- Митрофаныч, знаешь, как иной раз бывает, что люди в могилы проваливаются? – не оборачиваясь, говорил батюшка.

- Как так проваливаются? – трусливо вымолвил Митрофаныч.

- Как так, а вот так. У меня случай был. Пошел один мужик к жене на могилку помянуть и всё прочее, да и провалился в чужую. Там так дух от страха-то и испустил. Его самого–то нашли через месяц. Прямо в гроб и ухнул бедняга.

- Почему же он провалился? – спросил Митрофаныч, начиная приглядываться к тропинке.

- Видно ту могилку, где он преставился, зимой копали. Зима может холодная была и земля промёрзшая, вот и вырыли неглубоко. Прошло время, гробик сгнил ну и всё… Тихо! – батюшка остановился. - Слышишь, кто-то разговаривает?

- Кто же может в такой час на кладбище разговаривать? – перепугался до смерти Митрофаныч. – Батюшка, дорогой мой, пошли домой, Бог с ними с проклятьями. Я лучше к врачу схожу.

- Ты что, струсил?! Иуда?

- Нет, нет, нет это я так, просто подозрения одолевают…

- Если хочешь, то ступай домой, я тебя не держу, - отрезал пьяный батюшка. - У меня с вампирами свои счёты.

- С гугенотами.

- Один чёрт. У меня со всей нечестью свои счёты.

Вандалы и ночные любители обрядов начали постепенно сближаться. Настал момент, когда они могли уже видеть силуэты друг друга. Воришки принялись за очередную ограду.

- Петя, гляди вон поп над могилой стоит, - сказал один из воришек по кличке Волобуй.

- Ты перепил что ли? – грубо ответил Петя. – Какой поп?

- Петь, вон посмотри, недалеко от склепа, здоровенный какой. Гляди, он там кажется с собакой.

- Заткнись и пили столб, - злобно сказал Пётр.

Спустя минуту к злоумышленникам присоединился ещё одни подельник. Это был главарь шайки.

- Ну, чего вы возитесь, давайте быстрее, - приказал главарь.

- Шеф, взгляни вон туда, - Волобуй указал в сторону батюшки. – Видишь, вон поп здоровенный?

- Какой на хрен по-о…- не закончив фразы, шеф остолбенел. Он действительно разглядел батюшку Бориса и блестевший в лунном свете огромный крест на его груди, - правда, поп. Петь посмотри.

- Да это памятник, - орудуя ножовкой, ответил Пётр.

- Кому памятник-то? – стуча зубами, простонал Волобуй. – На прошлой неделе не было, а теперь стоит. Говорил я вам, ждет нас несчастье с этими оградами. Грех это, грех.

Батюшка ещё не приметивший вандалов, действительно, решил не на шутку спасти всех и начал с «ближнего своего». Ближе всех оказался Митрофаныч с неординарной бедой на носу.

- Вставай на колени, юродивый, - закричал батюшка. Митрофаныч не расположенный к спорам в столь узкой и агрессивно настроенной аудитории повиновался, - Возьми снега с могилы и нос свой ядовитый помажь.

- Так ведь это не Прасковьена могила-то. Святой отец, ты же говорил, что Прасковьена могила нас спасёт.

- Тебя любая могила спасёт, - услышав приказание батюшки, Митофаныч всем лицом уткнулся в снег.

- Смотри, собака бежать, что ли готовится? – спросил Шефа Волобуй. Шеф ничего ни сказал, но по всему его виду Волобуй заключил, что он тоже перепуган.

Ветер на кладбище загудел совсем не по-доброму. Затрещали старые деревья и заскрипели одинокие кресты. Сердце воришек от мысли, что этот поп настоящий мертвец, билось с невыносимой частотой. Всё вокруг стало чужим и опасным. Они сразу почувствовали, что они одни на кладбище ночью. Маленькие беззащитные людишки среди мертвецов, среди сотен мертвецов…

На батюшку подобное настроение не распространялось, он был занят обрядом. Вытащив Митрофаныча из снега, он обтёр ему лицо и прислонил носом к покрывшейся инеем ограде, восклицая: «Убирайся прочь, нечисть поганая!!!» Пациент чувствовал, как кончик его носа постепенно сливался в единое целое с оградой. Он попытался откинуть голову, но батюшка прижал его ещё сильнее.

- Мужики он с неё ошейник, по-моему, снимает, - сказал Шеф.

- Да кто же это такой? – слезливо промолвил Волобуй. – Покойник что ли…слышь как орёт?

- Чего он орёт, я не разберу. Петь прислушайся, - приказал шеф, – собака тоже мёртвая что ль?

- А-а-а!!! – не вытерпел Волобуй и побежал к машине.

Тут всё и началось.

- Ага! Вот и гугеноты появились. Ну-ка побежали за ними, - вскрикнув это, батюшка оторвал Митрофаныча от ограды. Резкая боль словно молния пронзила насквозь Митрофаныча. Он издал нечеловеческий вопль, заставивший оцепенеть как бандитов, так и переполошившихся милиционеров.

Услышав крик, Петя и Шеф незамедлительно побежали за Волобуем. Хранившиеся в склепе органы правопорядка выскочили на улицу как раз в тот момент, когда мимо склепа пробегал, размахивая «осиновым» колом батюшка.

- Лыжню, неверные!!! - заорал что есть мочи батюшка.

Батюшкин бас был настолько громким, неожиданным и откровенным, что двое из трёх милиционеров сразу потеряли сознание со страху. Оставшийся на ногах милиционер хотел закричать, что он из милиции, но тоже не устоял, увидев окровавленную и искажённую от гнева и боли рожу Митрофаныча, который проследовал мимо него вслед за батюшкой, словно собака Баскервиллей в поисках жертвы.

Митрофаныч бежал, выкрикивая примерно следующее: «Ну, поп поганый, ну я до тебя доберусь!» Батюшка тем временем бесстрашно настигал группу «гугенотов», которые к его удивлению, оказались непомерно шустрыми и проворными.

- Сейчас я до вас доберусь, сейчас перебью вас всех прихвостни дьявольские! -тараторил он.

«Гугеноты» мчались как могли. Некоторые из них кричали «мама» и матерились. Шеф, вероятно, был старше всех или спортом увлекался мене остальных, только его десница батюшкина покарала ранее остальных. Пышная шапка шефа не уберегла его голову в том объёме, на который он подсознательно рассчитывал. Удар был слишком силён, даже несмотря на видимую малость осинового кола. Шеф слёг бездыханно. Батюшка зловеще прокричал: «Один ноль!»

Бегущие впереди враги православия сдаваться в лапы «покойнику» не собирались. Они прибавили в скорости, догадавшись, что один ноль было точно не в их пользу. Вся беготня теперь сопровождалась душераздирающими воплями о помощи Христа ради, впрочем, Волобуев уже кричал только одно слово - мама.

Тылы батюшки «прикрывал» коварный Митрофаныч, готовившийся к отмщению за изуродованный нос. Он взвёл курок на ружье и … Митрофаныч и не заметил, как наскочил на могилу Прасковьи Мухиной. Пытаясь прицелиться в темноте, он отчётливо почувствовал странное присутствие рядом с собой. Опустив ружьё и медленно повернув голову, он заметил светлое облако над могилой Прасковьи, которое за несколько мгновений приняло её обличье. Митрофаныч выронил ружьё и, упав в бессилии на колени, перекрестился.

- Ну что, старый чёрт, никак успокоиться не можешь? Уж вся рожа на бок, а всё за приключениями бегаешь! – грозно начала она.

- Господи, Боже мой, Прасковья, - окаменел Митрофаныч. – Прасковьюшка, прости меня дурака старого, прости. Очумел я! Чего творю, сам не знаю. Вот видишь, с этим попом безумным связался и с ведьмой этой старой, которая мне на носу…а-а-а чёрт бы с ней. Прасковья, прости, прошу. Как бы всё вернуть то назад, что бы глупостей этих не делать. Дурь эту с кармой взад вернуть. Посмотри, что я от глупости этой наделал, - зарыдал Митрофаныч. - Сумасшедший этот там, кажется, всех людей поубивал. Что же теперь будет? Прости меня Прасковья.

Сжалилась она над ним и говорит: «Ты сейчас выстрели два раза и беги домой. С утра встанешь и с носом твоим всё в порядке будет, да что было сегодня, никому не рассказывай. Ступай». Прасковья исчезла. Митрофаныч выстрелил из обоих стволов и дал дёру куда глаза глядят.

Утром в Дорохово был настоящий переполох. Стало известно, что батюшка Борис главаря шайки, что воровали ограды с кладбища, собственноручно поймал. Про батюшку ещё была новость: будто он, разгорячившись в погоне, аж в соседнюю деревню убежал, где его всего простывшего в районную больницу увезли. Петю и Волобуя по горячим следам и показаниям Шефа поймали милиционеры, которые дежурили на кладбище.