Все послания записывались заранее, но когда именно, понять было невозможно – в небе, как всегда, не светило солнце, и в городе больше не росли деревья, по которым можно было бы определить время года. Я почти позабыл, каково это, когда можешь узнать, который сейчас час, всего лишь взглянув в окно.

Стальное Сердце освещали красные огни внизу. Поставив ногу на низкое ограждение, он наклонился, обводя взглядом город – свои владения.

Я вздрогнул, глядя на его громадное изображение на стене передо мной. Тиран и убийца моего отца выглядел спокойным и задумчивым. Длинные черные волосы мягкими завитками падали на его плечи, нечеловечески мускулистую грудь обтягивала рубашка. Свободные штаны, которые были на нем в тот день десять лет назад, сменили черные брюки. Казалось, будто он хочет произвести впечатление пекущегося о судьбах народа диктатора вроде первых коммунистических лидеров, про которых я учил в школе на фабрике.

Он поднял руку, пристально всматриваясь в простершийся под ним город, и его ладонь охватило зловещее желто-белое свечение – энергия в чистом виде. Какое-то время он накапливал ее, пока сияние не стало столь ярким, что камера уже не могла ничего различить, кроме яркого света и тени Стального Сердца на его фоне.

Вытянув руку, он выпустил в сторону города пылающий желтый заряд, который ударил в одно из зданий, пробив дыру в стене. Из окон с противоположной стороны вырвалось пламя и обломки. Камера приблизилась, показывая выбегающих из горящего здания людей. Стальное Сердце хотел, чтобы все знали – он стрелял в жилой дом.

От очередного заряда здание накренилось, стальная стена с одной стороны расплавилась и прогнулась внутрь. Он выстрелил еще дважды в соседнее здание. Оно тоже вспыхнуло, и стены начали плавиться от чудовищного энергетического заряда.

Камера вновь отодвинулась, повернувшись к Стальному Сердцу, который стоял все в той же позе, бесстрастно глядя на город. Шедший снизу красный свет подчеркивал его могучий профиль и задумчивый взгляд. Никакого объяснения, зачем он разрушил те здания, не последовало, хотя, возможно, грехи его жителей – реальные или кажущиеся – могли перечисляться позже. А может, и нет. Жизнь в Ньюкаго влекла за собой немало рисков, и один из них заключался в том, что Стальное Сердце мог решить казнить тебя и твою семью без каких-либо на то причин. Имелась, однако, и оборотная сторона: несмотря на весь риск, ты имел возможность жить в городе, где было электричество, водопровод, работа и еда – редкие блага на большей части суши в нынешнее время.

Я шагнул к стене, разглядывая возвышавшееся передо мной чудовище.

«Он хочет, чтобы мы его боялись, – подумал я. – И больше ничего. Он хочет, чтобы мы думали, будто никто не может бросить ему вызов».

В первые годы ученые размышляли над тем, не являются ли эпики новой ступенью человеческого развития, прорывом в эволюции. С этим я согласиться никак не мог. Это существо не было человеком и никогда им не являлось. Стальное Сердце повернулся, глядя в камеру, и на его губах мелькнула улыбка.

Я обернулся, услышав позади скрежет ножек стула. Проф встал и тоже смотрел на Стальное Сердце. Да, в его глазах была ненависть. Глубокая ненависть. Наши взгляды встретились, и мне вновь на миг показалось, что мы друг друга поняли.

– Ты не рассказал, как ты собираешься его убить, – сказал Проф. – Тебе не удалось убедить Меган. Все, что ты нам продемонстрировал, – лишь хрупкая половинка некоего плана.

– Я видел его кровь, – ответил я. – Его тайна навсегда осталась в моей памяти, Проф. Другого шанса не будет ни у вас, ни у кого-либо другого. Неужели вы откажетесь? Неужели повернетесь и уйдете, когда цель так близка?

Проф долго смотрел мне в глаза. Передача за моей спиной закончилась, и стена почернела.

Проф был прав. Мой план, сколь бы разумным он мне ни казался, базировался лишь на моих догадках и предположениях. Выманить Стальное Сердце с помощью фальшивого эпика. Уничтожить его телохранителей. Опрокинуть силы охранки. И убить его, используя тайную слабость, хранящуюся где-то в закоулках моей памяти.

Действительно – хрупкая половинка плана. Потому мне и требовалась помощь мстителей. Только они могли сделать мой план реальностью. Только он, Джонатан Федрус.

– Коди, – сказал Проф, поворачиваясь к снайперу, – начинай обучать новичка работе с тензором. Тиа, попробуй отследить перемещения Конденсатора. Абрахам, нам придется как следует поломать голову над тем, как сымитировать высшего эпика, если такое вообще возможно.

Я почувствовал, как сердце подпрыгнуло в груди.

– Так мы это сделаем?

– Да, – кивнул Проф. – И да поможет нам Бог.

Часть вторая

14

– Будь с ней

понежнее

, – сказал Коди. – Как будто ласкаешь красотку в ночь перед метанием бревен.

– Метанием бревен? – переспросил я, протягивая руки к стальной болванке на стуле передо мной.

Я сидел, скрестив ноги, на полу в убежище мстителей. Коди сидел рядом, прислонившись к стене и вытянув ноги перед собой. Прошла неделя с того дня, когда мы убили Счастливчика.

– Угу, метание бревен, – кивнул Коди.

Хотя акцент у него был чисто южный, и притом сильный, он постоянно говорил, будто он из Шотландии. Вероятно, оттуда родом была его семья.

– Такое у нас на родине было развлечение. Мы швыряли деревья.

– Молодые деревца? Вроде копий?

– Нет, что ты. Стволы – мы их называли «кабары» – были такие толстые, что их и не обхватишь пальцами одной руки. Мы вырывали их из земли, а потом швыряли как можно дальше.

Я скептически приподнял брови.

– Если собьешь птицу в воздухе – дополнительные очки, – добавил он.

– Коди, – сказала вошедшая со стопкой бумаг Тиа, – ты вообще знаешь, что такое «кабар»?

– Дерево, – ответил он. – Мы строили из них развлекательные заведения. Оттуда и пошло слово «кабаре», девушка.

Я не смог понять по его невозмутимому виду, шутит он или говорит серьезно.

– Болван, – сказала Тиа, садясь за стол, заваленный разнообразными картами, в которых я так и не сумел разобраться, – похоже, это были планы города времен до Захвата.

– Спасибо, – ответил Коди, коснувшись козырька камуфляжной бейсболки.

– Это вовсе не комплимент.

– Я нисколько в том не сомневался, девушка, – сказал Коди. – Но слово «болван» происходит от слова «болванка», означающего нечто тяжелое и крепкое, что, в свою очередь…

– Тебе вроде как поручили помочь Дэвиду научиться работать с тензорами? – прервала она его. – А вовсе

не

мешать мне?

– Ничего страшного, – ответил Коди. – Я могу делать и то и другое. Я мастер на все руки.

– Увы, молчать ты не мастер, – буркнула Тиа, склоняясь над картой и делая на ней несколько пометок.

Я улыбнулся, хотя, даже проведя неделю среди мстителей, я так и не пришел к какому-то определенному о них мнению. До этого я представлял их кем-то вроде группы элитного спецназа, сплоченной и полностью преданной друг другу. Впрочем, нечто подобное действительно имело место, и даже пререкания Тиа и Коди не выходили за рамки добродушного подшучивания. Однако каждый из них отличался индивидуальностью. Каждый как бы… занимался своим делом. Проф выглядел не столько руководителем, сколько менеджером среднего звена. Абрахам занимался техникой, Тиа – исследованиями, Меган – сбором информации, а Коди всякими странными делами – как он любил говорить, заполнением пустот майонезом. Что бы это ни значило.

Отчасти они меня даже разочаровали. Моими богами оказались обычные люди, которые ссорились по пустякам, смеялись, действовали друг другу на нервы, а также – что касается Абрахама – храпели во сне. Причем громко.

– Вот

это

я и называю сконцентрироваться, – сказал Коди. – Хорошая работа, парень. Главное – не терять головы. Сосредоточиться. Как сам сэр Уильям. Душа воина.