Поэтому мы встречаем у Стильпона Мегарского киническое рассуждение, отвергающее общее. Диоген Лаэртский (II, 119) пишет: "Великий искусник в словопрениях, он (Стильпон. - А. Ч.) отвергал общие понятия (ta eide). По его словам, кто говорит "человек", говорит "никто": ведь это ни тот человек, ни этот человек (ибо чем тот предпочтительнее этого?) - а стало быть, никакой человек. Или так: "овощ" - это не то, что перед нами, потому что "овощ" существовал и за тысячу лет до нас, - а стало быть, овощ перед нами - не овощ". Стильпона изгнали из Афин за то, что он сказал, что Афина Фидия не богиня, ибо создана не Зевсом, а Фидием.

Федон. К мегарской школе примыкала так называемая элидо-эретрийская школа. Ее основатель - Федон Элидский - из знатного рода. Во время войны Элиды и, возможно, Спарты (в 400 г. до н. э.) попал в плен и был, как тогда было принято греками обращаться с плененными греками, продан в рабство. Его выкупили по просьбе бедняка Сократа богатые Критий и Алкивиад. "С тех пор он занимался философией как свободный человек" (II, 105). Так что получается, что Федон Элидский - философ эпохи классической полисной Греции. Почти через тысячу лет Амбросий Феодосии Макробий (конец IV - начало V в. н, э.) в своем не полностью дошедшем до нас сочинении "Сатурналии" (сатурналии - праздник в честь Сатурна-Кроноса) напишет: "Федон из Сократовой когорты - настолько (близкий) товарищ и Сократа, и Платона, что Платон назвал его именем ту (известную) божественную (Макробий был неоплатоником и боготворил Платона. - А. Ч.) книгу о бессмертии души, - был рабом по облику, но с природой свободного (человека) (ingenio liberali). Говорят, что сократик Кебет (другая версия освобождения Федона из рабства, чем у Диогена Лаэртского. - А. Ч.) освободил его по увещеванию Сократа и помог в изучении философии. Впоследствии он стал известным философом, и его весьма изящные речи о Сократе читаются всеми" 42.

Преемником Федона был Плистен, тоже из Элиды, преемниками же Плистена - Асклепиад Флиунтский и Менедем Эретрийский, перешедшие с их школами к Плистену от Стильпона.

Менедем Эретрийский. Менедем из Эретрии был знатным, но бедным человеком. Он пытался быть законодателем в народном собрании своего родного города, но не имел успеха, что не помешало ему заниматься государственными делами, к чему он относился настолько серьезно, что бросил киника Кратета в тюрьму, когда тот, оказавшись в Эретрии, стал насмехаться над его увлеченностью хлопотами о государстве (тогда город Эретрия был еще суверенным полисом). Кратет же продолжал обзывать Менедема, как только видел его проходящим мимо тюрьмы Агамемнончиком и градоначальничком. Менедем занимался также живописью и зодчеством, но не достиг здесь большого успеха.

Диоген Лаэртский (II, 125-114) отводит Менедему довольно много места, но мало говорит о мировоззрении Менедема, характеризуя его больше как человека. Он щепетилен и тщеславен, замкнут и суеверен, великодушен и благороден, воинствен в речах и разбирательствах на суде (отчего подчас уходил с подбитым глазом) и мягок в поведении, он хороший друг. Он высмеивает уже знакомого нам Алексина-мегарика и заботится о его жене. Он живет неприхотливо, считая, что надо желать только то, что действительно нужно.

Его жизнь была полна превратностей. "Назначенный эретрийцами в охранный отряд в Мегары, он посетил по дороге Платона в Академии и был так пленен им, что отстал от войска" (II, 125-126). Ясно, что "первое время эретрийцы смотрели на него с презрением и обзывали пустозвоном и псом..." (II, 140). Однако затем стали им восхищаться и доверили ему свой город (вот тогда-то он и посадил киника Кратета в тюрьму). Став главой города, Менедем ездил послом к Птолемею и Лисимаху, всюду встречая почет. От Деметрия он добился уменьшения городской подати в 4 раза (с 200 до 50 талантов в год). Участвовал он и в посольстве к Деметрию Полиоркету по поводу города Оропа (второе посольство из-за этого яблока раздора будет в Рим в середине II в. до н. э., о чем ниже). Антигон признавал себя учеником Менедема. За это Менедем и пострадал. Быть политическим деятелем трудно. И Менедема преследовала клевета. Сперва его обвинили в том, что он хочет передать Эретрию Птолемею, так что Менедему пришлось оправдываться перед Деметрием. Затем его обвинили в том, что он хочет продать город Антигону. Менедема запутали в той борьбе между диадохами и эпигонами, которая опустошала Грецию в конце IV и в начале III в. до н. э. Менедему из-за клеветы в его адрес со стороны некоего Аристодема пришлось уйти в изгнание. Он жил в Оропе при храме Амфиария. Но и там ему не повезло. Там пропали золотые сосуды - и Менедема изгнали. Менедему пришлось с женой и дочерью уехать к Антигону, где он и умер от огорчения. Поэтому скептик Тимон, высмеивая всех философов, кроме Ксенофана и Пиррона, сказал об академике Аркесилае, что тот имеет "в сердце своем тяжелый свинец Менедема" (IV, 33).

По другой версии: Менедем прибыл к Антигону с намерением добиться его освобождения, от захвативших там власть тиранов, но Антигон на это не пошел, а Менедем умер в семидневной голодовке. Диоген Лаэртский сказал так: "Мы о тебе, Менедем, проведали: сам по доброй воле Жизнь угасил ты семидневным голодом. В этом - великая честь Эретрии, но не Менедему. Отчаянье - дурной вожатый мудрому" (II, 144). Последние слова здесь прекрасны...

Менедем был вольнолюбив и однажды чуть было не погиб, разгневав кипрского царя Никокреонта, заявив ему, что философов надо слушать не раз в году и не раз в месяц (кипрский царь устраивал ежемесячное празднество и приглашал туда философов), а каждый день. Менедем бежал от тирана морем во время бури со своим другом Асклепиадом, который его сопровождал повсюду.

Как мегарский философ, Менедем был убежден в том, что благо едино. "Человека, утверждавшего, что благо не едино, он (Менедем. - А. Ч.) спросил: сколько же точным счетом имеется благ, сто или больше?" (II, 129). У него была в Эретрии своя школа. "Обычаев он не придерживался и о школе своей заботился мало: ни порядка при нем не было заметно, ни сиденья не располагались по кругу, но каждый во время занятий сидел или прохаживался, где попало, и Менедем тоже" (II, 130).

И это несмотря на то, что Менедем был резок и остер на язык (как и полагается мегарику!). Ведь как сообщает Цицерон (Ас. II, 42, 129), эретрийцы (сторонники Менедема) думали, что "благо находится в разуме и в остроте ума, при помощи которой познавалась истина" 43.

Таковы два главных представителя элидо-эретрийской школы.

В эпоху эллинизма продолжала существовать и приносить плоды и киренская философско-этическая традиция, начало которой положил один из учеников Сократа Аристипп из африканской Кирены. Его ученики и ученицы - Антипатр Киренский, дочь Арета, Эфиоп и др. Арета учила своего сына Аристиппа Младшего, который получил прозвище Метродидакт - "обученный матерью", а тот - Феодора. Антипатр учил Эпитимида Киренского, а тот - Паребата, которого презирал Менедем, отдавая предпочтение Стильпону. Паребат же учил Анникерида и Гегесия.

Цицерон пишет о киренаиках так: "(Ас. II, 42, 131) Некоторые (философы) решили, что удовольствие (voluptatem) является пределом (finem) [блага]. Первый из них - Аристипп, который слушал Сократа. От него (пошли) киренаики. (45, 139) Аристипп замечает только тело, словно у нас вовсе нет души. (7, 20) Что (сказать) о чувстве (tactu), и о том именно (чувстве) боли или удовольствия, которое философы зовут внутренним (interiorem) [чувством]? Киренаики думают, будто лишь в нем заключается мерило (iudicium) истины, с которым все соглашаются. Разве может кто-нибудь сказать, что нет никакой разницы между тем, кто болеет, и тем, кто наслаждается?.. (24, 76) Они отрицают, будто существует то, что можно воспринять извне..."44.