Брукман подтолкнул О’Брайена, а Гирланд раскрыл перед ними дверь. Затем, с минуту подумав, он набрал номер телефона Дорна.

— Говорит Гирланд, — начал он. — Чего ради вы вздумали отправлять ко мне этих идиотов? Я ведь уже послал вас к черту. Разве вам этого мало?

— У меня есть для вас работа, — ответил Дорн. — Связанная с красивой женщиной. Не будьте таким злопамятным.

— Сколько? — Гирланд машинально позвенел в кармане своим капиталом.

— Десять тысяч франков, — ответил Дорн, не колеблясь.

— О… вы пьяны? С чего бы такая щедрость?

— Перестаньте дерзить и приезжайте.

— Я приеду. Но женщина… какая она?

— Шведка. Молодая и красивая. Блондинка. Как раз то, что в вашем вкусе.

— Да, действительно. Что же, я ваш, Дорн.

Он повесил трубку, взял плащ на левую руку и начал спускаться с лестницы, прыгая через три ступеньки. На середине пути он встретил двух посланцев, поднимавшихся ему навстречу. Брукман и О’Брайен остановились, увидев Марка. Оба молодца вытаращили глаза.

— Я только что говорил с вашим шефом, — весело сказал Гирланд. — Пожалуй, мне придется принять его предложение.

— Вот как! — ответил О’Брайен с кислой миной. — Но, надеюсь, мы еще повстречаемся с вами. То-то будет забава.

— Советую следить за язычком вашего друга, Брукман. Он мне уже надоел, — сказал Гирланд.

— Прошу вас, не будем терять время на ссору, — мрачно сказал Брукман. — Шеф ждет вас.

Гирланд в это время вынул из кармана платок и неловко уронил его на пол. Пока агенты с нетерпением следили, как он, нагнувшись, пытается поднять платок, Гирланд молниеносным движением схватил О’Брайена за лодыжки и спустил с лестницы головой вниз. Тот, сломав перила, сорвался в лестничную шахту и, рухнув на площадку второго этажа, застыл.

Брукман, вытаращив глаза, нагнулся над перилами, а потом обернулся к Гирланду, совершенно спокойно засовывавшему в карман свой платок.

— Мерзавец! Ты же его убил!

— Не думаю. Такие идиоты легко не умирают.

Еще через секунду он неуловимым движением надвинул шляпу Брукмана на глаза. Здоровяк, выругавшись, отступил, однако сильнейший удар в солнечное сплетение заставил его упасть на колени. Весело посвистывая, Гирланд продолжил свой путь, не забыв по дороге пнуть тело О’Брайена, лежавшее в проходе.

«И все же жизнь чертовски хороша!» — подумал он, садясь в свой старенький «фиат». Впервые за последние несколько месяцев Гирланд чувствовал себя таким удовлетворенным.

В Нейи шел мелкий дождь. Дверь американского госпиталя открылась, и на бульвар высыпала кучка медсестер. Одни были в плащах, другие с зонтиками. Все они торопились к зданию общежития.

— Эти птички определенно знают, где находится наша девица, — заметил Жожо, показывая на них пальцем. — Время-то ведь уходит. Надо спросить у них.

— Не смешите меня, — ответил Саду. — Можно подумать, что они ответят на твой вопрос. Кроме того, я не хочу привлекать к себе внимание.

— Гляди, вон одна отстала, — вновь начал Жожо. — Скажи, что ты журналист. Нам позарез нужно знать, где они прячут шведку.

Саду решил, что Жожо прав. Другой такой случай вряд ли представится.

— Простите, мадемуазель, — сказал Саду, когда медсестра поравнялась с машиной. — Я репортер «Пари-матч». Мне нужно знать, на какой этаж и в какую палату поместили эту шведку.

Девушка остановилась, пристально рассматривая Саду.

— Зачем вам это?

— Видите ли, наш журнал любит информировать читателей обо всех подробностях. Не будете ли вы так любезны сообщить мне номер палаты этой загадочной дамы с татуировкой?

— Я не могу это сказать, — ответила медсестра, отступая на шаг. — Спросите в справочном бюро.

Краем глаза Саду увидел, как Жожо вышел из машины и скользнул за спину девушки. Сдавленно вскрикнув, она начала падать. Инстинктивно Саду подхватил ее и прижал к себе, затем быстро окинул взглядом бульвар. Справа было пустынно, а слева быстрыми шагами к ним приближалось двое мужчин.

— Тащи ее скорее на стройку! — прошипел Жожо. — Живее!

Саду понял, что это был единственный выход. Он взял девушку на руки, быстро пересек тротуар и нырнул во мрак недостроенного дома. Тут же около него появился и Жожо.

— Клади ее.

Саду положил медсестру на мешки с цементом.

— Ты с ума сошел, — сказал он, отдышавшись. — Она же может меня узнать. Что ты собираешься делать?

Жожо сорвал с девушки шарф я, схватив за волосы, грубо встряхнул ее. Несколько раз простонав, несчастная открыла глаза. Жожо грязной рукой зажал ей рот.

— Если закричишь, я убью тебя! — прошипел он. — А теперь быстро отвечай. Где находится эта женщина?

Девушка судорожно сглотнула и сделала попытку вырваться.

— Отвечай!

— Не бейте меня… она… она на пятом этаже. Палата 112.

— Пятый этаж, палата 112. Все верно?

— Да.

— Почему же ты мне сразу этого не сказала, мерзавка! — Жожо сделал стремительное движение, и Саду видел, как блеснуло лезвие ножа. Девушка захрипела и бессильно осела на пол.

— Что ты сделал? Боже мой, что ты сделал! — крикнул Саду, схватив Жожо за руку. Тот нетерпеливым движением оттолкнул Саду и нагнулся, чтобы вытереть лезвие ножа о плащ медсестры.

— Вот видишь, теперь мы знаем, где находится эта блондинка. Не будем терять времени.

Саду дрожащей рукой отыскал зажигалку и наклонился, чтобы осветить лицо убитой. Увидев это, Жожо дунул на пламя.

— Идем же. Никто ее до завтра не найдет. А мы к этому времени будем далеко.

— Но ты же убил ее!

— А ты как хотел? Ведь она продала бы всех нас. Пойдем! Надо торопиться.

Они осторожно покинули стройку и направились к госпиталю.

— Входите же, — поторопил Дорн появившегося на пороге Гирланда. — Как поживаете?

— Прекрасно, — ответил Гирланд с издевательской улыбкой. — Видно, плохи ваши дела, раз вы снова решили обратиться ко мне. — Он пересек комнату и спокойно уселся в кресло.

— Вы, как всегда, невежливы, — отозвался Дорн с горькой усмешкой. — Но у вас есть редкие качества, за которые я готов вам платить. Насколько мне известно, ваши дела в последнее время идут неважно.

Гирланд спокойно взял сигарету из серебряного портсигара, украшавшего стол Дорна.

— Все зависит от точки зрения. Люди вроде вас мечтают о богатстве и славе, а мне больше нравится фотографировать хорошеньких девушек.

— О вкусах не спорят, согласен. Но поговорим серьезно. Во-первых, хотели бы вы поработать на меня?

— Работать на вас? Конечно же — нет! — ответил Гирланд со смехом. — Но мне кто-то говорил о десяти тысячах. За такие деньги я готов рискнуть.

— У вас в голове, видимо, только две вещи — деньги и женщины…

— Я живу так, как мне нравится. Вас это совершенно не касается. Так о чем вдет речь? — Мужчины уставились друг на друга, и Дорн испытал странное удовлетворение, когда его взгляд встретился с холодным взглядом Гирланда.

«Я не ошибся, пригласив этого типа», — сказал он себе, а затем вкратце изложил дело Эрики Ольсен.

— Нам необходимы сведения о Кунге, — сказал он не терпящим возражения тоном. — А эта женщина, видимо, знает многое. Ходят упорные слухи, что он изобрел какое-то принципиально новое оружие. Так это или не так, но мы хотим знать как можно больше. Особенно нас интересуют его слабости. Кому их и знать, как не его любовнице.

— А почему вы думаете, что она начнет говорить? — Гирланд уселся поудобнее в кресла.

— Мы добьемся этого. Я же сказал, что ценю вас за особый талант. Талант нравиться женщинам. Ваши способности обольстителя я и оплачу.

— Да, ваши тупицы определенно не смогут сыграть такую роль. — Гирланд внимательно рассматривал дым сигареты. — А вы значительно хитрее, чем я думал, Дорн.

— И все же попытайтесь быть повежливее, хотя бы сейчас… Итак, вы беретесь?

— Я этого пока не сказал. Не будем торопиться. Что конкретно я должен сделать?

— Потеря памяти у вашей будущей подопечной, видимо, подлинная. Но доктор все же надеется, что память к ней вернется. Я хочу, чтобы вы жили с ней и сообщали обо всем, что касается Кунга.