В книге рассказывалась история влюбленных, которые собирались пожениться: это было в Хатуквити, в 1679 году. Девушка жила на востоке от речки, юноша — на западе. В ночь накануне их свадьбы разразилась буря. До самого рассвета лил дождь. Невеста надела подвенечное платье и каждые несколько минут спрашивала у матери, приехал ли жених со священником, но их все не было. Время шло. По городку разнесся слух о том, что речка превратилась в бурный поток, который невозможно переплыть. «Ну что же, сыграем свадьбу, когда река успокоится», — сказала мать. Но священник приехал из самого Массачусетса и должен был тем же вечером возвращаться назад. Если бы свадьба не состоялась вовремя, ее пришлось бы отложить по меньшей мере на месяц. Поэтому храбрая невеста запрягла ослика в повозку и поехала к реке. За ее бурными водами, на другом берегу, она увидела своего возлюбленного. Девушка замахала руками, он ответил ей. Священник открыл свою Библию. И вот так, стоя каждый на своем берегу реки, стараясь перекричать шум потока, они произнесли свои брачные клятвы.

Церковный колокол звонил до тех пор, пока буря не утихла и влюбленные не соединились; его было слышно на обоих берегах реки. С этого дня речка получила название Белл — «колокол».

Мария и Софи считали, что им очень повезло, ведь речка протекала у них в конце сада. Детьми они много раз разыгрывали эту свадьбу, пытаясь с точностью определить места, где стояли ее участники: невеста, жених и священник. Только Питер не принимал участия в игре. Однажды летом сестры принесли с городского пляжа камни, и Софи положила их там, где, по ее мнению, с наибольшей вероятностью могли стоять участники необычной церемонии.

Мария погрузилась в воспоминания, поэтому не сразу услышала голос Софи. Он проник в ее сознание, абсолютно реальный и ясный. Софи стояла между соседними полками и говорила мягким тоном:

— На этот раз я так и сделаю. Я уже звонила надзирательнице. Я хочу, чтобы ты осталась здесь и подумала обо всем, что натворила, а я пойду домой и сложу твои вещи.

— Пожалуйста, мамочка! — рыдала Фло. — Не отдавай меня туда!

— У меня нет выбора. Туда отправляют всех плохих девочек. Ты сама знаешь. Я пойду домой и сложу твои вещи в мусорный мешок, а потом выброшу их, чтобы мы с папой никогда больше о тебе не вспоминали. Ты что, не понимаешь, в какое положение ты поставила своего папу? Ты совсем о нем не думаешь!

— Нет, нет! Я люблю папу! — горячо воскликнула Фло.

Мария заледенела от ужаса. Она хотела броситься к сестре и племяннице, но не могла пошевелиться.

— Ты останешься здесь, — ласково сказал голос Софи. — Ты как следует подумаешь о том, что натворила, а потом я вернусь и отведу тебя в тюрьму.

— Пожалуйста, не уходи! — взмолилась Фло. Софи ничего не ответила. Мария услышала, как цокают, удаляясь, ее каблуки. Теперь до нее долетали только тихие всхлипывания ребенка.

Мария рванулась к девочке.

— Фло! — позвала она.

Фло было шесть. Ее волосы были заплетены в косички, она была худенькая, только маленький животик выпирал спереди. Девочка стояла, скорчившись, прижимая к лицу рюкзачок с нарисованной Минни-Маус.

— Фло! — снова обратилась к ней Мария, наклоняясь и гладя племянницу по голове.

— Мама еще здесь? — спросила Фло.

— Нет, — ответила Мария. Она подняла Фло на руки и прижала к себе. Девочка словно застыла: она не обняла тетку в ответ.

— Мама отправляет меня в тюрьму, — сообщила она.

— Никуда она тебя не отправляет, — ответила Мария. — Она просто разозлилась на тебя и сказала это, не подумав.

— Мама очень сильно разозлилась, — добавила Фло.

— Ты знаешь почему? — спросила Мария, тихонько покачивая девочку, которая все еще заливалась слезами.

— Потому что я плакала у зубного врача.

Мария ничего не ответила, продолжая убаюкивать племянницу. Руки начали болеть, поэтому она осторожно опустила Фло на пол, потом присела сама и посадила девочку к себе на колени.

— Давай-ка мы сейчас успокоимся, — сказала Мария, — и я отвезу тебя домой. Хочешь, поедем к бабушке?

— Я должна оставаться здесь, — произнесла Фло. — Это правило.

— Какое правило?

— Мама оставляет меня здесь, потому что это место безопасное и здесь можно как следует подумать.

— Она часто так делает?

— Ну, не то чтобы часто, — сказала Фло. — Иногда.

— И надолго? — спросила Мария.

— Пока не стемнеет, — ответила девочка.

— Послушай. — Мария взяла Фло за руку и поставила на ноги. — Я старшая сестра твоей мамы, и я говорю, что ты можешь пойти со мной. Я предупрежу библиотекаря, и она все объяснит твоей маме, когда та придет за тобой.

Фло безмолвно последовала за ней. Мария остановилась у стола библиотекаря, которая подняла на нее безразличный взгляд.

— Эта девочка — моя племянница, — сказала Мария. — Когда ее мать придет за ней, скажите ей, пожалуйста…

— Здесь не детский сад, — ответила женщина. — В последнее время она слишком часто бросает здесь ребенка. Передайте вашей сестре, что в следующий раз, когда она оставит девочку в библиотеке, я позвоню в полицию.

— Не надо в полицию! — воскликнула Фло, прижавшись к ноге Марии и вновь залившись слезами.

— Пойдем, Фло, — сказала Мария, выводя племянницу из библиотеки.

Мария и Фло сидели на переднем сиденье «мустанга», ели мороженое и смотрели в витрину прачечной. Встречу с агентом по недвижимости и осмотр дома на Скво-Лэндинг Мария перенесла на другое время.

— Здесь стирают одежду, — сказала Фло.

— Я знаю, — ответила Мария. В голове ее кружилось множество вопросов, однако она не знала, как задать их, не расстроив ребенка вновь. Ей нужно было придумать, как можно спросить о том, о чем никогда не спрашивают, представить себе то, что выше ее разумения. Как могла сотрудница библиотеки так просто отпустить с ней Фло? Вдруг на ее месте была бы похитительница, представившаяся теткой девочки? Внезапно Мария вспомнила ласковый голос Софи, которым она обещала отдать дочку в тюрьму, и почувствовала себя беспомощной и опустошенной.

— По-моему, так гораздо веселее — после зубного врача поесть мороженого, — сказала Мария. — А ты как думаешь?

— Да, — согласилась Фло. Она аккуратно облизывала оранжевый шарик мороженого, чтобы оно не капало из рожка.

— Тебе нравится твой зубной врач?

— Он славный. Но ходить к нему все равно страшно. И к другим врачам тоже.

— Раньше я тоже боялась, — заметила Мария. На самом деле она боялась и сейчас, однако понимала, что вряд ли стоило говорить об этом племяннице. Марии необходимо было узнать, почему Фло плакала и за что ее мать так разозлилась на нее. — Фло, как зовут твоего зубного врача?

— Доктор Кауфман. Он иногда приходит к нам на ужин, и тогда я его совсем не боюсь. Он не такой ужасный.

— Ты хочешь сказать, что доктор Кауфман дружит с твоими родителями?

— Да. Он хороший папин друг, — сказала Фло, но в ее голосе Мария почувствовала тревогу. — Ты отвезешь меня домой?

— Конечно, — ответила Мария, заводя машину. — К вам домой или к бабушке?

— К нам.

Свой дом Софи превратила в прелестный деревенский коттедж, полный старинных вещиц, с прочной мебелью, обитой вощеным ситцем в клетку, семейными фотографиями и пейзажами восемнадцатого века на стенах. В нем была светлая кухня, в которой находился очаг с открытым огнем, а на вымощенном терракотовой плиткой полу лежали плетеные коврики.

Держа девочку за руку, Мария вошла в незапертую дверь. В гостиной Саймон смотрел телевизор. Софи стояла у кухонной раковины: колола лед и ссыпала его в большую стеклянную миску.

— Посмотри, кого я нашла в библиотеке, — сказала Мария. Софи обернулась, и на ее лице отразилось безмерное облегчение. Красный фартук обтягивал ее выступающий живот. Кто-то из детей, скорее всего, Фло, вышил на нем синими нитками контуры сердца. Софи распахнула объятия, и Фло бросилась к ней.

— Слава богу с тобой все в порядке! — воскликнула Софи.

— Тетя Мария увела меня с собой, — произнесла Фло.