— Хоть вы и санитары, но все равно солдаты. Вы должны научиться стоять правильно. — Врач приставил одну ногу к другой. — Пятки вместе, носки чуть раздвинуты, руки вытянуты по швам.

Все последовали его примеру.

Мы терпеливо ждали, что же интересного будет дальше. Но ничего особенного не приключилось. Он начал объяснять, какой вред наносят мухи, грызуны, как надо их уничтожать. Мы спросили проходившего паренька в тюбетейке, где записываются в санитары, и он указал на дверь, обитую коричневой кожей. Мы вошли. За столом сидела чопорная старушка и рассматривала линии на своей ладони. Может быть, гадала, сколько лет остается ей прожить.

— Запишите нас в санитарную армию, — поздоровавшись, попросили мы.

— Хорошо, — сразу согласилась сговорчивая старушка. — Только ответьте на несколько вопросов. Как надо чистить зубы?

Мы дружно выпалили:

— Щетку надо двигать сверху вниз и после еды полоскать рот.

— А какие надо соблюдать правила при чтении?

— Нельзя читать лежа и при плохом освещении, — скороговоркой проговорили мы. — Книгу нужно держать на расстоянии тридцати сантиметров от глаз.

— Хватит. Хватит. Идите в следующую комнату, — старушка указала рукой на соседнюю дверь.

Там сидел узколицый мужчина. Глаза его нам показались скучными. Он не стал нас спрашивать ни о чем, только коротко приказал:

— Руки!

Мы непонимающе переглянулись.

— Руки на стол, говорю, — повторил он.

Две пары не особенно чистых рук легли на стекло, покрывавшее стол. Я увидел под ногтем левого мизинца черную полоску и согнул палец, но экзаменатор уже заметил и недовольно хмыкнул. «Не возьмут!»-екнуло мое сердце, и я стал оправдываться:

— Бы не смотрите на мои руки. Я мою их три раза в день, а иногда и больше. Делаю утреннюю зарядку. Я сильный и ловкий. Поглядите, как умею. — Я отошел на середину комнаты и сделал идеальную «ласточку».

Экзаменатор посмотрел, и глаза его потеплели.

— И так могу, — ободренный его молчаливым вниманием не сдавался я, чуть-чуть присел на согнутых ногах и подпрыгнул вверх выше стола.

Узколицый глядел с интересом. Я подпрыгнул еще раз. Мои тряпичные ноги пружинили великолепно. Потом подпрыгнул третий раз, почти под потолок. И чтобы показать, как легко мне это дается, замахал в воздухе руками, а потом я несколько дней с огорчением вспоминал, как задел чернильный прибор, как веером рассыпались фиолетовые брызги и мигом разукрасили лицо экзаменатора, его идеально белый халат и прозрачное стекло на столе. Он провел рукой по забрызганному чернилами лицу и гневно заговорил:

— Вон отсюда! Тем, кто не соблюдает личную гигиену, нет места в санитарной армии. — Он даже открыл нам дверь и подтолкнул в спину.

Когда мы играли в лапту, вдруг раздался пушечный выстрел у городских ворот.

Мы с Ежиком мигом помчались туда. Вслед за нами увязались мальчишки. За ними — взрослые, но они, конечно, от нас отстали, потому что каждый старался закрыть окна дома, надежнее прикрыть дверь. Ведь неизвестно, что означает этот странный выстрел. Но как мы ни спешили, у городских ворот уже собрался народ. Рядом с нами оказалась женщина, которой мы сдавали экзамены в санитарную армию. Около нее стоял сапожник. В одной руке у него было шило, в другой — черная от вара дратва. По-видимому, впопыхах он забыл оставить дратву и шило дома и теперь, размахивая ими, объяснял:

— Болотные жители тучи мух на нас напустили, а мухи микробов разносят.

Я взглянул туда, куда смотрели все, чтобы узнать, что это за мухи, которых так испугались жители, и никаких мух, конечно, не увидел. Только далеко-далеко, у самого горизонта, висела черная туча. Она росла и приближалась.

— Гроза сейчас будет. Каких-то мух выдумали. Вот ка-а-ак сейчас сверкнет, ка-а-ак гром загремит.

Ежик не слушал меня. Он смотрел на три пушки, стоявшие у городских ворот. Возле пушек возились санитарные солдаты.

— Уж не лекарствами ли стреляют? — я ткнул его в бок.

И в этот момент опять прогремел выстрел. Рявкнули сразу три пушки.

Я подумал, что стреляют в тучу, чтобы не было в городе дождя, и уже хотел объяснить Ежику — пусть скажет своим жителям, что дождь — это хорошо. После него лучше зеленеет трава, цветут цветы и становится чище воздух. Но дождем тут и не пахло.

— Это не туча, это мухи. В них стреляют лекарствами, — объяснил мне Ежик.

Но эти выстрелы были бесполезными. Оки рассеивали тучу, и, странное дело, мухи ускоряли свой полет. Самые быстрые из них уже добрались до города.

— Птицы… — сказал я Ежику. — Нужно птиц выпустить.

Ежик меня не понял. Я схватил его за руку и потащил за собой к зоопарку. Там мы открыли клетки с мухоловками, синицами, ласточками, стрижами и скворцами. Радуясь свободе, птицы зашумели крыльями и устремились навстречу туче.

— Сейчас они себя покажут! — торжествовал я.

— Конечно, покажут, — поддакнул Ежик, потому что теперь он тоже понял мою затею и удивился, как это ему она не пришла в голову.

— Знаешь, один скворец уничтожает столько насекомых, сколько весит сам, — сказал я.

Птицы, как молнии, носились в туче мух, и мушиное воинство редело. Туча как будто таяла, и остатки ее уносились обратно к болоту.

Чтобы нам было лучше видно, мы забрались на дерево, которое росло во дворе зоопарка, и наблюдали, как наши крылатые посланцы расправляются с мушиными стаями.

Главный Врач подошел к хранителю зоопарка, который стоял возле клетки с лисицами и бросал им куски мяса. Лисицы радостно повизгивали и брали пищу почти из рук служителя. Главный Врач подошел и тронул его за плечо. Тот повернулся.

— Поздравляю вас! Вы герой! Вы спасли город от эпидемии.

— Что? А? — промычал хранитель зоопарка. — Я глухой. — Наклонил к врачу голову и приставил ладони к уху.

— Вы герой, говорю! — Главный Врач наклонился к хранителю зоопарка и почти коснулся носом расставленных ладоней. — Вы выпустили птиц, а птицы уничтожили мух. Спасибо вам от всех горожан.

Мы с Ежиком были потрясены. Как же так? Это мы догадались выпустить птиц, а хранителю зоопарка говорят спасибо да еще считают его героем. Неужели Главный Врач не догадается, а хранитель не скажет, кто это сделал.

— Ах, птицы… — завертел во все стороны головой хранитель зоопарка. — Птиц выпустили мальчишки. Хотел поймать озорников, да не успел. Куда-то исчезли. — Он еще раз посмотрел во все стороны, поднял голову и заметил нас на дереве. — Вот они! — Он указал на нас пальцем. — Слезайте сюда…

— Молодцы! — Доктор, как взрослым, пожал руку сначала мне, а потом Ежику. — Чем наградить вас? Может, купить гармошку или лодку? Говорите.

— Примите нас в санитарную армию, — попросили мы.

— Хорошо, примем, — согласился доктор. — Завтра приходите ко мне. Получите халаты, колпаки и личную аптечку. Нам нужны находчивые солдаты.

Так мы с Ежиком стали солдатами санитарной армии. Я подружился со многими из тех, кто работал в нашем отряде. Больше всех мне нравились строитель Катушка и овощевод Стручок. Катушка был высокий, с могучим разворотом плеч. На круглом добродушном лице васильками цвели голубые глаза. Он научил меня, как из двух жердей и одеяла или плаща сделать носилки, как установить палатку или построить временный шалаш. У овощевода Стручка было странное имя, но оно очень подходило ему. Длинное, тонкое туловище, согнутая спина, отвислый нос и маленькие зеленоватые глаза-горошины — напоминали на самом деле стручок гороха. Он научил меня находить в лугах лекарственные растения, есть вкусные стебли дягиля и головки дикого лука.

Каждый день мы два часа работали. Один раз мы стояли у городских ворот и внимательно следили, не выкинут ли болотные жители какую-нибудь каверзу, не нашлют ли на нас полчища грызунов или еще какую-нибудь гадость. Другой раз мы ходили в лес, выкопали много-много маленьких дубков, кленов и посадили аллеи возле больницы. Пусть свежая зелень радует тех, кому приходится лежать на койке.