В течении двух дней он был очень внимательным. Он оставался дома так часто, как только мог, чтобы составить ей компанию или принести что-нибудь. Он был настолько мил и добр, что это ее убивало.

Начинать таким образом их отношения – ее убивало. А не иметь возможности к нему прикоснуться, было настоящей пыткой.

Верный своему слову, он не предпринимал никаких попыток, а он хотел, и она это знала.

Последние два дня она засыпала в его объятиях со свидетельством его возбуждения прижатым к ее попке или бедру. Ефраим никогда не настаивал и ничего не предлагал. Единственное, что он допускал – это страстные объятия.

Затем спешно останавливался, прежде чем все выходило из-под контроля и направлялся в ванную, чтобы принять холодный душ. Ну, а сейчас Медисон было плохо, и она разочарована из-за осознания, что это была еще не самая ужасная часть.

Даже близко не самая худшая. Самым ужасным был смех и шутки Ефраима по этому поводу.

Как только он узнал, что это был за такой гвоздь без шляпки и откуда он взялся, он не мог удержаться от смеха. Он хотел увидеть коробку и не переставал донимать Медисон пока она ему ее не показала.

Следующие полчаса он смешил ее своими шутками и комментариями. Конечно же он слышал о вибраторах и секс-игрушках, но никогда не держал их в руках.

Каждый раз, когда кто-то спрашивал ее как она поранилась или, когда бабушка предлагала поцеловать место, которое бо-бо, в качестве прикрытия выступало расстройство желудка, Ефраим начинал неудержимо хохотать, пока она не начинала смеяться вместе с ним.

Конечно, он испытывал чувство вины, но считал всю ситуацию забавной, пока Медисон не начинала плакать. Затем он становился страшно серьезным и обнимал ее или относил в горячую ванну, умоляя позволить ему отвезти в пункт медицинской помощи.

Когда она отказывалась, он с удвоенной силой старался сделать так чтобы она ни в чем не нуждалась.

– А вы были в самом родильном зале? – Ефраим слегка сжимал ее руку и поглаживал большим пальцем, но его мысли были где-то далеко.

Пожилой мужчина в противоположной стороне комнаты просиял.

– Сначала ей пришлось меня туда тащить. – Он усмехнулся. Его явно беременная жена игриво шлепнула его по руке. – А в последние два раза они не могли меня оттуда выгнать. Это так потрясающе. Вам понравится.

Ефраим казался расслабленным, но то как он держал Медисон за руку говорило об обратном. Он перестал ее гладить.

– Вы в ожидании? – спросила жена мужчины.

– Нет, нет еще, – без запинки ответил Ефраим. Медисон услышала тоску в его голосе. – И они действительно позволят вам перерезать пуповину?

– Да, но вам следует сказать об этом заранее, иначе они сделают это сами.

– Не хочу ставить вас в ловкое положение или что-то еще, но они разрешат вам смотреть как ребенок рождается или там будут шторки?

Они засмеялись.

– Все в порядке. И шторки есть. Зависит от того, как мы захотим, чтобы проходили роды.

– Правда? – Ефраим казался увлеченным темой.

– Мерфи, – позвала медсестра.

– О, это мы, – сказал мужчина, улыбаясь. Он помог своей жене подняться и вывел ее из комнаты. Он бросил улыбку Медисон.

– Удачи, детектив.

Медисон сдержала стон. Мужчина думал, что они пытались зачать ребенка. Ну, пожалуй, это было лучше правды о том, что она поранилась секс-игрушкой.

– Просто восхитительно, – тихо проговорил Ефраим.

– Это всего лишь рождение ребенка. Скорее всего ты можешь посмотреть это онлайн.

– Правда? – поинтересовался он взволновано.

– Ты об этом не знал?

– Нет, мне наскучил интернет, когда он появился несколько лет назад. Я его использую, чтобы отправлять свою работу. Покажешь мне позже.

Она вздохнула,

– Обещаю.

– Прекрасно, – повеселел он.

Из-за вуали своих волос она поинтересовалась.

– Я не понимаю, почему ты так взбудоражен.

Он счастливо осмотрел комнату.

– Марку бы понравилось.

– Твоему брату?

Ефраим никогда не говорил о своей семье и она не считала уместным упоминать о ней, подозревая, что вероятно, эта тема была для него болезненной.

– Да, когда у его жены Ханны были первые роды, он был очень взволнован. Мы оба были взволнованы. Мы считали, что он мог бы присутствовать на родах.

Медисон убрала волосы с лица, чтобы посмотреть на него и обнаружила, что он наблюдал за ней. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– И что случилось? – Она не хотела, чтобы он прекращал говорить, при том что ещё не хотела, чтобы он прекращал целовать ее руку.

– Ну, мы запланировали кое-что. Он принес свое любимо кресло в комнату, чтобы сидеть и наблюдать. – Он фыркнул от смеха. – Ханна узнала об этом и позаботилась о том, чтобы нас держали подальше. Она наняла пятерых лакеев, чтобы охранять дверь и держать его подальше.

– Держу пари, он был недоволен.

Он засмеялся громче. Ей нравилось слушать, как он смеется. От его смеха легкая дрожь пробегала сверху вниз по позвоночнику.

– Нет, он кричал и пришел в бешенство. Он напомнил им, что был герцогом и его никто не мог удерживать.

– Сработало?

Все еще посмеиваясь.

– Нет, вышла сестра жены – Берта, крупная женщина, пригрозила надрать ему уши и приказала сидеть смирно или она позаботится о том, чтобы у него никогда больше не было возможности положить ребенка в утробу его жены.

– Что он сделал?

– О, он конечно же сел. Берта была внушительной женщиной. – Он наклонился ближе. – Она меня пугала.

Медисон улыбнулась на мгновение забыв о своей боли и неприятных ощущениях.

– Он сдался?

Он покачал головой.

– О, нет, только не Марк. Он мудро использовал свое время. При рождении второго и третьего ребенка он притворился, что ему неинтересно. Мы ушли в его кабинет пить и играть в карты и приказали слугам не беспокоить нас, пока ребенок не будет рожден и его можно будет подержать.

– Что случилось с четвёртым?

– Четвертые, четвертые как раз и были целью. Слуги уже привыкли, что мы торчали в кабинете. Этот ребенок был частью его грандиозного плана и поверь мне на слово, если я скажу, что он очень потрудился, чтобы она снова забеременела. Ему не терпелось увидеть роды. Когда у Ханны отошли воды, я помог ему спрятаться за ширмой. Я убедился, что все свечи были вынесены вперед так, чтобы не отбрасывалась тень. Я пожелал ему всего наилучшего и направился в кабинет, где, как предполагалось, мы играли в карты.

– Итак он увидел роды? Он должно быть был так счастлив.

Ефраим усмехнулся.

– Э нет, дорогая, он был очень зол.

– Почему?

– Он упал в обморок, как только появилась головка. Марк лежал за ширмой, и никто даже не знал, что он был там. Я нашел его через два часа, в то время как весь дом стоял на ушах в его поисках.

Она тихо рассмеялась.

– Я так понимаю именно поэтому у них был еще один ребенок.

– Да, он хотел, чтобы у него был еще один шанс. На этот раз, когда он вошел в комнату, чтобы спрятаться, у Берты была на готове метла. Она гнала его из дома весь Роттен-Роу [7]. – Ефраима сотрясало от смеха. – Никогда в жизни не видел, чтобы он так быстро бегал.

– Она его догнала?

Он наклонился, смеясь сильнее. Она увидела, как он кивнул. Они вместе безудержно хохотали пока не стало больно от смеха.

– Ой!

Это остановило его веселье. Он сел прямо, обняв ее рукой.

– Ты в порядке?

Она кивнула.

– Мне всего лишь немного больно.

– Медисон Соломан, – вызвала медсестра.

– Это я, – сказала она и повернулась к Ефраиму. – Ты не обязан идти туда.

– Ты уверена?

Она кивнула.

– Уверена.

– Хорошо, буду ждать тебя здесь.

Она встала и быстро согнулась, обхватив живот.

– Оууу!

Прежде чем она снова села, Ефраим подхватил ее на руки.