Таким образом мы получили возможность с уверенностью говорить о первом рязанском периоде жизни Циолковского, еще не отраженном в его биографиях. Второй период общеизвестен. Он наступил в 1878 году, когда семья Циолковских снова вернулась в Рязань из Вятки.

В городе старообрядцев

В 1958 году в сборнике «Литературная Калуга», изданном весьма скромным тиражом, увидели свет воспоминания старшей дочери ученого Любови Константиновны. Написанные отличным языком, они сообщают много ранее неизвестных сведений о Константине Эдуардовиче.

Воспоминания Л. К. Циолковской очень интересны. Но еще интереснее и содержательнее их черновики — пачка ученических тетрадей, исписанных мелким, в полном смысле слова бисерным почерком. Их было очень трудно читать, эти убористо исписанные тетрадки. Вечерами после работы в архиве Академии наук у меня отчаянно болели глаза. Но разве можно жалеть об этом? Ведь мне удалось увидеть, как, напрягая память, восстанавливала Л. К. Циолковская все, что могла вспомнить о своем великом отце. Особенно интересным показалось мне то, что не успело найти достойного отражения в литературе о Циолковском — подробности начала его научной деятельности, отношения с людьми, завязавшиеся во время жизни в глухом провинциальном городишке Боровске, населенном главным образом старообрядцами.

Обычно жизнь Циолковского в Боровске рисовали как жизнь одиночки, замкнутого, нелюдимого, не понимаемого окружающими и сторонящегося их. На самом деле это далеко не так. Любовь Константиновна сообщает, что отец ее входил в небольшой кружок интеллигентов, интересовавшихся тем, что происходило в далеком от Боровска большом шумном мирз. Они выписывали вскладчину из Петербурга и Москвы новые книги. Эта домашняя библиотека помещалась у местного следователя. Приобретенные книги читались по очереди.

Любопытен и другой факт, о котором сообщает Л. К. Циолковская. К отцу часто заходили студенты, приезжавшие в Боровск на каникулы. Один из них — В. В. Лавров — отвез в Петербургское физико-химическое общество первую научную работу Константина Эдуардовича — «Кинетическая теория газов».

Врспоминания дочери ученого привели меня к мысли, что многое в боровском периоде жизни Циолковского, когда он начал формироваться как серьезный и самостоятельный исследователь, еще не известно широкому читателю. Знакомство с документами архива Академии наук СССР и чтение текстов неопубликованных рукописей подтвердили это предположение.

Как известно, в Петербургском физико-химическом обществе рассматривалась также и вторая работа Циолковского — «Механика подобно изменяемого организма». Известно было и то, что о ней дал положительный отзыв И. М. Сеченов, великий русский физиолог. К сожалению, этот отзыв не сохранился. То ли сгорел, то ли погиб при наводнении.

Что же писал Сеченов Циолковскому? Документы архива Академии наук позволяют ответить и на этот вопрос. Циолковский по памяти попытался восстановить этот документ, которым, по-видимохму, очень дорожил. И его запись позволяет нам сообщить читателю мнение И. М. Сеченова, написавшего о Циолковском, что «сделанные им выводы частично известны; но труд его показывает несомненную талантливость, к печати он не готов, потому что не закончен».

Не без волнения читал я «Механику подобно изменяемого организма» — исследование, написанное три четверти века назад и до сих пор неопубликованное. Обычно эту работу, с легкой руки отдельных ее комментаторов, принято относить к числу биологических исследований. Однако такая оценка обедняет то, что сделал Циолковский. Ведь в этой работе он размышляет также и о проблеме, весьма важной для аэрогидродинамики. Совершенно самостоятельно, независимо от открытий, сделанных за несколько лет до него на Западе, Константин Эдуардович сформулировал важные положения гидродинамического подобия. «Механика подобно изменяемого организма» содержит ряд мыслей, бесспорно интересных с точки зрения аэродинамики. Представить себе экспериментальную аэродинамику, основы которой заложил в нашей стране Циолковский, без знания законов подобия сегодня просто невозможно.

Пусть не посетует читатель за длинную цитату, но не могу обойтись без нее. Только словам самого Циолковского под силу раскрыть нам, сколь новаторскими были высказанные им соображения:

«...абсолютная скорость движения животного в жидкой среде тем больше, чем больше его размеры.

Вообще она изменяется пропорционально кубическому корню из размеров животного.

Большие рыбы двигаются быстрее малых. Большие инфузории, что видно в микроскоп, двигаются скорее малых. Голубь быстрее воробья; орел быстрее голубя; воробей быстрее крылатого насекомого.

Если на практике найдутся уклонения, то это зависит от неполного подобия животных; так на скорость движения имеет огромное влияние форма тела и другие причины. Приведу в пример тела неодушевленные. Этот пример может быть точнее. Представьте себе подобные лодку и корабль, погруженные в жидкость до одной и той же относительной черты. На том и другом предмете положим паровые машины и, конечно, на корабле поместится сила, пропорциональная его объему или подъемной силе, то есть можно допустить, что сила судна пропорциональна его массе или кубу длины.

Таким образом, к подобно изменяющемуся судну можно применить ту же формулу, как и к животному, которое не может по нашему желанию изменяться подобно.

Если, например, допустить, что длина лодки 10 метров, а длина корабля в 8 раз большая, то скорость корабля будет в два раза (∛8 = 2) больше скорости лодки.

Чтобы лодка двигалась с такой же скоростью, как и корабль, или чтобы малая рыба могла избегнуть преследования большой, необходимо, при прочих неизменных обстоятельствах, чтобы лодка, как и малая рыба, имела более удлиненную форму, чем имеют корабль и большая рыба.

Из той же формулы следует, что скорость движения зависит также от коэффициента сопротивления среды, в которой движется животное...»

Размышления молодого Циолковского полностью совпадают с воззрениями современной нам науки, науки XX века.

О том, как использовал Константин Эдуардович сделанные им выводы, рассказывает его неопубликованное письмо от 16 сентября 1891 года, адресованное профессору А. П. Столетову. Принципы подобия используются в этом письме, как одно из доказательств целесообразности постройки больших дирижаблей. Заметим, что Константин Эдуардович ратовал за огромный управляемый аэростат на 200 человек. И, как свидетельствует вышеизложенное, избрал столь большие размеры неспроста. Примечательна и такая деталь: Циолковский просит А. Г. Столетова показать это письмо Николаю Егоровичу Жуковскому. Была ли выполнена его просьба? К сожалению, этого установить пока не удалось.

Таковы факты, заставляющие нас с еще большим уважением взглянуть на могучую силу мысли молодого Циолковского. Ведь эту работу он написал в 25 лет...

Вскоре после письма Столетову Циолковский переехал из Боровска в Калугу. Здесь в 1896 году им была написана статья, представляющая бесспорный интерес в свете успехов, достигнутых сегодня нашей наукой.

Разговор с иными мирами

В 1877 году, во время великого противостояния Марса, в науке произошли события, наделавшие много шума. Американец Холл обнаружил у Марса два маленьких спутника, названных Фобос и Деймос, а итальянец Скиапарелли заметил какие-то полосы, четким, геометрически правильным рисунком покрывавшие поверхность далекой планеты. Весть о «каналах» — признаках цивилизации, свидетельствах существования на Марсе разумных существ, бурей пронеслась по земному шару, будоража умы людей, весьма далеких от астрономии.

Человеческая фантазия не могла остаться равнодушной к необычному открытию. В печати появлялись разного рода сообщения. Одно из таких сообщений, появившееся во французской прессе, перекочевало на страницы небольшой провинциальной газеты «Калужский Вестник». Суть его была такова: на Марсе обнаружены геометрически правильные фигуры, отчетливо видимые с Земли.