Неожиданно я ловлю себя на мысли, что я не удивлена. Ощущать себя в клетке – мне это знакомо. Неужели я поверила, что найдется человек, готовый меня выслушать? Сейчас ведь никто никого слушает. Всех это задевает, пугает, и, все начинают орать так громко и неистово, что, в итоге, в этом шуме не разобрать ни буквы.

- На самом деле, ты совсем не такая, как я думал. – Прерывает молчание парень. Его взгляд встречается с моим, и я смущенно ерзаю ногами. – Ты не бросила меня, вылечила и даже сейчас сидишь рядом. Не воротишь нос, не боишься и не причитаешь.

- Интересное у тебя представление о людях из Верхнего Эдема.

- А какие вы?

- Мы…, - я задумываюсь. Гляжу сквозь стену и пожимаю плечами. – Мы одинокие.

- Не может быть.

- В смысле?

- Ты не можешь быть одинокой. – Парень придвигается ко мне так близко, что наши ноги соприкасаются. Я отчетливо ощущаю тепло, исходящее от его тела, и непроизвольно задерживаю дыхание. Мне не по себе. – Ты очень добрая.

- Считаешь? Откуда тебе знать? Может, прямо сейчас к дому подъезжает полиция.

- Ты бы так не поступила.

- Хочешь проверить?

- Так-так, не умеешь принимать комплименты.

- То есть? – вопрошаю я, округлив глаза. Мои щеки вспыхивают пожаром, а сердце в груди начинает колотиться так неистово, что того и гляди, вырвется наружу. – Я просто…

- …просто стеснительная. Я и не помню, чтобы кто-то из моих знакомых смущался. У нас все прямолинейные и циничные. Говорят то, что думают, но никто никому не верит, потому что каждый считает свое мнение единственным и правильным.

Я усмехаюсь.

- Правда?

- Да. Я не могу сдерживаться: всегда говорю правду, хотя, порой, лучше промолчать. Но обычно людям плевать. А тебе – нет. Ты…, - он замирает, - ты не такая.

Ох, Дор, соберись. Ты знаешь этого парня несколько часов! Да и не знаешь вовсе. Но земля внезапно начинает вертеться совсем иначе, не предупредив меня, и, как специально, я краснею еще больше, на этот раз еще и глупо усмехнувшись. А парень смотрит на меня. Я ощущаю, как его взгляд путешествует по моим щекам, по локонам, спавшим на плечи, и внутри у меня все порхает, будто тысячи-миллиарды пушинок одновременно оторвались от одуванчиков и взлетели в моей груди. Я откашливаюсь.

- Надо…, - протираю ладонями горящее лицо, - надо проверить раны.

- Что их проверять. Все в порядке.

- Ты даже выпрямиться не можешь. Не обманывай.

- Все я могу, - продолжает он, криво улыбаясь. – Но если же ты хотела, чтобы я снял футболку, могла бы просто попросить.

- Я не…, - застываю в немом ужасе. Жизнь не готовила меня к таким разговорам. И я понятия не имею, что нужно отвечать. Просто хлопаю ресницами, невольно злясь то ли на себя, то ли на незнакомца. В конце концов, восклицаю. – Я каждый день вижу накаченных мальчиков. Не думаю, что у тебя есть шансы меня поразить.

Отличный ответ. Так держать, Дор!

- А говорила, что одинока.

- Одно другому не мешает.

Парень прожигает меня довольным взглядом, а я с вызовом поднимаю подбородок, и в какой-то момент мы оба оказываемся в странной ловушке, из которой нет пути обратно.

- Так мне снять футболку? – мурлычет наглец.

- Нет, милый, не стоит, - приближаюсь к парню и прикусываю губу. – Я сама со всем справлюсь. Мне ведь совсем нетрудно. Ладно? Сейчас только…

Резко подаюсь вперед и снимаю пластырь с его подбитой брови. Он стонет, а меня в ту же секунду пробирает на смех. Я прикрываю ладонями рот и начинаю смеяться, пусть и понимаю, что это некрасиво и неправильно.

- Прости, - заикаясь, шепчу я. – Это вышло случайно.

- Ты случайно содрала с меня пластырь? – Парень хмыкает и тоже вдруг усмехается. Он придавливает пальцами ссадину и глядит на меня, слегка прищурившись. – И сколько же в тебе еще загадок, спасительница? Возможно, гораздо безопаснее скитаться по городу в одиночестве, чем быть здесь с тобой. Не находишь?

- Возможно. – Парирую я.

- Так мне уйти?

- Только в том случае, если не хочешь остаться.

- А если хочу?

- Тогда будь готов оказаться беззащитным и сраженным.

- Сраженным? – Парень вдруг невесело хмыкает. Он перестает улыбаться и глядит в мои глаза настороженно и с опаской. – Ты и, правда, представляешь угрозу. Но я не хочу в это верить. Разве доброта может быть опасна?

Только в том случае, если она – редкость. Если ее не ощущаешь долгие годы, а затем вдруг обнаруживаешь в глазах другого человека. Тогда доброта – оружие, пробуждающее от спячки чувства и мысли. Но я не произношу мыслей вслух. Просто киваю и шепчу:

- Не говори глупостей. Никакой угрозы я не представляю. – Подсаживаюсь к парню и виновато поджимаю губы. Мои пальцы касаются ранки над его бровью. – Я не знаю, что на меня нашло. Я не должна была этого делать. Прости.

- Ничего страшного. – Едва слышно отвечает он. – Я могу потерпеть.

Не смотри на него. Не смотри на него, Дор!

Я смотрю на него.

Парень сглатывает и нелепо усмехается. Его глаза находят мои, становятся темнее и глубже, и я вижу в них свое испуганное отражение, застывшее в немой растерянности.

- Знаешь, может, это не случайность, что именно ты меня нашла.

- Совпадение?

- Я не верю в совпадения.

- А во что ты веришь?

-Теперь я не знаю.

Его густые волосы так близко, и мне вдруг хочется пройтись по ним рукой, но в тот же миг я отбрасываю эти мысли и стыдливо опускаю взгляд вниз, закрывшись от его глаз завесой из светлых локонов. Как странно. Возможно, я пребываю в лживой иллюзии, веря, что кто-то обратил на меня внимание. Обычно ведь видят не меня. Видят моих родителей, деньги, будущее, а моя тень – лишь атрибут, которым наградят счастливцев одновременно с блеском богатой жизни. Я – никто, и была никем. Но теперь мне хочется разрушить этот миф, вновь столкнувшись взглядом с незнакомцем.

- Что у тебя с рукой?

- Что? – я невольно выплываю из мыслей, приподняв подбородок. – О чем ты?

- Твоя рука. – Он указывает на запястье. – Что это?

Опускаю взгляд и понимаю, что он говорит о пяти бордово-черных синяках, которые опоясывают руку, будто браслет. Отпечатки пальцев моего брата. Очередное напоминание о том, что злить его не стоит. Я тут же прижимаю руку к груди в защитном жесте и нелепо отмахиваюсь свободной ладонью.

- Да, так. Чепуха.

- Не похоже на чепуху. – В одно мгновение парень оказывается рядом со мной, и его брови хмурятся, словно для него действительно важно знать правду. – Кто это сделал?

- Я просто ударилась.

- Ударилась о чью-то руку?

- Не бери в голову.

- Поздно.

- Послушай, все в порядке, - я поднимаюсь на ноги. – Это просто царапина! С кем не бывает, верно? Я уже давно решила этот вопрос.

- Ты уверена? – парень становится напротив, озадаченно впялив в меня взгляд.

- Да.

- Ты лжешь.

- Нет, что ты, я…

- Если этот кто-то делает тебе больно, ты должна рассказать. Расскажи мне.

- Не выдумывай. История совсем неинтересная. И знаешь…, знаешь, я лучше пойду.

- Ты уходишь?

- Да, я совсем забыла что…, - запинаюсь. Пробегаю взглядом по комнатке. – У меня есть дела. Из головы вылетело.

- Подожди, - парень выставляет вперед руки, но я уже несусь к двери. – Постой, меня не касается твоя жизнь. Извини. Я не хотел лезть.

- Забудь.

- Но…

- Я приду завтра. – Закидываю на плечо сумку и слышу, как в ушах стучит кровь. Не помню, когда в последний раз мне было так стыдно и страшно одновременно. Меня, будто словили с поличным; будто я совершила преступление, нечто незаконное. Но, на самом же деле, я готова провалиться сквозь землю от осознания того, что позволяю брату делать со мной такое. Позволяю и не сопротивляюсь, как будто в его поступках нет ничего плохого.

- Подожди, пожалуйста.

- Мне пора.

- Дор! – восклицает парень, и я замираю на пороге. Ошеломленно оборачиваюсь. – Я помню, ты назвала себя так, когда впервые приходила. Я..., - он стремительно подходит ко мне, пусть и держится ладонями за раненный торс, - я виноват. Я не хотел напугать тебя.