Гена был, в общем, хороший мальчик. Ничего себе паренёк. Как говорится, не хуже других детишек. Вполне здоровый, румяный, лицо кругленькое, нос кругленький, вся голова, в общем, кругленькая. А шея у него была короткая. Совсем почти шеи не было. То есть шея, конечно, у него имелась, но её можно было разглядеть только летом, когда Гена ходил в майке или в рубашке с открытым воротом. А зимой, когда он надевал тёплую курточку или пальто, шеи не было видно, и казалось, что его круглая голова лежала прямо на плечах, словно арбуз на блюде. Но это, конечно, не такая уж большая беда, потому что у многих ребят, пока они ещё маленькие, шея бывает коротенькая, а когда они подрастут, то и шея становится длинней.

В общем, это был не такой уж большой недостаток.

Главный недостаток Гены заключался в том, что он любил иногда приврать. То есть он не то чтобы врал, как говорится, без зазрения совести. Нет, этого за ним не водилось. Вернее сказать, он не всегда говорил правду.

Впрочем, с кем этого не бывает! Иной раз хоть не хочешь, а соврёшь и даже сам не заметишь, как это вышло.

А учился Гена ничего себе. Как говорится, не хуже других. В общем, неважно учился. Были у него в дневнике тройки, иногда попадались и двойки. Но это, конечно, только в те дни, когда папа и мама ослабляли своё внимание и не очень следили, чтоб он вовремя делал уроки.

Но главное, как уже сказано, было то, что он иногда говорил не правду, то есть врал иногда так, что себя не помнил. За это один раз он даже был крепко наказан.

Случилось это зимой, когда в его школе проводили сбор металлического лома. Ребята задумали помочь государству и собирать металлический лом для заводов. Они даже решили соревноваться между собой, кто соберёт больше, а победителей помещать на Доску почёта.

Гена тоже решил соревноваться. Но в первый день, когда он отправился за металлическим ломом, он встретил во дворе своего друга Гошу.

Этот Гоша был худенький, маленький мальчик, чуть ли не на целый год младше Гены. Но Гена с ним очень дружил, потому что Гоша был умный и всегда придумывал чтонибудь интересное.

Так случилось и на этот раз. Увидев Гену, Гоша спросил:

– Ты куда это разогнался?

– Иду собирать металлический лом, – сказал Гена.

– Пойдём лучше с ледяной горки кататься. В соседнем дворе ребята хорошую горку сделали.

Они отправились в соседний двор и принялись кататься с горки. Санок у них не было, поэтому они съезжали попросту на ногах. Только это было не очень удобно, потому что каждый раз приходилось ехать сначала стоя, а потом уже лёжа на животе, а иной раз и на спине. Наконец Гоша сказал:

– Так кататься невыгодно. Можно расквасить нос. Пойдика ты лучше домой за санками. У тебя ведь есть санки.

Гена пошёл домой, пробрался на кухню и взял санки. Мама увидала и говорит:

– Зачем санки? Ты ведь пошёл собирать лом.

– А я буду возить лом на санках, – объяснил Гена. – Он ведь тяжёлый. В руках много не унесёшь, а на санках гораздо легче.

– А, – сказала мама. – Ну иди.

Целый день Гена катался с Гошей на санках и только к вечеру вернулся домой. Все пальто у него было в снегу.

– Где же ты пропадал столько времени? – спросила мама.

– Собирал лом.

– Неужели для этого надо было так изваляться в снегу?

– Ну, это мы на обратном пути с ребятами немножко в снежки поиграли, – объяснил Гена.

– Ничего себе – немножко! – покачала головой мама.

– А много ты собрал лому? – спросил Гену папа.

– Сорок три килограмма, – не задумываясь, соврал Гена.

– Молодец! – похвалил папа и стал высчитывать, сколько это будет пудов.

– Кто же теперь на пуды считает? – сказала мама. – Теперь все считают на килограммы.

– А мне на пуды интересно, – ответил папа. – Когдато я работал в порту грузчиком. Приходилось носить бочонки с треской. В каждом бочонке по шесть пудов. А сорок три килограмма – это почти три пуда. Как же ты дотащил столько?

– Я ведь не носил, а на санках, – ответил Гена.

– Ну, на санках, конечно, легче, – согласился отец. – А другие ребята сколько собрали – больше, чем ты, или меньше?

– Меньше, – ответил Гена. – Кто тридцать пять килограммов, кто тридцать. Только один мальчик собрал пятьдесят килограммов, и ещё один мальчик собрал пятьдесят два.

– Ишь ты! – удивился папа. – На девять килограммов больше, чем ты.

– Ничего, – сказал Гена. – Завтра я тоже на первое место выйду.

– Ну ты не особенно надрывайся там, – сказала мама.

– Зачем – особенно! Как все, так и я.

За ужином Гена ел с большим аппетитом. Глядя на него, папа и мама радовались. Им всегда почемуто казалось, что Гена ест мало и от этого может похудеть и заболеть. Увидев, как он уписывает за обе щеки гречневую кашу, отец потрепал его рукой по голове и, засмеявшись, сказал:

– Поработаешь до поту, так и поешь в охоту! Не так ли, сынок?

– Конечно, так, – согласился Гена.

Весь вечер отец и мать говорили о том, как хорошо, что теперь в школе приучают детей к труду. Папа сказал:

– Кто с малых лет приучится трудиться, тот вырастет хорошим человеком и никогда не будет на чужой шее сидеть.

– А я и не буду на чужой шее сидеть, – сказал Гена. – Я на своей буду сидеть шее.

– Вот, вот! – засмеялся папа. – Ты у нас хороший мальчик.

Наконец Гена лёг спать, а папа сказал маме:

– Знаешь, что мне больше всего нравится в нашем мальчике – это его честность. Он мог бы наврать с три короба, мог сказать, что собрал больше всех лома, а он откровенно признался, что двое ребят собрали больше его.

– Да, он у нас мальчик честный, – сказала мама.

– Помоему, воспитывать в детях честность – важнее всего, – продолжал папа. – Честный человек не соврёт, не обманет, не подведёт товарища, не возьмёт чужого и трудиться будет исправно, не станет сидеть сложа руки, когда другие работают, потому что это значит быть паразитом и поедать чужой труд.

На другой день Гена явился в школу, и учительница спросила, почему он не пришёл вчера собирать лом. Не моргнув глазом, Гена ответил, что ему не разрешила мама, так как у него заболела сестрёнка воспалением лёгких и он должен был пойти в больницу, чтоб отнести ей апельсин, а без апельсина она будто бы не могла выздороветь. Почему ему пришло в голову наврать про больницу, про сестрёнку, которой у него вовсе не было, и вдобавок про апельсин, – это никому не известно.

Придя из школы домой, он пообедал сначала, потом взял саночки, сказал маме, что идёт собирать лом, а сам снова отправился кататься на горку. Вернувшись к вечеру домой, он опять принялся сочинять, кто из ребят сколько собрал лому, кто вышел на первое место, кто на последнее, кто ударник, кто отличник, кто просто передовик.

Так было каждый день. Уроки Гена совсем перестал делать. Ему не до того было. В дневнике у него начали появляться двойки. Мама сердилась и говорила:

– Это все изза лома! Разве можно заставлять детей столько трудиться? Ребёнку совсем некогда делать уроки! Надо будет пойти в школу и поговорить с учительницей. Что они там себе думают? Одно из двух: пусть или учатся, или лом собирают! Иначе ничего не выйдет.

Однако ей всё было некогда, и она никак не могла собраться пойти в школу. Папе она боялась говорить про плохие отметки Гены, потому что папа всегда расстраивался, когда узнавал, что его сын скверно учится. Ничего не подозревая, он каждый вечер с интересом расспрашивал Гену о его трудовых успехах и даже записывал в свою записную книжечку, сколько он собрал за день лома. Гена для большего правдоподобия сочинял разные небылицы. Сочинил даже, что учительница Антонина Ивановна поставила его в пример всему классу и поместила его фамилию на Доску почёта.

Наконец наступил день, когда Гена получил самую скверную отметку, которая только бывает на свете, то есть единицу, да ещё по такому важному предмету, как русский язык. Он, конечно, ничего не сказал маме, а просто взял санки и отправился «собирать лом»; то есть это он только так говорил, что идёт собирать лом, а на самом деле пошёл, как всегда, кататься.