– Если захочет, – ехидно добавила Ариадна.

– Если ты ему передашь, – с нажимом повторила девушка, – то он обязательно захочет.

И, развернувшись на пятках, быстрым шагом ушла. А вслед ей полетел вкрадчивый ведьмин голос:

– Наша свадьба состоится неделю, Алексия. Надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием.

Леся вздрогнула. Её губы непроизвольно запрыгали, силясь сдержать обиженный всхлип.

– Посмотрим, – дрожащим голосом произнесла девушка, не оборачиваясь, и покинула негостеприимную обитель бывшего друга.

Что от непосильной тяжести на сердце очень сложно нормально жить – это девушка поняла достаточно быстро. Но вот только сегодня ей пришла выстраданная мысль заглушить моральные терзания примитивным и полезным физическим трудом. Кроме того, вид усталой Людмилы, с трудом тянущей наполненные водой ведра от колодца к дому, пробудил остатки совести.

До самых сумерек Алексия хлопотала по дому, ловя спиной странные взгляды занятой шитьем мачехи.

На следующий день труд снова пошел в охотку, хотя Леся уже порядком утомилась. Несмотря на это, пирожки пошли очень споро: с капустой, с мясом, с вареньем и просто сладкие «узелки», когда вся начинка вышла, а тесто осталось. Молодая хозяйка выкладывала в миску последнее печево и потому прозевала появление гостя. А Марат так и стоял, счастливо улыбаясь, на пороге.

Девушка, мурлыча под нос незатейливую песенку, повернулась, чтобы поставить миску на стол, да так и замерла. И не потому, что самого гостя не ожидала. А потому, что улыбался Марат так, как никогда раньше Леся не видела. От изумления у неё ослабели руки, и пирожкам бы как пить дать валяться на полу, если б лесник вовремя не придержал.

– Лесь, ты чего? – удивленно спросил Марат, аккуратно поставив кастрюльку на стол. – Приболела?

Девушка хмуро посмотрела на бывшего друга. Тот выглядел совершенно невообразимо: глаза так и лучились радостью, волосы, прежде педантично завязанные в пучок, по-мальчишески топорщились в разные стороны, улыбка и не думала сходить с его лица. Да и сама привычка держаться – не ссутулившись, будто от тяжести небес на плечах, а прямо и свободно – до неузнаваемости изменилась. Оказалось, что Марат выше подруги аж на полторы головы!

– Нет, все хорошо, – покачала головой Леся, отворачиваясь к столу. Руки её сами совершали надобные действия – накрыть миску крышкой, укутать полотенцем, прибрать за собой со стола, – а мысли так и толклись непослушно в бедовой голове. – Тебе что надо?

– Мне? Да, в общем-то, ничего, – даже как-то растерялся лесник, в первый раз на памяти девушки. – Просто… мне Ариадна передала, что ты хотела встретиться.

– Значит, всё-таки передала…

– А почему нет? – удивился Марат. – У неё были причины не говорить?

– Уже и не знаю, – вздохнула Леся и всё-таки обернулась.

Марат стоял близко и поймал метающийся взгляд подруги.

– Лесь, я знаю, что должен был сделать шаг первым… – серьезно начал он. – Но мне не хватало духу прийти, посмотреть тебе в глаза и, скорее всего, услышать, что ты никогда больше не хочешь меня видеть. А мне бы не хотелось терять такого хорошего друга. Так что я очень тебя прошу, прости меня. Я не знаю, что случилось тогда, какая муха меня укусила. В здравом уме я бы никогда не поднял руку не то что на тебя – вообще на женщину. Но я виноват, и готов сделать что угодно, лишь бы ты меня простила.

Леся, чувствуя зарождающиеся слезы, быстро отвернулась. Такого ли она желала? Да пропади она пропадом, эта пощечина! Она бы дала Марату отхлестать её по щекам и десять раз, и двадцать, лишь бы это проклятое колдовство рассеялось, и он снова стал собой… Угрюмым, нелюдимым… одиноким. Но было бы это правильно?..

– Леся, ты что?

– Ничего, отстань, – тихо буркнула девушка, пытаясь выровнять дыхание и позорно не разреветься.

– Ты… ты все ещё злишься на меня? – тихо спросил он. И вдруг схватил Лесину руку, сжал до боли. – Леся, ну дурак я, дурак! И буду дураком до самой смерти, если мы снова не станем друзьями. Как прежде! Я готов даже терпеть вечные причитания Людмилы и клянусь больше не насмехаться над твоим прыщиком!

– Ой дура-а-ак, – простонала Леся, не в силах подавить слезы вкупе с истерическим смехом, и всё-таки шлепнулась на пол и разразилась рыданиями. – Дурак, и вправду дурак!

– Лесь, ну успокойся, – парень порядком струхнул, такого с его подругой ещё не случалось! – Ну хватит, что ты! Сейчас Людмила зайдет, скажет, что я тебя обижаю, или ещё что выдумает… Ну успокойся же ты!

– Господи, прыщик! Клянется он! Прыщик!.. бестолочь…

– Бестолочь, как есть бестолочь, – покладисто согласился тот. – Но всё-таки, Лесь… Мир?

– Да мир, мир тебе! – рассмеялась сквозь слезы Леся.

– Ну, раз мир, – воспрянул духом Марат, – то я имею честь пригласить тебя через пять дней на мою свадьбу. В качестве почетной гостьи!

Слезы мгновенно высохли, затих сам собой и смех. Леся печально вздохнула и поднялась на ноги.

– Значит, это правда. Ты и вправду собираешься на ней жениться?

– Конечно. Как же иначе?

– А ты не думал, что слишком уж быстро, свадьбу-то играть? – осторожно спросила девушка. – Ведь вы и знакомы-то без году неделя, да и праздник получится скомканным, времени-то для подготовки мало…

– Я люблю её, Лесь, – серьезно сказал Марат. – И хочу быть с ней, понимаешь? И мне все равно, какой будет праздник, главное – как можно быстрее. К тому же и обряд будет другой, тайный.

– В смысле, тайный? Не в церкви, что ли?

– Именно.

– А где же тогда?

– Узнаешь в свое время, – таинственно улыбнулся парень. – Ариадна наверняка попросит тебя о помощи, тогда и полюбопытствуешь.

– Ты знаешь… – Леся задумалась, как объяснить другу свою мысль помягче. – Мне Ариадна… понимаешь, мы с ней как бы не особо… ладим. И, боюсь, ни о какой помощи она меня не попросит. Думаю, ей вообще будет неприятно меня видеть. – «К тому же приглашение её было ни чем иным, как выражением пакостной ведьминской натуры. Вот же злорадная дрянь!» – добавила про себя девушка.

– Не говори ерунды! – отмахнулся лесник. – Она не против твоего присутствия, кроме того, ты мой друг, и я бы хотел, чтобы ты пришла.

– Ну, раз так, тогда я приду, – улыбнувшись, решительно кивнула Алексия.

– Замечательно! Тогда, до встречи! Увидимся ещё на днях.

– До встречи, – откликнулась девушка и проводила друга взглядом в оконце. Там, она увидела, Марат столкнулся у калитки с Людмилой, и та, конечно, заинтересовалась сплетнями о свадьбе, поползшими по поселку около двух-трех дней назад. Друг, сияя, подтвердил все слухи и вдребезги разбил все предположения о его счастливой избраннице, сказав, что здесь её никто не знает.

Хотя, Марат здорово погрешил против истины. Легенду о замке на холме тут знают абсолютно все, кроме того, строились бесконечные предположения о том, вернется ли младшая леди к жизни или её дух будет навечно заперт в Русалочьем пруду. Тем временем Марат попрощался, и Людмила наконец-то зашла в дом.

– А Маратик-то здорово изменился, – задумчиво проговорила она. – Ты не заметила?

– Заметила, – тихо ответила Леся. А ещё она заметила, что изменился он явно к лучшему. В конце концов, что бы ни сделала с ним коварная ведьма, это пошло Марату только на пользу.

Ближе к сумеркам к Лесе забежала Мирослава и увела подружку к себе на ночные посиделки, заблаговременно заручившись поддержкой Лесиной мачехи. Впрочем, ту и уговаривать не надо было: в благодарность за всю работу по дому Людмила бы её и на неделю отпустила. Пусть женщина и наказывала Лесю, и частенько бурчала что-то недовольно, но она все же падчерицу безмерно любила. А после её недавнего ночного демарша боялась, как бы девчонка и в самом деле не сбежала – голова же бедовая, с нее станется.

– Ну что ты такая хмурая сегодня? – в сердцах бросила Мирослава, отчаявшись увлечь подружку разговором. Девушки расположились в комнате у Мирославы, на втором этаже трактира, коим владел её отец.