Я следила за Каллумом, который нарезал круги по дорожке. Он подтянулся почти по всем показателям. Стал быстрее, сильнее, увереннее. Его тело сделалось крепче, движения – более отточенными и обдуманными.

Но я прекрасно понимала, что до соответствия стандартам КРВЧ он не доживет. Даже если он справится со своей величайшей помехой – ничтожными двадцатью двумя минутами, – он не создан для подчинения приказам. У него набиралось слишком много вопросов. И он на все имел собственное мнение.

Я не знала, как спасти его, не избавляясь от маячков. Найти же маячок было немыслимо без пеленгаторов КРВЧ. Я их никогда не видела и удивилась бы, выяснив, что они находятся в одном здании с рибутами.

Мне нужен был кто-то осведомленный в местонахождении пеленгаторов. То есть Леб.

При мысли, что я вынуждена положиться на человека, у меня сводило живот. У него не было никакой причины мне помогать, а у меня – ему доверять.

Я прижала ладонь ко лбу и заставила себя отвести взгляд от Каллума. Когда я смотрела на него, мысли мои путались и голова отказывалась соображать. Я превращалась в жалкий клубок эмоций и не могла спокойно размышлять о том, что было нужно Лебу, чего он хотел больше всего и не мог сделать…

Дочь.

Он хотел выручить свою дочь.

«Они обещали помочь моей дочери, – так он сказал. – Они солгали».

Я медленно поднялась на ноги, охваченная возбуждением. Нужно было найти его. Сейчас же.

– Стоп! – скомандовала я Каллуму.

Он замер на дорожке и недоуменно взглянул на меня. Грудь у него ходила ходуном.

Я махнула рукой:

– Идем!

Каллум поспешил за мной в коридор. Сегодня Леб дежурил в спортзале, и я должна была добраться до него как можно быстрее. Скоро офицер Майер подберет для нас задание, сопряженное с убийством. Времени почти не осталось.

Я свернула за угол и распахнула дверь в спортзал, отыскивая глазами Леба. Он стоял, прислонившись к стене, и старательно притворялся, будто не замечает меня.

– Отжимайся, – велела я Каллуму, указав на пол.

Он беспрекословно улегся, но проводил меня взглядом, когда я сделала несколько шагов к Лебу. Охранник чуть качнул головой. Он не хотел разговаривать.

Плохо дело.

Я быстро оглядела зал. Хьюго и Росс были на другом краю и занимались муштрой своих салаг. Остальные рибуты кто упражнялся, кто беседовал. Я немного приблизилась к Лебу.

– Да, улучшения есть! – заявила я громко, надеясь на то, что операторы камер не заметили отсутствия вопроса со стороны Леба.

Он уставился на меня с каменным лицом. Он не шутил.

Я повернулась в сторону Каллума.

– Он действует гораздо быстрее, – продолжила я, пригнула голову и вперилась взглядом в пол. – Твоя дочь, – прошептала я.

Молчание затянулось слишком надолго. В зале было почти с десяток рибутов, и несколько секунд я слушала только удары кулаков, сокрушавших тела.

– При чем тут она? – пробормотал наконец Леб.

– Я могу вытащить ее.

Он ничего не сказал. Он умолк наглухо, и я в конце концов глянула на него через плечо: его лицо выражало потрясение, почти ужас. С тем же успехом я могла посулить убить его дочь, а не спасти.

– Уже пытались, – выдавил он.

– Я подготовлена лучше любого человека. Меня этому научили. Если тебе нужна она, то не обойтись и без меня.

Он помедлил, глядя на меня большими глазами.

– Откуда мне знать, что ты сдержишь слово, когда выберешься отсюда?

– Может, просто поверишь?

Одного взгляда на его лицо хватило, чтобы понять: это не вариант.

Мы опять замолчали, и Леб, сдвинув брови, таращился в пол. Наконец он спросил:

– Ты ведь хочешь податься в резервацию?

– Если она действительно существует.

– Так и есть.

– Ты бывал там?

– Нет, но о ней рассказывают рибуты, те, что встречались с повстанцами. – Он говорил почти взволнованно. – Я могу приказать мятежникам в Остине не давать тебе карту, пока ты не приведешь Адину. Сделаешь?

Моей главной заботой была не резервация, а Каллум, но Лебу было незачем это знать.

– Да. Но тебе придется дать мне портативный пеленгатор. Без него мне ее не вызволить.

Леб кивнул, и в моем сердце зажглась надежда. Это и правда могло получиться.

– Поторопись, – сказала я, отходя от него, потом мотнула головой, обращаясь к Каллуму: – Можешь идти в душ.

Каллум наградил меня очередным недоуменным взглядом, который я оставила без внимания, и мы разошлись по душевым. Сердце гулко стучало от предчувствия, но я никак не могла решиться посвятить Каллума в свой план. Вдруг он станет надеяться, а весь мой замысел рухнет?

Я подхватила полотенце, шагнула в кабинку и задернула шторку. Перекинула полотенце через боковую перегородку и взялась за подол рубашки.

– Рен?

Резко обернувшись, я увидела за шторкой силуэт.

– Каллум?

Он отдернул занавеску и шагнул в кабинку, весело глянув на мои пальцы, все еще крепко сжимавшие подол.

Я быстро отпустила ткань и разгладила на животе рубашку. Он просто стоял. Я не знала, как себя вести. Может, он решил, что мне хочется секса? Руки у меня вдруг затряслись, и я испытала облегчение оттого, что он не набросился на меня с ходу.

И может быть, капельку огорчилась.

– О чем ты разговаривала с Лебом? – спросил он.

Я скрестила руки на груди, досадуя на себя за то, что как дура ждала его поцелуя.

– О планах.

– Что это значит?

Меня подмывало сказать ему, что я собиралась его вызволить. Хотелось попросить поднапрячься и еще какое-то время побыть молодцом, пока я не обдумаю все детали. Я знала, что он будет счастлив, обнадежен и взволнован. Но я боялась, что он не выдержит и сломается, если все пойдет прахом.

– Планах насчет того, чтобы помочь нам отсюда выбраться? – спросил он.

– Не знаю.

Надежда уже поселилась в его глазах. Вот тебе и уберегла!

– Ты будешь выполнять приказы, пока я все не выясню?

Он заколебался. Ненадолго, но хоть так.

– Да.

Я подождала. Он думал иначе.

Его «да» было враньем.

– В пределах разумного, – уточнил он.

Вот это была правда.

– Они в любой день могут отправить нас с предписанием на убийство, – проговорила я тихо. – Если до этого дойдет, убивать придется тебе.

– Нет.

– Каллум…

– Приятно, что теперь ты зовешь меня Каллумом, – улыбнулся он.

– Ты должен это сделать.

– Нет, не буду. – Он потянулся, чтобы отвести одну мою руку от груди.

Я не позволила.

– Леб не поможет, если ты будешь мертв.

– Они не заставят меня убивать.

– Это же взрослый рибут. Он даже не личность!

Каллум мрачно посмотрел на меня:

– Разве люди не говорят то же самое про нас?

– Да, но со взрослыми это именно так, они…

– Ты этого не знаешь. Так утверждает КРВЧ. Я склонен усомниться.

– Ты же видел Грегора, – возразила я. – Он был безумен. И все взрослые, которых я видела перезагруженными, были такими же! Каллум, они даже разговаривать больше не могут…

– Нас послали изловить его, чтобы КРВЧ ставила над ним опыты. Я бы тоже дрался! Вдобавок со мной случилась истерика, когда я восстал. А с тобой?

– Да.

– Значит, возможно…

– Это не важно! – с жаром перебила я. – Либо ты убьешь следующего, либо КРВЧ тебя ликвидирует!

– Ты правда убила целую кучу? – спросил он.

– Да, – ответила я, опустив глаза и даже не думая. Мне никогда не приходило в голову отрекаться.

– Людей тоже?

– Да.

– Тебя заставляли?

– Иногда я сама предлагала. – Я вскинула глаза, а он резко втянул воздух, услышав это признание.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросил он срывающимся голосом.

– Потому что объекты убивали моих товарищей-рибутов.

– Значит, потому что была зла.

Я помедлила и крепче обхватила себя руками.

– Пожалуй.

Его лицо выражало недоумение, ужас и, может быть, даже легкое отвращение. Мне сдавило грудь, и я закрыла глаза, пытаясь отогнать тяжелый груз, мучивший меня.