— А как ко всему этому относится закон? — поинтересовался Фабиан.

— Это вы о чем? — посмотрел на него Кулидж.

— Все о том же, — отвечал Фабиан. — Разве продажа людей не противозаконна?

— Людей никто и не продает, — подчеркнул Кулидж. — Мы продаем возможности. Людям, которым нужна работа, или людям, которым нужны люди.

— Но эти гаитяне прибыли сюда нелегально, — вежливо продолжал Фабиан.

— Что легально, а что нет, решает закон, — невозмутимо заявил Кулидж. — Но закон не смог помешать сотням тысяч этих иностранцев — гаитян, доминиканцев и прочих — перебраться через границу. А теперь закону вмешиваться поздно.

— Вы хотите сказать, что полиция, иммиграционные власти, профсоюзы, агентства, заботящиеся о благосостоянии населения, пресса ничего не знают о том, что здесь творится? — спросил Фабиан.

— Знать — это одно, а что-то предпринимать — другое, — спокойно возразил Кулидж. — У властей недостаточно кадров и средств для того, чтобы собрать всех этих людей, попавших к нам в страну, предоставить им адвокатов, одного за другим привлечь к суду за нарушение закона, о существовании которого они даже не подозревают, перевести на английский то, что они говорят, и на ихний туземный — то, что сказано в законе, доказать их вину, выслушать их жалобы, судить их опять, депортировать каждого из них в Гаити, Мексику или Колумбию. Это слишком большая работа. Власти предпочитают искать марихуану. Им это проще.

— Эти туземцы знают по-английски только одну фразу: «Дайте мне работу», — вмешался Хлопотун.

— Мы помогаем им найти еду, жилье и работу, — продолжал Кулидж. — Должен же, в конце концов, кто-то помочь им.

— И во сколько обходится им такая помощь? — спросил Фабиан, в упор посмотрев на говорящего.

— Если речь идет об одном человеке, то она стоит больше, чем на двоих. А если нанять целую семью, да еще с малышами, то вы на этом здорово выгадаете.

— И сколько же я заплачу, скажем, вот за эту пару? — поинтересовался Фабиан, указав на темнокожую чету — низенького мужчину лет пятидесяти с лишним и женщину, по-видимому его жену, чуть помоложе, но с изрезанным морщинами лицом и усталыми глазами. Они, заметив, что на них смотрят, стали переминаться с ноги на ногу, жадно разглядывая Фабиана и через силу улыбаясь, обнажив гнилые зубы.

Бросив профессиональный взгляд на эту пару, Кулидж заявил:

— Такая пара еще в состоянии творить чудеса, работая на ферме или в поместье.

— Туземцы-рабочие — это же чудотворцы, — вторил Кулиджу Хлопотун.

— И что же произойдет, если я найму их? — с напряжением в голосе спросил Фабиан.

— Они знают, что принадлежат вам. Все подписано, запечатано, доставлено по назначению, мистер Охранник природы, — объяснил Хлопотун.

— Хотите сказать, что других забот у меня не будет? — поинтересовался Фабиан.

— А какие еще вам нужны заботы? — пожал плечами Кулидж.

— Нужно ли разрешение на работу? Какие-то бумаги от соцобеспечения, органов страхования, какие-то другие документы?

— Расслабьтесь, дружище, — потрепал его по плечу Кулидж. — Чересчур уж вы беспокоитесь. Наши туземные друзья вовсе не рассчитывают на благотворительность.

— Им нужен заработок, — подхватил Хлопотун.

Кулидж кивнул в знак согласия и добавил:

— Имейте в виду, всего неделю назад они умирали с голоду в Порт-о-Пренсе.

— Теперь вы можете стать принцем их порта, мистер Охранник природы, — сострил латиноамериканец.

— Дайте им работу, и они ваши, — произнес Кулидж, заражаясь оживлением латиноамериканца.

— А что, если я впоследствии передумаю и не захочу их больше использовать? — спросил Фабиан.

— Все зависит от вас. Можете передать их хорошему соседу, — с лукавым видом отвечал Кулидж, — или вызвать полицию и попросить депортировать их. Или обратиться к нам, чтобы мы от них отделались.

— Позвоните мне, и я сам это проделаю, — предложил свои услуги Хлопотун.

Фабиан еще раз взглянул на пожилую пару. Поняв, что от них хотят отделаться, они перестали заискивающе улыбаться. Они неожиданно стали бесстрастными и равнодушными.

— Дайте мне подумать, — спокойно произнес Фабиан.

— Думайте, но не слишком долго, — грубо оборвал его Кулидж. — Как только море начнет штормить, многие из них просто пойдут ко дну.

— А после того как они пойдут ко дну, цены на рабочих вырастут, — подхватил Хлопотун.

Взмахнув на прощанье рукой, Кулидж пошел прочь. Фабиан увидел, что он направляется к другому потенциальному покупателю — господину могучего телосложения. Из кармана его пиджака торчало несколько авиабилетов.

Хлопотун внимательно посмотрел на крепко сбитого господина и билеты.

— А вот и кот, который знает, зачем он сюда пришел, Не успев купить себе туземцев, он уже позаботился о том, чтобы посадить их на самолет. Бьюсь об заклад, уже нынешним вечером они станут вкалывать у него на ферме.

Фабиан вновь стал бродить среди толпы в сопровождении Хлопотуна, несколько потерявшего к нему интерес.

— Но тут нет молодых женщин, — рассеянно заметил Фабиан.

— А что, вас интересует молодая женщина? — как бы невзначай спросил латиноамериканец.

— А какого мужчину она не могла бы заинтересовать? — отозвался Фабиан, двигаясь в сторону своего трейлера.

— И какого же возраста? — поинтересовался его спутник, все еще не отстававший от него.

Оба оказались на улице. Мимо проходила темнокожая женщина, тащившая за собой детей — мальчика и девочку постарше. Латиноамериканец заметил, что Фабиан взглянул на девочку.

— А вот хорошенькая девочка, — сообщил он.

— Вряд ли это девочка, скорее юная дама, — возразил Фабиан.

— Понимаю, о чем вы, — отозвался латиноамериканец и, задумавшись, спросил: — А не хотели бы вы завести себе такую дочь?

— Дочь? — рассмеялся Фабиан. — А не поздновато ли для меня? У нее и без меня есть отец.

— Что ж такого? Не хотели бы вы стать ее приемным отцом?

— Заиметь такую приемную дочь я был бы не против, — осторожно ответил Фабиан. — А что?

— Я могу отвести вас в такое место, где детей вроде нее раздают приемным родителям вроде вас каждый день.

— Но законно ли это? — спросил Фабиан.

— Законнее не бывает, — с важным видом отозвался латиноамериканец. — Эти дети сироты. Всеми оставленные. Выброшенные на улицу мамочкой и папочкой, которые не могут или не хотят их содержать или морят голодом и избивают.

— А у вас какой интерес?

— Как всегда — получить комиссионные. Только и всего.

— С детей?

— Вы что, шутите, мистер Охранник природы? У этих пацанов за душой ни гроша. Платит приемный папаша. Но дело стоящее — приятно иметь ребенка.

— Пошли, — внезапно произнес Фабиан.

— Будете моим гостем, — отозвался предприимчивый латиноамериканец.

Оба вновь оказались на оживленных городских улицах. Проводник сбавил скорость, чтобы Фабиан мог успевать за ним на своем трейлере. Он посигналил Фабиану, и тот остановился перед обширным зданием с облупившимся фасадом, которое, по-видимому, некогда было каким-то учреждением. Оба поднялись на верхний этаж, где Фабиан оказался в обществе четырех мужчин, сидевших в просторном помещении — по-видимому, приемной. Хлопотун исчез в одном из небольших кабинетов, отгороженных от приемной фанерной перегородкой. Остальным мужчинам было за сорок или пятьдесят. На их лицах — бледных и одутловатых — было одинаковое загадочное выражение.

Никто не нарушил молчания. Появившийся Хлопотун знаком пригласил Фабиана следовать за ним.

В кабинете за письменным столом сидел невысокий лысоватый господин в очках. Поднявшись навстречу гостю, он представился как адвокат и указал на заключенные в аккуратные рамки лицензии на латинском и испанском языках.

Фабиан сел напротив него, а Хлопотун, придвинувший сбоку стола стул, как бы выполнял обязанности посредника.

Адвокат посмотрел вошедшему в глаза и вежливо улыбнулся, несколько утратив свой официальный вид.