Управляющая, закончив с указаниями, откланялась:

– Ну что, вам, молодой человек, сорок пятый блок. Девушке – тридцать второй. Если что – вызовите меня по системе. Удачи, и спасибо вам еще раз!

Попрощавшись с женщиной, я кивнул Ксане.

– Ну что, по своим? Через два часа встречаемся у кара.

– Ок, только смотри там, без глупостей!

– Ну, ты же меня знаешь, Ксан…

– Вот именно, – задорно рассмеялась девушка. – Знаю я тебя!

Система пятого блока на четвертом этаже потребовала только личной карты. Судя по всему, предусмотрительная управляющая уже успела внести мои данные в базу.

Для приличия стукнув в дверь, я вошел в гулкое помещение, освещаемое лишь скудными лучами солнца. Спертый, душный воздух сдавил легкие, тяжелым ароматом каких-то эфирных масел моментально пропиталась одежда. Что ж, я знал, на что шел.

– Эй! Есть здесь кто?

– Сюда, молодой человек, – отозвались из самого темного угла. Присмотревшись, я понял, что стоит там деревянное, доисторическое кресло-качалка, издававшее периодический пронзительный скрип. Впрочем, как только хозяйка блока подала голос, шум прекратился. – С чем пожаловали?

– Э-э… – я замялся, не зная, как тактично намекнуть на свое участие в благотворительности. Либо себя дураком выставить, либо женщину – немощной развалиной. Что бы выбрать? – Я, э-э… я с подругой пришел, помогать.

– Вот как. Что ж, приятно, что хоть кто-то ко мне заглянул. А то неделями живого человека не вижу. Сама уже сомневаюсь, что жива. Проходи, юноша. Не стесняйся. Здесь много места.

Женщина говорила размеренно, с большим количеством пауз, словно подбирая слова. Я приблизился к креслу, выдвинул себе из купе сиденье. То под моим весом натужно скрипнуло.

– Придумал уже, чем мне помогать будешь? – насмешливо поинтересовалась моя подопечная. Вот же странная бабка! Нет чтобы просто пожаловаться на жизнь и здоровье, я бы послушал, поддакивал, потерпел пару часов. А теперь, получается, я еще и программу развлечений придумывать должен! – Облегчу тебе задачу, – после небольшой паузы решительно постановила она. – Помоги мне встать.

Я поднялся, протянув ей ладонь. Из темноты вынырнула тонкая, высушенная временем кисть со скрюченными артритом пальцами и вцепилась в мою руку, вызвав волну боли в теле. Но через мгновение я понял, что боль поселилась не в теле – адски заболела душа.

Перед этой вспышкой я ощутил такое ощущение победы, облегчения и счастья, которого не испытывал ни до этого, ни после. Только через секунду радость сменилась болью, бесконечной мукой, которой я наконец-то сумел найти название.

– Это ты… – прошептала старуха. Ее темные, запавшие провалы глаз, обрамленные глубокими морщинами, блестели во мраке блока слезами горя и счастья. – Ты нашел меня.

– Нашел, – глухо отозвался я и, упав на колени, прижался лбом к ее пятнистой от старости, дрожащей руке.

Нам больше нечего было говорить друг другу.

Мы сидели так долго, я положил голову на ее колени, а она гладила меня по волосам морщинистой рукой и плакала – от счастья и горя.

Ксана постучалась в пятый блок через три часа, не дождавшись у кара.

– Эй, ты скоро? Я уже устала…

Поцеловав сухую щеку, я вышел из тени, отдал девушке личную карту.

– Иди, подожди меня в каре. Я скоро приду.

– С тобой все в порядке? – взволновано схватила меня за руку Ксана. Я поморщился от этого, ранее столь желанного прикосновения; высвободился.

– Да, Ксан. Все хорошо. Подожди меня.

Девушка вышла, озадаченно оглядываясь, – мне уже было все равно.

– Возьми это, – она протянула мне браслет из ниток причудливого плетения. – Пусть он хранит тебя в этой жизни.

– Я найду тебя, – твердо пообещал, надевая на руку подарок. Я знал, что никогда с ним не расстанусь.

– Я найду тебя, – эхом откликнулась она. – А теперь иди.

– Я приду завтра?

– Не будет нужды. Иди. Живи долго, любимый.

Я в последний раз поцеловал ее руку, щеки, лоб, тонкие пергаментные веки, влажные от слез. Наконец, она оттолкнула меня и крикнула:

– Иди! Иди отсюда!

И я ушел. Кому нужна жалость?

А наутро, позвонив все-таки в дом помощи, узнал, что хозяйка сорок пятого блока отошла ночью, во сне.

И проснулся.

Жизнь Сета Лоренса уже который год была наполнена войной. Междоусобицы в смутное время – не редкость, но для Сета играло роль только его графство, и он не хотел отдавать свою законную землю в жадные руки какого-то гордого, невинно оскорбленного вояки.

Но вот в чем беда: жизни своих людей Сет Лоренс ценил не меньше, а то и больше своей. И лишнего кровопролития, как мог, избегал. Его сосед, напротив, кичился верностью гарнизона и нередко отправлял солдат на верную гибель, только чтобы отвоевать еще одну захудалую деревеньку. Спустя неделю Сет ее отбивал, и все шло по новой.

Неделю назад Сет во главе отряда преследовал лазутчиков воинственного соседа, которые умыкнули из замка семейную реликвию – золотой Орден Мужества, пожалованный двести с лишним лет назад представителю рода Лоренс. Оскорбление дикое, за которое следует неминуемая расплата. Похоже, недруг жаждет настоящей войны. Воров отряд нагнал, часть их перебили, другую с посланием отправили обратно к хозяину – письмо содержало в себе очередное предложение о переговорах. Сет уже не верил, что удастся решить конфликт относительно мирно, но попыток не оставлял.

Сейчас граф Лоренс залечивал раны, полученные в той стычке недельной давности. И вспоминал несколько моментов, особо врезавшихся в память. Они никоим образом не касались боевых действий, а были сосредоточены на женщине.

Граф не мог воссоздать в воображении ее лица, да это и не странно: Сет ни разу не окинул ее прямым взглядом. Словно что-то мешало, как мешало и перестать думать о ней. Ведьма, которую звали Анной; по словам крестьян, нелюдима и сильна. Сет помнил, что из любопытства, проезжая мимо той самой деревушки на обратном пути в свой замок, снова затормозил у избы на окраине.

В этот раз Анна вышла тепло одетая, но все так же хмурая и неразговорчивая. Руил пытался было поднять ее на смех, но Сет жестом повелел прекратить зубоскальство.

– Правду говорят, что ты ведьма? – спросил граф, смотря в сторону. Анне могло это показаться признаком высокомерия, но мужчина просто не находил в себе сил обратиться к ней прямо. Как стена стояла между ними.

– Может, и правду, – ответствовала женщина, снова скрестив руки. Крайне неприветливо для общения с аристократом, но Сет мог простить такое поведение.

– И что ты умеешь?

– Смотря что требуется.

– Эдмонд, – позвал мужчина друга. Тот спешился и вышел вперед. – Что можешь сказать об этом человеке?

Анна поджала губы, явно недовольная этой проверкой. Требовательно протянула ладонь:

– Руку.

Эд, получив одобрение командира, выполнил указание ведьмы.

– Женат, двое детей, – после минуты раздумий проговорила Анна. – Девочка старшая и мальчик. Упорный человек, умеет ставить перед собой цели. Высоко продвинулся по службе, хоть и простолюдин, – женщина внимательно посмотрела Эду в глаза. – Есть тайны за сердцем, но тебя, граф, они не касаются.

Подопытный слегка изменился в лице, ничего не сказал, но почти сразу выдернул руку из пальцев ведьмы и вернулся на свое место.

– Довольно ли я тебя натешила, граф? – она почему-то говорила его титул, словно оскорбление. Сет передернул плечами.

– Анна? Что происходит?

Во двор вышел еще один мужчина, простолюдин, но держался твердо, как дома, который будет защищать ценой собственной жизни. Почему-то именно поведение незнакомого человека побудило графа оставить свои странные проверки и вернуться на дорогу. Но он успел услышать, как ведьма успокаивающе сказала спутнику, мужу, любовнику – мужчине, которого привечала в своем доме: