Не вплетать в песни лунные блики.

Павшим в битве за Свет не вернуться назад,

Задохнется рог в предсмертном крике.

Ты поймешь все, когда уже кончится бой

И, закрыв мне глаза, ты прозреешь,

И к холодной щеке прикоснешься рукой,

Но холодных губ не согреешь…

В сером льде моих глаз отразится заря,

Знамя славы взойдет над столицей.

Очарован другой, ты забудешь меня,

А душа моя станет птицей.

Баллада была древней, поэтому любили и знали её многие – однако подпевать Зое никто не решился, очарованные волшебным голоском. В нём было столько любви и печали, что, казалось, будто она и есть та самая несчастная девушка, кой не повезло влюбиться в забывчивого воина. Судорожно вдохнув, одна из девушек Зое благодарно улыбнулась и смахнула со щеки маленькую слезинку. А Марат нахмурился.

– Мирослава?

– Ох, Марат, ты, что ли? – встрепенулась замечтавшаяся селянка. – Напугал… Красивая баллада, правда? Я её уже раз сотый слышу, но все равно не могу от слёз удержаться. Леська бы вообще разрыдалась…

– А разве она не с тобой?

– Если б была со мной, мы бы её уже слышали… Ой, и правда, а где она? Она ж так хотела послушать… Неужели мачеха в самом деле дома заперла? Ты не знаешь?

– Знал бы, не спрашивал, – коротко ответил мрачный лесник.

– Что ж, юные леди, – подал голос Герасим, – на сегодня, пожалуй, все. Зоя, бегом в комнату. И в окно больше не прыгать, пятки попереломаешь!

– Ну де-е-ед! – тут же заныла Зоя, оглядываясь на хихикающих девушек. Тех пока по домам никто не звал.

– Никаких ну-дед! Марш наверх!

Понуро девчушка побрела к лестнице. Но стоило Герасиму повернуться лицом к Марату, Зоя подобрала юбку и шмыгнула за дверь кухни. Вслед ей несся заливистый смех селянок. Седой менестрель, почуяв неладное, обернулся, но ничего подозрительного не увидел и вздохнул.

– И в кого она такая непоседа? – риторически вопросил он. – Ни дня без приключений. А ты как поживаешь? Отец не тревожит?

– В яблочко, – усмехнулся Марат Герасимовой прозорливости. – Только вчера почтил меня своим присутствием. Задание дал.

– И какое же?

– Разыскать тебя.

Герасим понимающе усмехнулся и развел руками, словно говоря «ну, вот он я, чего хотел?».

– Ему зачем-то понадобилась твоя помощь на Русалочьем пруду.

– А что это за пруд?

– Ты разве не знаешь? – удивился Марат. Седой менестрель пожал плечами:

– Откуда мне знать? Я здесь впервые.

Оборотень мысленно постучал себе по голове. Сам ведь только вчера эту историю узнал, и ещё изумляется, отчего заезжие менестрели о ней не наслышаны!

– Так что с этим прудом?

– Отец попросил показать его тебе сегодня…

– Где ж ты тогда был-то?

– Дела были! – огрызнулся волк. – В лесу, знаешь ли, всегда работа найдется, вот и не смог выбраться. – Марат оглянулся и, на порядок снизив громкость, продолжил: – В общем, отец попросил показать тебе этот пруд, потом напомнить про старые долги, а остальное тебе должна объяснить какая-то Старица. Отец сказал, что это одна из водяниц…

- Да, я знаю, кто это, - успокоил его старик, задумчиво пожевал губами. – И когда?

– Что когда?

– Когда это нужно сделать?

– Отец сказал, сегодня, этой же ночью. Не позже полуночи.

Где-то минут пять Герасим что-то высчитывал в уме, обдумывал, не спеша радовать Марата приглашением прогуляться к упомянутому пруду. Видимо, что-то его всё-таки насторожило. То ли «Старица», то ли «ночью», то ли «должок» покоя не дает… Оборотень начал уже беспокоиться, что ему откажут, однако минуту спустя старик тяжело вздохнул.

– Что ж, раз уж просит твой отец… Пойдем, посмотрим на эту вашу местную легенду.

За околицей, которую Марат с Герасимом миновали молча, расстилалась ночь, щедро осыпанная серебром луны. Лес близко подступал к деревушке, так что под сень деревьев спутники зашли довольно скоро, и степенное молчание живо разбавлялось загадочным шелестом листвы. Однако Герасим беспардонно вмешался в эту тихую природную песнь.

– Ну и как тебе самостоятельная жизнь? – спокойно спросил он, силясь разглядеть у себя под ногами кочки. Это, конечно, мало помогало: старый менестрель то и дело спотыкался в ночной тьме.

– Весьма интересная штука, – тихо усмехнулся Марат. – А что, были сомнения?

– Разумеется, нет. Уже давно было ясно, что жизнь в Светлом крае тебе не по вкусу.

– Тогда зачем спрашивал?

– Хотел убедиться… – скомкано бросил Герасим. – И что, никаких приключений там, опасностей и геройства?

– Я к этому и не стремился, – пожал плечами оборотень. – Меня вполне устраивает положение лесника в этой тихой деревушке, и домой, если ты это хотел предложить, я не собираюсь.

Старик кивнул. Конечно, не собирается. С таким трудом отвоеванная свобода дорогого стоит. Взять хотя бы то, что Марат, всем обеспеченный и не обремененный какими-либо обязанностями, засел в глухой провинции, лишь бы избавиться от родительской опеки.

– Кстати, а что это за настойчивая девушка была там, в трактире? Весьма миловидная и приятная?.. Ты ещё с ней разговаривал…

– Это Мирослава, дочь трактирщика, – пояснил Марат. И тут же добавил, во избежание недоразумений: – Она помолвлена с сыном местного пекаря.

– Ты с ней был не очень-то вежлив. Когда я видел тебя в последний раз, ты производил впечатление воспитанного и улыбчивого молодого человека.

– В последний раз ты видел меня, когда мне было десять лет, – с кривой улыбкой напомнил лесник. – Тогда я был совершенно другим.

– Зато намного приятнее, чем сейчас, – покачал головой старый волшебник. – Что же ты с собой делаешь…

– Давай не будем начинать этот разговор? – довольно-таки резко сказал Марат, но Герасим ничуть не обиделся. Он сам понимал, что затронул непозволительную тему, и ничего лучше такой вот колючей реакции не дождется. Но всё-таки, того самого светлого, доброго мальчика ему не хватало. Интересно, что же его так изменило? Вряд ли какие-то потрясения, разве что он сам постепенно отчуждался от людей и сознательно отсекал от себя этот свет. Жаль, очень жаль.

– Что ж, пожалуйста. Тогда скажи, откуда твой отец узнал о том, что я сегодня буду рядом?

– Да откуда мне знать? Отец мне не отчитывается, а я объяснений требовать не стал. К тому же обо всем, что касается магии, он со мной вообще старается не говорить. Просто пришел и дал задание. Как, впрочем, и всегда.

– Странно… Очень странно.

Марат недовольно взглянул на менестреля: тот казался погруженным в свои невеселые мысли, и продолжать разговор не собирался. А вот самому молодому волку было о чем у него поинтересоваться. Лишь бы не всплыла больше эта тема о прошлом! Остальное не так страшно.

– Герасим, – негромко позвал он, – а кто эта Зоя, что путешествует с тобой?

– М-м? – очнулся старый волшебник. – Зоя?

– Да, я заметил, что она обладает даром. И не всегда его сдерживает.

– Ох, эта маленькая бесовка… – тяжело вздохнул Герасим. – Она совершенно невозможная особа, но очень добрая и отзывчивая. И, заметь, весьма сильная для своих тринадцати лет. Из-за этого она и оказалась со мной. Лет эдак семь-восемь назад я проезжал мимо обычной небольшой деревушки на севере, только вот церковью поболе вашей порченой. Там она была местной палочкой-выручалочкой, лечила одним взглядом, предсказывала по мелочи, находила потерянные вещи. Её все селяне чуть не боготворили и всем миром прятали от инквизиторов. А потом случилось то, что всегда случается с неопытными и малолетними волшебниками. Она ошиблась. И из-за этого одна селянка, бедная, мучилась долго, умерла в агонии. Церковники быстро сложили два и два и, расколов пару местных крестьян, объявили дар маленькой девочки дьявольским, а саму её назвали ведьмой. Поскольку ни у матери, ни у отца таких отклонений не было, девочку признали порождением ада и приспешницей Сатаны, несмотря на то, что ей к тому времени и шести не исполнилось.