Пока же он видит, что во все еще республиканском} Риме путь к достижению высших административных должностей вплоть до .консула (если это, конечно, не, путь узурпатора-тирана) открывает ораторское искусство - и он настойчиво учится ему у лучших римских ораторов.
Среди них выделялись два брата: Муций Сцевола Старший и Муций Сцевола Младший, которые по своему мировоззрению примыкали к стоицизму (что не мешало им занимать жреческие должности: старший был авгуром, младший - понтификом). Сцеволы не только научили талантливого юношу началам ораторского искусства, но и пробудили у него интерес к философии.
Впоследствии в своем трактате "О природе богов" Цицерон, оглядываясь назад, а в это время ему было около шестидесяти лет, скажет: "...удивляются, откуда у меня возникло такое рвение к философствованию... Однако вовсе не внезапно я стал заниматься философией и немало затратил труда и забот на нее со времен ранней юности, а более всего тогда, когда казалось, что я совсем мало занимаюсь философией. О чем свидетельствуют и речи мои, изобилующие высказываниями философов, и близкие отношения с ученейшими людьми, чем всегда славился дом наш, и то, что я обучался у известнейших (учителей): Диодота, Филона, Антиоха, Посидония. А поскольку все философские предписания применимы к жизни, то, полагаю, я и в общественных ив частных делах поступал так, как предписывают рассудок и наука". Марк Цицерон считал себя человеком, не только умозрительно, "кабинетно" знакомым с философией, но и философом в жизни. Он не противопоставлял философию как некую особую мудрость науке и рассудку, как это делают некоторые в наши дни, не понимая, что как только будет перерезана пуповина, связывающая ее с рассудком и с его дочерьми - науками, она тут же обернется мифологией.
В убеждении Цицерона в применимости философии к жизни, как частной, так и общественной, выражена одна из характерных черт римлян - их практицизм. Римлянам не очень были нужны искусство для искусства, философия для философии (как это было у греков в той мере, в какой они понимали функцию философии по-аристотелевски, когда философствование занимало высшую степень в созерцательной, "богоподобной" жизни свободного, не обремененного низменными заботами человека), она нужна была им как руководительница в их будничной конкретной жизни. Та философия, та мудрость, которая не помогает выносить тяготы жизни, не очень-то и нужна.
Цицерон, говоря о своих учителях, назвал четыре имени - это академики Филон из фессалийской Лариссы и Антиох из Аскалона, "средний стоик" Посидоний и Диодот. Все они были еще живы во времена Цицерона (Филон умер, когда Цицерону было более 18 лет; Антиох умер, когда Цицерону было 38 лет; Посидоний умер, когда Цицерону было 56 лет). Что касается Диодота, то этот незнакомый нам стоик последние шестнадцать лет своей жизни (он умер в 59 г. до н. э., когда Цицерону было около 48 лет) провел в доме отца Цицерона. Под старость Диодот ослеп. Говорят, что Диодот оставил Марку Цицерону большое наследство в 100 тыс. сестерциев. Но для нас важнее то, что под его влиянием Цицерон стал республиканцем-тираноборцем, тем, кто разил своим умным словом всех тех, кто покушался на республиканские ценности, на свободу личности. Детство и юность Цицерона пришлись на борьбу за власть между Марием и Суллой, когда власть в Риме захватывал то тот, то другой, уничтожая побежденных. Начало ораторско-адвокатской (а он был не только политический, но и судейский оратор) деятельности Цицерона приходится именно на годы тирании (82-79 гг. до н. э.) Суллы. В 80 г. до н. э., когда Цицерону было 26 лет, ему пришлось в связи с одним гражданским делом выступить против одного из любимцев римского тирана, что было достаточно, чтобы на молодого адвоката пала грозная тень Суллы. Цицерон оставляет Рим и под предлогом поправки здоровья отправляется подальше от Суллы - в Грецию и в Малую Азию. Это первое вынужденное пятилетнее отлучение Цицерона от общественно-политической деятельности было (нет худа без добра) полезно для его развития, намного расширив -его культурный горизонт. Большое впечатление произвели на Цицерона Афины, правда, не своим настоящим (Восточное Средиземноморье только что испытало трагедию первой войны Митридата и Рима, когда Афины, принявшие сторону Митридата, были за семь лет до прибытия туда Цицерона взяты штурмом легионами Суллы, разрешившим там грабеж и резню ', который в числе военных трофеев отправил в Рим незадолго перед тем обнаруженные рукописи Аристотеля и Феофраста), сколько своим великим прошлым. Именно во время своего бегства из Рима Цицерон слушает в Афинах лекции академика Антиоха, сменившего в качестве главы Академии ретировавшегося в Рим из-за войны академика Филона, а на острове Родос в 78 г. до н. э. - Посидония. (С Посидонием Цицерон общался и позднее - накануне смерти последнего в бытность его в Риме в 51 г. до н. э.) В Афинах же Цицерон познакомился и с эпикурейцами: со стариком Федром и Зеноном.
Цицерон возвращается в Рим только после смерти Суллы, в 76 г. до н. э. Ему тридцать лет. Вскоре он снова покидает Рим, но уже не как беглец, а как должностное лицо, назначенное служить в провинции: Цицерона избирают квестором и отправляют по финансовому ведомству в Сицилию, где он оставляет по себе хорошую память своим бескорыстием (Плутарх отмечает у Цицерона наряду с "прирожденной слабостью к почестям" "равнодушие к наживе").
Вершина политической деятельности Цицерона - его консульство в 64/63 гг. до н. э., когда он смело и красноречиво выступает против нового претендента в тираны Каталины. Четыре речи Цицерона против Каталины - лучшие из его дошедших до нас пятидесяти восьми речей. Разоблачив заговор против республики распутного и незадачливого Каталины, вскоре погибшего при попытке захватить власть в Риме, Цицерон приобрел было большое политическое влияние, но игра враждебных Цицерону сил заставляет его, как только он сложил с себя консульское звание, покинуть Рим и уединиться в своем загородном поместье.
Эта вторая вынужденная общественная бездеятельность Цицерона оказалась еще более благотворной для науки и философии, чем первая. Цицерон переключается на писательскую деятельность: если он не может говорить, то он будет писать. Но пока что Цицерон все еще политик, общественный деятель, оратор, его все еще волнуют главным, образом политические, общественные, государственные проблемы и он создает такие труды, как трактаты "Об ораторе", "О законах", "О государстве", в которых показывает себя упорным республиканцем (50-51 г. до н.э.).
От трактата "О государстве" целиком сохранилась лишь первая книга, частично - вторая и третья, четвертая и пятая пропали вовсе, а от шестой уцелел лишь фрагмент - "Сон Сципиона", где дана картина космического блаженства идеального государственного деятеля [Цицерон - сторонник Полибия - видит основу устойчивости римского государства в том, что его политический строй сочетает в себе элементы монархии (консульство, а при крайней необходимости ограниченная во времени и в пространстве диктатура), аристократии (сенат) и демократии (трибуны, народное " собрание)]. В этом раннем трактате Цицерон выступает против нарастающей в Риме тенденции к отчуждению государственного аппарата от римского народа. Для Цицерона (I. XXV, 39) истинное государство - "достояние народа", а народ вовсе "не любое соединение I людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общности интересов".
Цицерон все еще ставит на первое место именно гражданственную функцию философии и науки, он их не разделяет и тем более не противопоставляет, подчеркивая в своем трактате (I. XX, 33), что римлянам следует изучать те "науки которые могут сделать... полезными государству". "Науки" (философия для него тоже наука) только тогда имеют смысл, если благодаря им граждане становятся лучше, счастливее и полезнее своему отечеству.