– Леб хотел, чтобы мы выбрались, – сказал он. – Нам не спасти его дочь, если погибнем. Должно быть, он счел этот путь наилучшим.

– Да, – признала я, пряча карту в карман. – Только бы головы уберечь.

– Так побежим быстрее! – Он вскинул брови, ожидая от меня одобрения.

Я кивнула:

– Когда нас заметят, помчимся зигзагами. Им будет труднее прицелиться.

– Усек.

Я в последний раз огляделась по сторонам, вынырнула из-за дерева и устремилась в открытое поле.

Сирена включилась, когда мы сделали лишь несколько шагов. Здесь она звучала громче и выла с одной из башен. Я ощутила пули раньше, чем услышала выстрелы.

Они впивались мне в плечи и отскакивали от шлема. Я буквально летела над землей, и Каллум не отстал, даже когда я прибавила скорость и принялась петлять.

Внезапно мир окрасился в ослепительно-белый цвет, а земля качнулась, едва я грохнулась. Второй взрыв, прогремевший ближе, швырнул меня в сторону, ногу пронзила острейшая боль.

Я оглохла. И ослепла. Когда мне наконец удалось встать, земля под ногами вновь дрогнула; взрыв был настолько силен, что меня отбросило на несколько футов.

Я снова поднялась, и пуля чиркнула по уху. Следом засвистели новые, они взбивали землю, словно тяжелые капли дождя.

Каллум. Я не видела его.

– Каллум! – Я вбежала в самый дым и налетела на чью-то грудь.

Лица мне было не разглядеть, но я почувствовала, как к моей голове приставили пистолет. Увернувшись, я врезала невидимому преследователю в живот и сбила его с ног подсечкой. Потом вырвала у него пистолет и врезала стволом по черепу.

– Рен…

Голос Каллума прозвучал тихо, но когда я пригляделась, оказалось, что он стоит рядом и кричит во все горло. Его шлем наполовину снесло, и левая часть головы была полностью обнажена. Я взяла его за руку, и мы помчались к забору.

На бегу он оглянулся и в страхе расширил глаза. Я повернула голову и увидела позади целую толпу офицеров КРВЧ.

Когда они открыли огонь, я уткнулась подбородком в грудь и выпустила руку Каллума, чтобы бежать быстрее.

Впереди, совсем близко, я отчетливо видела забор. Он был не очень высок – футов пятнадцать.

Зато под напряжением.

Я уже слышала электрический гул. Нам предстояло вытерпеть те несколько секунд, что понадобятся, чтобы взобраться и перелезть, но нас могло сбросить ударом тока.

Каллум налетел на ограду за миг до меня. Я увидела, как его тело пронзила судорога, едва он схватился за провод, но Каллум выдержал, и на лице у него застыла решимость.

Я вцепилась в проволоку и задохнулась, когда нутро опалило огнем. Удар был настолько силен, что я чуть не закричала, едва не нарушила свои же правила.

Со всей возможной прытью я взлетела на забор; к тому моменту, как я достигла вершины и перевалилась через край, мои руки успели почернеть.

Меня трясло так сильно, что трудно было стоять – не то что бежать. Но я услышала, как гул прервался: ток выключили, чтобы прошли офицеры КРВЧ. Нас схватят, если не пошевелимся. Каллума колотило не меньше моего, так что я обняла его за талию и развернула к деревьям.

Наш путь лежал на север. Я внезапно запаниковала, не сразу вспомнив, в какой он стороне. Остин находился на юге, но я не хотела, чтобы КРВЧ увидела, как мы туда и рванем. Если они будут знать, куда мы направились, то подготовят встречу.

В небе пророкотал челнок, осыпав нас очередным градом пуль. Я услышала треск, потом удар по голове.

Остатки шлема осыпались наземь.

Направо. Север был справа.

Мозг отказывался бежать, однако ноги понесли меня сами, справляясь с травой и грязью намного лучше человеческих.

Нас окружили деревья – прекрасные деревья, и мы неслись опрометью, раздвигая ветви. У меня перевернулись все потроха, но я прибавляла скорость, пока голоса офицеров не остались вдали.

Затем резко остановилась и подняла глаза на взмывший челнок. Подав Каллуму знак не отставать, я рванула в гущу деревьев и укрылась за мощным стволом. Я больше не видела преследователей, но слышала топот и крики, доносившиеся с разных сторон.

Взглянув на Каллума, я увидела, что судороги прошли: он впился пальцами в дерево и пристально изучал окрестности. И тоже без шлема, – наверное, тот рассыпался так же, как мой.

– Ты цел? – спросила я, тяжело дыша.

– Да. Могу идти дальше.

Я посмотрела на небо, где пролетел еще один челнок, и нерешительно вышла из-за ствола. Где-то рядом зашуршала под сапогами палая листва, и я, прищурившись, всмотрелась в темноту. Они предусмотрительно не пользовались фонарями. Так легче подкрасться.

Приложив палец к губам, я кивнула Каллуму и осторожно направилась на запад. Он понял, и мне захотелось обнять его за бесшумную поступь. Я осторожно обошла упавшую ветку и оглянулась.

Мы пробирались сквозь лес, пока я не перестала слышать погоню. Ночную тишину нарушал лишь шорох листьев и далекий гул двигателя челнока.

– Побежали? – шепнула я Каллуму, повернув на юг.

Он кивнул с серьезным видом, но на губах заиграла улыбка.

Я тоже позволила себе улыбнуться – всего на миг. А потом мы пустились бежать.

Глава двадцать третья

Тишина клубилась вокруг меня. Я никогда не знала, что бывает такая тишина. Звучание города, гул челноков, дыхание пытавшейся уснуть Эвер были мне знакомы, но эта тишина была совершенно чужеродной. В этом мире я чувствовала себя посторонней. Мы только вышли из Розы, но я словно очутилась на другой планете, где не было ничего, кроме ветра, ласкавшего мою кожу, и Каллума.

Деревья служили надежным укрытием, но почва была неровной, сплошь в ямах, сухих ветках и комьях прелой листвы. Я перепрыгивала через препятствия, уворачивалась, спотыкалась, но постепенно восстанавливалась, и мое дыхание мало-помалу выравнивалось, как и у Каллума.

Регенерация вызвала лишь короткое облегчение, и мне пришлось замедлить бег, когда свело желудок. Мы пробежали всего-навсего мили четыре, но у меня уже горело лицо, а ноги подкашивались. Каллум глянул на меня и сдвинул брови. Он тоже сбавил темп, поймал меня за руку и остановил.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, – кивнула я. – Наверное, просто проголодалась.

Я не ела уже больше суток, и организм восставал против длительной пробежки при малом запасе топлива. Если на то пошло, он вообще не терпел недоедания. За последние пять лет он приучился питаться сытно и регулярно.

Стоять оказалось хуже, и я поморщилась, дотронувшись до левого плеча. Сразу за ним образовалась плотная шишка. Там засела пуля, теперь уже стянутая кожей.

Я попыталась отогнать боль, но это было нелегко – мешала слабость. Боль пульсировала, не давая о себе забыть, и я нахмурилась. До чего некстати!

– Что с тобой? – спросил Каллум, потянувшись к моему плечу.

Я шагнула назад и отвернулась. Еще не хватало, чтобы он все прочел по моему лицу. Даже в своей человеческой жизни я не думала, что это кому-нибудь удастся.

– Ерунда, – буркнула я. – Пуля застряла.

Он снова протянул руку, и я позволила ему нащупать шишку через куртку.

– Хочешь, я выну?

Я в растерянности огляделась. Вокруг было темно и пустынно. Мы были еще очень далеко от Остина и достаточно отошли от Розы, чтобы не бояться офицеров и челноков. Я смахнула с лица непослушные пряди.

– Лучше, наверное, пойти дальше.

Каллум ухмыльнулся и протянул ладонь:

– Дай мне нож, а остальное не твоя забота.

Я так и сделала, испытав слабое облегчение от его отказа продолжать путь. Это было последнее, чего мне хотелось.

– Пожалуй, будет проще, если ты сядешь, – сказал Каллум, стряхивая с меня куртку.

Еще раз для верности осмотревшись, я медленно опустилась на землю, скрестила ноги и ненадолго прикрыла глаза, чувствуя крайнее изнеможение. Каллум уселся сзади, скользнув пальцами по моим рукам, и я вздрогнула. Он нащупал в рубашке входное отверстие от пули, а когда заговорил, я почувствовала на шее его дыхание.