Он был дома. Он завершил круг. Он вернулся к себе и наконец-то обрел покой.
И вновь мы с Эль сидим, отдыхаем и обсуждаем разные аспекты Счастья.
— Если Счастье дается нам при рождении, как детское приданое, то как и куда оно девается потом? — рассуждала я. — Ведь дети абсолютно счастливы!
— Ну, не совсем так, — поправила меня Эль. — Когда ребенок голоден, или ему холодно, или одиноко, он искренне несчастен. Вспомни, как он горько плачет, призывая маму, которая накормит, напоит, согреет и приласкает.
— Эльфи, но тогда получается, что несчастье — это обычное состояние человека? — поразилась я.
— А вот и нет! — возразила Эльфика. — Счастье — это обычное состояние. А несчастье — временное. Нужно что-то поправить, и опять будет Счастье.
— А если нельзя поправить? Если не получается?
— Разве так бывает? — удивилась Эль. — Если есть твердое намерение и направленное действие, то результаты будут обязательно!
— А если от человека ничего не зависит? Если судьба такая? — не унималась я. — Как говорится, отягощенная карма?
— Карма??? Ну, знаешь ли! — возмущенно всплеснула руками Эльфи. — А с кармой-то кто должен разбираться, Пушкин, что ли? И вообще, запомни раз и навсегда: не Карма над человеком хозяйка, а человек над Кармой!
Сказка девятнадцатая
СКАЗКА О ДЕВИЦЕ КАРМАНОВОЙ, ВОЛШЕБНОЙ МАНТРЕ И ГЕНЕРАЛЬНОЙ УБОРКЕ
Наверное, вы уже догадались, что девица Карманова была помешана на карме. А поскольку карма — субстанция незримая и неощутимая, ее надо постоянно придумывать, подпитывать и обосновывать. Поэтому жизнь девицы Кармановой была наполненной и насыщенной! С утра до вечера она усердно и увлеченно ковырялась в себе, выискивая крупицы кармы. Месторождение было скудное, поэтому частенько приходилось факты подтасовывать и даже притягивать за уши. Уши трещали, факты пищали, но девица Карманова была очень добросовестной. В подтасовке фактов она так поднаторела, что ее даже местные аферисты, фокусники и политики инстинктивно обходили за версту — конкурировать с ней было бессмысленно и бесперспективно.
Зато когда девице Кармановой удавалось найти драгоценную крупинку Кармы, она вдохновенно отмывала ее, полировала до блеска, нанизывала на Нить судьбы и периодически демонстрировала это кармическое ожерелье тем несчастным, кто неосторожно и по недомыслию соглашался ее послушать.
Надо ли говорить, что ни мужа, ни детей у девицы Кармановой не наблюдалось? Редкие мужчины, забредавшие в жизнь девицы Кармановой, чувствовали себя так же неловко и неуютно, как олигарх в метро. Соревноваться по значимости с кармой было трудно и даже невозможно, поэтому рано или поздно мужчины осознавали свое ничтожество по сравнению с ней и тихо уходили, стараясь не хлопать дверью, чтобы не спугнуть полет мысли истинного Мастера.
А девица Карманова с маниакальным упорством и вдохновением Микеланджело продолжала кармический труд, начатый еще ее бабушкой и мамой. Карма росла, набирала силу и выглядела все более массивной и угрожающей, и даже как будто материальной.
Если вдруг одолевали сомнения (а это бывает даже с самыми верными адептами!), девица Карманова обращалась к любимому автору, по книгам которого быстренько диагностировала себе какую-нибудь кармическую заморочку позаковыристее, — и с новыми силами начинала лепить Карму. В совсем уж тяжелых случаях бежала на какой-нибудь психотренинг, где под шумок можно было и чужой кармы хватануть пригоршню-другую.
Но вот однажды с девицей Кармановой произошел буквально несчастный случай. Или же, напротив, кармический? В руки ей попалось пособие под названием «Вот вам точка опоры» авторства некоей Лисси Муссы. Девице Кармановой так понравилось, что там было написано, что она тут же захотела сама попробовать поволшебить. И у нее сразу стало получаться! А потом пошло-поехало! В глазах появился блеск, на щеках — румянец, на губах — улыбка. Пришлось завести визитки, потому что у нее стали часто спрашивать телефончик. О Карме девица Карманова даже не вспоминала.
Заброшенная и забытая Карма сначала не поняла. Потом удивилась. Потом возмутилась. А потом, подобно статуе Командора, предстала перед девицей Кармановой во всей своей грозной красе.
— Доколе? — возопила Карма. — Доколе ты будешь тратить время на какие-то непонятные ритуалы и подвиги, когда ты еще не отработала тяжкую вину троюродного племянника твоего прапрадеда в тысяча восемьсот замшелом году??? Кто, по-твоему, за это должен расплачиваться?
Девица Карманова опешила. Она и забыла, что в углу на кухне заброшенная Карма ждет своего ваятеля.
— Я больше не хочу тобой заниматься! — отважно заявила Карманова.
— Не хочешь? А кто ж тебя спрашивает! — взревел кармический монстр и стал легкими пинками продвигать Мастера в сторону кухни.
— Оставьте меня! — отбивалась Карманова. — Вы не имеете права!
— Ну вот еще! Ты меня породила — я тебя и убью, — глумился Кармический Франкенштейн.
— Я жить хочу! — пищала девица.
— И я жить хочу, — охотно соглашалась Карма. — Но без тебя не могу. Кто же меня придумывать будет?
И теснила девицу Карманову к рабочему месту. Та, слабо повизгивая, пыталась спрятаться за мебель и бросала в Карму мелкие предметы. Очередным мелким предметом оказалась газетка за двадцать седьмое число. Цифра «27» вдруг вспыхнула в глазах девицы Кармановой магическим светом.
— Не бойся, я с тобой! — шепнул ей прямо в ухо чей-то голос.
— «Точка опоры»! — с облегчением догадалась девица Карманова. И сразу сообразила, как ей действовать дальше. Она вспомнила, что на любой вопрос существует любой ответ. Она вспомнила, что Волшебник — начальник всего. Она вспомнила, что дорогу осилит идущий ТУДА. И тогда она схватила первую попавшуюся книгу, открыла на первой попавшейся странице и прочитала первую попавшуюся строчку: «Так-так-так, господа! Вне всяких сомнений! Ибо…»
— Отличная мантра! — обрадовалась Карманова. И тут же, выпрямившись во весь рост, торжественно провозгласила: «Так-так-так, господа! Вне всяких сомнений! Ибо…»
— Чего «ибо»? — опешила Карма.
— Ибо вне всяких сомнений! — с достоинством разъяснила девица Карманова. После чего схватила со стола чесночный соус и мгновенно нарисовала им магический круг.
— Эй, ты чего? — заволновалась Карма. — Брось каку! Займись лучше мной!
Девица Карманова, не прерывая своих возмутительных действий, врубила на полную громкость радио, откуда полились звуки бессмертного творения Бизе — марш тореадора. Она схватила сковородку и с нею наперевес отважно двинулась на Карму, как заправский тореро.
— Не сметь! Ты не можешь со мной ТАК поступать! Я — твоя Карма! — визжал Монстрик, съеживаясь на глазах.
— А я — твоя Кармен! — проинформировала девица и немузыкально завопила: «Меня не любишь, но люблю я, так берегись любви моей!», после чего, как могла, станцевала партию Кармен из одноименной сюиты.
— Распутница! — рыдала Карма.
— Раз — путь, два — путь, обойдемся как-нибудь, — увлеченно выделывала батманы новоявленная Кармен. — На распутье — шагом марш! Распутницы — это которые узлы распутывают!
— Я слабею, — стонала Карма.
Безумная Кармен вынула пачку слабительного и высыпала Карме прямо на голову.
— Я умираю! — давила на жалость Карма.
— Вот умора! — удивилась девица Карманова. — А говорила, что бессмертна!
Карма таяла на глазах. Драгоценные крупицы так и сыпалась в разные стороны, превращаясь в крепкие, оптимистичные ТАКи.