Я покачала головой.

— Это потому что никто ничего об этом не знает. Он скрытный, а это значит опасный.

— Он дружит с Джорджи, и знает Дека...

— И он месяцами играет в моем баре, и никто не знает его настоящего имени. Даже товарищи по группе. Мне это не нравится, Эмили.

Часто после школы, когда мы с Кэт начали зависать вместе, Мэтт был с нами. Я выскальзывала в окно в ванной Кэт множество раз, после того как я убегала от мамы из-за очередного парня, которого она приводила домой. Мэтт никогда не выгонял меня, никогда не говорил идти домой, не звонил маме. Вместо этого, он купил мне сотовый телефон, ввел свой номер, и сказал, чтобы я звонила, когда нужно было убежать из дома, он приедет и заберет меня.

Я любила его и Кэт, они были моей семьей, но я видела Скульпта иначе, чем Мэтт. Я видела правду в его словах. Ощущала это в его прикосновениях и поцелуях. В нем было что-то большее, чем он позволял видеть окружающим. Уязвимость под слоем уверенности.

— Мэтт, — сказала я, — я понимаю, почему ты волнуешься, но...

— Я более чем волнуюсь, Эмили. — Он встал, прошел на кухню, открыл холодильник, взял пиво и достал стакан. — Ты не будешь с ним встречаться.

Я встала, уперев руки в бока.

— Мэтт.

— Нет. Ты живешь под моей крышей, значит, следуешь моим правилам.

Кэт ахнула и подскочила с дивана.

— Мэтт. Нет.

Ярость пульсировала, я подошла к нему, но остановилась вне досягаемости, боясь подойти слишком близко и врезать ему пощечину.

— Я плачу за аренду. Ты не имеешь права указывать с кем мне встречаться. И я встречаюсь со Скульптом.

Мэтт с грохотом поставил пиво на стол, и оно выплеснулось из бокала. Его лицо было огненно-красным, когда он посмотрел на меня, но я не боялась его.

— Нет, не будешь. Боже, Эмили, он подпольный боец. Я едва вытащил Кэт из этого подпольного дерьма, а ты... ты залезла на его гребаный мотоцикл. — Оу, думаю, он видел, как мы уезжали. Он не упомянул об этом, я уж точно не хотела спрашивать. — Да, я видел вас. Я спросил у Кэт, и она ответила, что ты не хотела оставаться там и хотела отправиться домой. Только со Скульптом. — Спасибо, Кэт. — Я отпустил тебя, потому что он привез тебя прямо домой, и ты была целой.

— Боже, Мэтт мы больше не дети, — Кэт встала рядом с ним, и положила руки ему на плечо.

Он повернулся к ней, его брови были высоко подняты.

— Ты хочешь вернуться туда, Кэт? Свеклы недостаточно? — Она сморщила нос и скорчила рожицу, когда он отвернулся. — Заканчивай Эмили. Сейчас же. — Он взял пиво и ушел из кухни. Я слышала, как он направился вверх по лестнице в свою комнату.

Я подпрыгнула, когда хлопнула дверь.

Кэт обняла меня.

— Не волнуйся. Он просто удивлен, вот и все. Дай ему время. Он никогда не замечал, чтобы ты с кем-то встречалась, и Скульпт... ну Мэтт просто волнуется. Дай ему пару дней, он успокоится.

Я так не думала, и понимала, что Кэт просто успокаивала меня. С тех пор как я переехала к ним, после своего восемнадцатого дня рождения, два года назад, это была первая наша ссора с Мэттом, и мне не нравилось его злить. Мэтт был очень заботливым. Вот почему мы с Кэт не сказали ему о нападении пару месяцев назад. Ну, Кэт хотела, но я настояла. Я знала, насколько ответственным за нас он себя чувствовал, и эта новость только добила б его. Хотя это была абсолютно не его вина. Мэтт был тем типом парней, которые взваливают на себя всю ответственность. Думаю, это происходит, когда тебе, такому молодому, внезапно приходится повзрослеть и стать родителем для своей десятилетней сестры.

Кэт подошла к холодильнику, взяла две бутылки и открыла их.

— Итак, расскажешь, что произошло с тобой и мистером Секси? — Кэт передала мне одну бутылку, и мы чокнулись горлышками. — Потому что последнее, что я слышала, как он повалил тебя на спину в какой-то старой конюшне.

Я сделала глоток пива и улыбнулась. Затем все ей рассказала.

С каждым днем мне было все тяжелее. Тяжелее, чем я хотела или должна была хотеть, но Скульпт был заботливым и по-своему милым. И дерзким, и придирчивым. Он любил называть это самоуверенностью и требовательностью.

Я узнала, что пристрастия Скульпта тянулись от любви к ванильному мороженому до мотоциклов. Как-то мы проезжали мимо лавки с мороженым, и когда он увидел припаркованный мотоцикл, который ему очень понравился, мы остановились, и он просто был в восхищении. Это было очень мило. Мне это нравилось — очень.

Каждое утро он забирал меня и подвозил в кофейню. Я возражала, потому что была с машиной на одной ноге, и совсем была не против общественного транспорта, если слишком поздно было для пеших прогулок. Он сказал: «нет». И, естественно, я ответила: «не смеши меня», а Скульпт изогнул бровь и посмотрел этим «не спорь со мной» взглядом. Я согласилась. Затем он поцеловал меня и с тех пор сам меня забирал.

Я беспокоилась, как отреагирует Мэтт, когда увидит подъезжающего Скульпта. Чаще всего Мэтт был в баре, когда Скульпт подвозил меня вечером, но по утрам он был дома, и байк Скульпта был не самой тихой штуковиной. Я никогда не говорила Скульпту о ссоре с Мэттом, надеясь, что Мэтт смирится с этой идеей.

Но он все еще не смирился.

Мы отправились на ужин в «Брайзен Хэд» в Кинг Либерти Виладж. Это был уютный ресторан, и я знала, что Скульпт копил деньги, но он хотел отпраздновать новою песню, которую написал, вдохновившись мною.

Я попыталась уговорить его поехать к нему домой, я бы приготовила ужин, но он сказал, что его квартира запретное место. Это встревожило меня немного, учитывая, что я еще не встречалась с его группой, не видела, как он живет, и он все еще молчал о своем прошлом.

Конечно, я знала о его группе, и он говорил о них. Интернет стал моим лучшим другом, когда я встретилась со Скульптом, и я попыталась найти хоть что-нибудь о нем, включая и «Оторванных». Пролистала материалы и комментарии: Рем был основным гитаристом, Крайзис — басист, а Кайт — барабанщик. Я также узнала, что Крайзис был засранцем, по словам одной местной газеты. Когда я сказала это Скульпту, он фыркнул и ответил, что эта статья висит в ванне Крайзиса.

Скульпт ел джамбалайю[3] и мороженое на десерт. Я раскачивалась на своем стуле, пока он слизывал остатки мороженого со своих губ, и, когда закончил, подарил мне тот самый «взгляд»: напряженный, его губы были мягкими, сам он был расслаблен и спокоен, откинулся на спинку стула. Я почувствовала, словно был голой, и он медленно кончиком языка исследовал мое тело.

Я была так возбуждена к тому моменту, как нам принесли счет, что чуть не споткнулась, когда задвигала стул, а он упал на пол. Скульпт усмехнулся, пока поднимал мой стул, из-за чего я возбудилась еще больше, потому что редко слышала его смех, а этот гортанный и низкий звук заставил мое сердце биться еще быстрее. Он обернул руку вокруг моей талии, наклонился и прошептал, как отчаянно он хочет запустить пальцы мне между ног и почувствовать насколько я влажная... Мое дыхание сбилось, готова поклясться, что мое тело едва не взорвалось, и тогда меня накрыл мини-оргазм. Затем он прошептал.

— Скоро, я погружусь в эту влажность, Эми. Но не сейчас.

— Когда?

Уголки его губ поднялись вверх. Он прекрасно знал, как действовал на меня.

— Когда буду знать, что от первого твоего раза, ты будешь кричать мое имя. Когда буду знать, что ты полностью моя.

Он не знал? Я уже была его, полностью. Я просто не была готова сказать ему об этом. Может именно этого он и ждал?

Когда мы вышли из ресторана, в моей груди все сжималось, а кровь пульсировала по венам, словно подогретый мед. Мы сделали два шага к его байку, прежде чем он ухватил меня за руку, резко прижимал к кирпичной стене, и набросился на меня.

Порыв необузданности пронзил меня. Это было мгновенное облегчение, когда его губы прикоснулись к моим. Его руки обхватили мои запястья и прижали их к стене над моей головой. Окруженная его разгоряченное жесткостью с одной стороны, и твердой шершавой стеной с другой, я полностью подчинилась ему. Смесь боли и удовольствия растекалась по каждому дюйму моего тела, и я больше не могла выносить этого.