало овладевать знакомое чувство ярости.

Каламити, остаёшься здесь. Я пойду туда.

Я сюда не отсиживаться пришёл.

Ты будешь моим прикрытием. Я левитировала ему снайперскую винтовку. И запасным выходом, если что-то пойдёт не так. Если, конечно, ты не считаешь себя специалистом по вскрытию замков, а меня достаточно хорошим летуном, чтобы вынести тебя оттуда.

Очевидно, он не особо обрадовался, но был вынужден признать мою правоту.

Достав Малый Макинтош и проверив барабан, я начала спускаться по скользкому склону. Не хотелось использовать револьвер. Не то чтобы я питала чувства в духе живи и дай жить другим по отношению к рейдерам. Просто, несмотря на все достоинства Малого Макинтоша, тихим он не был.

* * *

Я уже прошла большую часть пути до первой группы клеток, когда вспышка молнии внезапно озарилапейзаж. Если бы не она, минутой позже меня бы уже не было в живых. Пока же, я всего лишь крупно облажалась.

Мины.

Повсюду вокруг клеток ёбаные работорговцы понаставили мин. Дождь смыл слой грязи с некоторых из них, и оранжевые металлические корпуса отражали вспышки молний. Наверняка их было ещё больше, но я не представляла насколько. И где.

После занятий с Подъёмником левитация давалась мне гораздо проще. Но таким образом мне удалось добраться лишь до ограды. Я уже не была так уверена, что мне хватит сил левитировать всех рабов в безопасное место.

Эй, кто там? голос из темноты. Работорговец. Не я одна заметила что-то с этой вспышкой света. Проклятье!

Я сорвалась с места, двигаясь как можно тише. Не хотелось оставлять загоны для рабов, но мне было просто необходимо больше времени. Стоило лишь выстрелить, сюда сбежался бы весь город. Я понимала, что попытайся я копытами завалить какого-нибудь работорговца, он точно успел бы позвать на помощь. Я решила спрятаться вместо этого, проскользнув в ближайшую хижину.

И сразу же об этом пожалела. В хижине было всего две комнаты, и из той, что была наверху, доносились звуки, как я искренне надеялась, совокупляющихся пониторговцев. Cмущение и отвращение смешались во мне.

Стараясь не шуметь, я выискивала укромное место, чтобы спрятаться. Не хотелось стоять на пороге в случае, если бы тот часовой решил заглянуть в хижину. Попутно я стала вскрывать коробки. Я понимала, что это было воровством, а не просто мародёрством, но эти пони воровали других пони, поэтому, подумалось мне, у них не было оснований жаловаться.

Орудуя отвёрткой и шпилькой, я не обошла вниманием даже мини-сейф, обнаруженный мною в соседней комнате. Внутри находилось нечто... уникальное. Маленький тотем. Статуэтка оранжевой пони с жёлтыми гривой и хвостом, запечатленной в момент удара копытами в воздух. В глаза сразу бросилась кьютимарка три яблока точь-в-точь как на Малом Макинтоше. Я поднесла её поближе, чтобы прочитать посвящение, выгравированное на основании Будь сильным! и ощутила прилив магической энергии.

Не знаю, что она со мной сделала, но... я действительно чувствовала себя сильнее! Не только физически, увереннее тоже. Уместив статуэтку в седельную сумку, я уже закончила разграблять дом, и...

Дверь с грохотом распахнулась.

Попалась!

Резко крутанувшись, я скользнула в уют З.П.С. и пустила две пули в пони одну в голову, другую в грудь, ещё до того, как он успел дотянуться до меня своими закованными в шипастую броню копытами.

Раздался грохот. Двое пони наверху сразу же бросили сношаться и вывалились на лестницу. Один из них остановился, чтобы схватить оружие.

БАХ! БАХ! БАХ!

Малый Макинтош ревел, словно гром. Работорговцу с пистолетом так и не довелось пострелять. Я как можно быстрее перезарядила. Луна вас прокляни! Ну я и попала.

* * *

Я нырнула за камень, вихрь огня пронёсся надо мной.

Огнемёт! Этот пиздюк стрелял по мне из огнемёта!

Хо-хо, чую, на ужин будет жареная пони, ощерился работорговец со встроенным в боевое седло огнемётом. Может, немного барбекю? Я всерьез надеялась, что он просто зло шутит, что они не пали так низко, чтобы взаправду питатьсядругими пони!

Полыхнула молния. Надо мной раздался раскат грома. Я побежала, чтоб укрыться за безумно перекошенным вагоном. За моей спиной просвистело пламя, поджигая хвост! Заскулив, я кинулась к ближайшей луже, окуная туда хвост, пока он не погас. Ой. Ой. Ой.

Выходи-выходи, где бы ты ни была!

Отпрянув назад, я извлекла на свет штурмовой дробовик. Патроны к Малому Макинтошу всё-таки иссякли ещё пять убитых работорговцев назад. Двое из них были единорогами, вооружёнными дробовиками, и теперь у меня накопился основательный запас ружейных патронов.

Огнемётчик завернул за угол, получил заряд дроби прямо в лицо и жёстко шлепнулся оземь.

Я шустро собрала с тела всё, что мне было нужно, оставив боевое седло. У меня не было ни природных наклонностей, ни профессиональной подготовки, чтобы им пользоваться. Да и лишний вес таскать было незачем. Я нервно огляделась, высматривая, не нападает ли кто ещё.