– Друга?– я разворачиваю салфетку и читаю:

«Я скучаю по твоему ужасному сервису и по твоему горькому кофе. Картер. Я больше не хочу оставаться незнакомцем. 555-0965».

 Я прячу улыбку и кладу записку в карман.

Сара и я передаём косяк туда - сюда, пока он не становится настолько маленьким, что обжигает наши пальцы. Потом мы зажигаем второй.

– У меня есть вторая работа, – шепотом говорит она мне. – Я думаю, тебе она подойдёт.

– Это при помощи второй работы ты можешь себе позволить покупать дизайнерские вещи?

Она улыбается и снова откидывается на капот.

– Да. Тебе интересно?

– На меня уже открыто судебное дело. Так что, если это нелегально, то нет, спасибо.

– Мужские клубы разрешены законом.

– Ты говоришь о стриптиз - клубе?

– Что-то вроде этого, – она протягивает мне визитку черного цвета. – В среднем выходит около 400 баксов за вечер, но бывают и вечера, когда можно заработать намного больше.

Я смотрю на визитку. На ней только одно слово «Феникс» и номер.

Ни адреса, ни какой-либо другой информации. Ничего.

– Там только раздеваются?

– Если это всё, на что ты согласна, то да, – она понижает голос. – Я только раздеваюсь, но это зависит от клиента. Денег мне хватает.

Я вздыхаю и кручу визитку в руках. Четыреста баксов за вечер, по пять дней в неделю, это легкие две штуки баксов. Если я проработаю всё лето, этих денег будет больше, чем достаточно, чтобы вернуться обратно в город.

– Будь готова к прохладному приему, когда начнешь работать, – она прерывает мои мысли. – Если ты решишь там работать, конечно.

– Почему?

– Стриптиз – это не обычная работа с почасовой ставкой. Слишком много конкурентов. Мы с тобой подруги и всё такое…

– Мы подруги?

– Я бы не курила с тобой травку, если бы мы не дружили, – она берет у меня косяк. – В любом случае, каждую неделю к нам приходит очередная новенькая, с красивыми глазками, и думает, что из-за того, что она красива, мы все должны ей кланяться, и что она заработает кучу денег. Этого так и не случается.

– Я не думаю, что я…

– Ага! – она смеется. – Тебе наверно никогда не приходилось добиваться чьего-то внимания, хотя бы раз в жизни.

 – Это не так…

– Конечно, не так. У красивых людей всё всегда просто. Не надо врать.

Я перекатываюсь на капоте, чтобы посмотреть на неё. Она очень привлекательна, у неё светлые волосы, светлые голубые глаза, маленький нос кнопкой и высокие скулы. Я не понимаю, почему она не считает себя красивой.

Лия точно дала бы ей 9,5 по 10 бальной шкале. Я забираю у неё почти догоревший косяк.

Легко затягиваюсь и понимаю, что не узнала никаких деталей о так называемом «клубе».

– Где это находится?

– Не могу тебе этого сказать.

– Что?

– Я не могу тебе этого сказать, – повторяет она. – Тебе надо позвонить и спросить самой.

– Ладно… Ты мне можешь хоть что-то рассказать?

– Неа.

Я закатываю глаза и смотрю на часы. Я просто поищу в интернете.

– Ты и в школе была сучкой, – говорит она, вздыхая. – Ты знаешь об этом?

– Я училась в школе всего лишь пару месяцев в последнем классе. Мы были в одном классе?

– А то! – она хмурится. – Нам всем было жаль тебя, потому что мы знали, что случилось с твоей мамой, но…

А ещё, мы думали, ну, я думала, что ты королева сучек.

Я улыбнулась. Я хотела рассказать ей, что «Королева сучек» было моим прозвищем в моей старой школе, но сдержалась.

Она посмотрела на меня и засмеялась.

– Конечно, ты считаешь, что это смешно. Я помню, как на третий день я спросила тебя, нужна ли тебе какая-то помощь. Ты помнишь, что ты мне ответила? Ты сказала: «Отъебись». Это было нечто.

– Мне жаль.

– Да, ладно. Если бы у меня умерла мама, мне бы тоже не хотелось, чтобы какой-то ботаник с косичками шатался вокруг меня.

– Скорее всего, нет, – вру я и снова ложусь на капот, выдыхая большое «О».

Когда последний косяк закончился, мы, лежа на капоте, смотрим в беззвездное небо. Сара поворачивается и смотрит на меня.

– Эмерланд, ты и твоя мама были близки?

      – Я думала, что да, – в моей голове всплывает последнее письмо Лии. – Но в последнее время я начинаю в этом сомневаться.

– Я тебя понимаю. Моя мама умерла вчера, а я до сих пор не могу разобраться, какие у нас были отношения.

– Она умерла вчера? – я сажусь. – Тогда почему ты здесь со мной? Разве ты не должна быть со своей семьей?

– Я подумала, что лучшей компанией для меня, будет кто-то, такой же чокнутый, как и я…

– Я не чокнутая.

Она пожимает плечами и смотрит в небо.

– Ага, ты самый собранный человек, из всех кого я знаю. 

По запросу «Феникс, Алабама», Гугл выдал мне подбор разных фотографий, наблюдений за птицами и ресторан, который находился в 320 километрах от моего дома. Тогда я решила добавить «мужской клуб» и «стриптиз», но ничего похожего о том, что говорила Сара, я не нашла.

Что было ещё интересней, так это то, что открыв список всех стриптиз клубов в штате, я не нашла никакого упоминания о «Фениксе». Нигде.

Что-то явно было не так с этим клубом, и, если честно, я уже не была уверенна, что хочу знать, в чем тут было дело.

Я никогда не думала о Лии плохо из-за того, чем она занималась, чтобы содержать нас. Я так же знала, что если мне когда-нибудь придется этим заниматься, то я буду. Но судя по туманным разъяснениям Сары, я уже поняла, что «Феникс» не просто стриптиз клуб.

Она сказала, что всё, что она делает, так это раздевается, может, и я буду только раздеваться…Стоп, неужели я всерьез думаю о том, чтобы заняться этим?

– Может, присоединишься к беседе, Эмерланд? – надоедливый голос Тима прервал мои размышления, и я вспомнила, что мне еще оставалось 2 месяца до окончания лечения.

– Неа.

– Ну же, давай, – настаивает он. – Расскажи нам что-нибудь о себе. Например, что ты обычно делаешь дома или в какую страну ты бы хотела поехать?

Я моргаю.

– Может, хотя бы попытаешься?

Я продолжаю молчать.

Сегодня я пришла рано - полила сотни цветов, вылизала всё здание от и до и приготовила всё в этой комнате для встречи. Это всё, что я обязана делать. Судебное постановление гласит, что я должна «посещать» собрания АА, там нет ничего об участии в беседах.

И я не собираюсь тут ничем делиться. Никогда.

– Ладно… – Тим вздыхает и начинает беседу с мужчиной слева от меня. Мои мысли возвращаются к «Фениксу».

После собрания, закончив прибираться, я заезжаю на заброшенное футбольное поле, что находится в трех кварталах от здания, где проходят встречи АА. Набрав побольше воздуха, набираю номер на визитке.

Трубку подняли после первого гудка.

– «Феникс», – только и сказал мне низкий мужской голос.

– Да, я... – я начала сомневаться. – Я хотела бы узнать, как мне проехать к клубу.

– Откуда вы едете?

– Блайт. Улица Фолсом.

– Вы потенциальный клиент? – ответил мне голос с секундной задержкой.

– Нет.

– Вы едете на сегодняшний мальчишник?

– Нет.

– Тогда зачем вам наш адрес? – голос стал резким, и я понимаю, что мужчина готов повесить трубку.

– Я ищу работу, – быстро говорю я.

– Возраст?

– Что?

– Сколько тебе лет?

– 21.

– Рост?

– Метр семьдесят.

– Цвет волос?

– Черный.

– Можешь сейчас приехать?

– Да, – я проверяю, сколько у меня бензина - пустой бак.

– Хорошо. Клуб находится в 100 км от Блайта. У тебя полтора часа, чтобы добраться сюда, – он диктует мне адрес и вешает трубку, не сказав больше ни слова.

Из-под сидения достаю свою последнюю заначку в 20 долларов и вспоминаю, что надо заехать в «Старбакс», чтобы забрать свои деньги.

Так как в Блайте всего три заправки, я выбираю заехать на самую дешевую. Останавливаюсь у колонки и жду, пока ко мне подойдет служащий. На заправках в Блайте, так же как и в Нью-Джерси, нет самообслуживания.       Но никто ко мне не подходит.