Встреча со старым другом

Вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции, в двадцатых годах, среди крестьян Опочецкого уезда на Псковщине ходила легенда.

Будто бы случилось это в тревожном 1918 году. Прогоняли тогда мужики помещиков и, чтобы духу от притеснителей не осталось, принялись жечь дворянские усадьбы. Но народ был тёмный. Запылало и сельцо Михайловское, где когда-то жил Александр Сергеевич Пушкин с няней своей Ариной Родионовной. Сгорел уже барский дом, пламя подбиралось к маленькому флигельку — домику няни. И вот в это время вступил в Михайловское красный отряд. Командовал им командир-калмык. Увидел командир, что творится вокруг, разогнал поджигателей и вместе с красноармейцами потушил пожар. А потом собрал крестьян, разъяснил им, что за место Михайловское. И ещё прочёл наизусть из Пушкина:

Многие слышали этот волнующий рассказ. Но все так и думали — легенда.

И вдруг 18 февраля 1932 года известный пушкинист, профессор Дмитрий Петрович Якубович получил письмо. Вернее не письмо, а военный рапорт. «В Пушкинский дом от бывшего начальника штаба Отдельной башкирской бригады Гареева Загида Ходжаевича…»

Профессор недоумевал. Пушкинский дом — научное учреждение, где изучают жизнь и творчество великого русского поэта, историю русской литературы. При чём здесь военный рапорт? Ошибка?

Но ошибки не произошло. Адрес был правильный. В рапорте рассказывалось о том, как в 1920 году красноармейцы Отдельной башкирской бригады по своей инициативе восстанавливали сельцо Михайловское.

Да, этот документ имел прямое отношение к Пушкину и Пушкинскому дому. Профессор передал его на хранение в архив.

Прошло ещё четыре года. Вся наша страна готовилась отметить столетнюю годовщину со дня гибели Пушкина. Редакция молодёжного журнала «Смена» решила выпустить специальный пушкинский номер. Собирали материал. Среди очерков, статей учёных и писателей предполагали напечатать и рапорт 3. X. Гареева.

Но вдруг кому-то в редакции пришла мысль: а почему бы не попытаться разыскать самого Загида Ходжаевича и не попросить его рассказать подробнее о том, что происходило в сельце Михайловском в 1920 году? Принялись искать и нашли Гареева в Москве. К этому времени он давно уже окончил военную академию, стал полковником. На груди его поблескивал орден Боевого Красного Знамени, полученный за боевые заслуги в гражданской войне.

Вот что рассказал полковник Гареев.

Когда Красная Армия разгромила Юденича, Башкирскую бригаду поставили на заслон финляндской границы. Затем, в 1920 году, перебросили на латвийскую границу. Штаб бригады разместился в Святогорском монастыре, невдалеке от сельца Михайловского. Гареев, начальник штаба, вместе с товарищами отправился осматривать монастырь — «свои новые владения». Пошли с ними и монахи. Все поднялись на холм к собору и тут увидели могилу и памятник.

— Кто похоронен? — спросил Гареев.

Монахи ответили:

— Пушкин.

Пушкин… Необычайное чувство охватило Гареева. Показалось, что в самом неожиданном месте встретил старого близкого друга. Сразу вспомнились детство и юность, степной аул Верхний Ахташ, начальная школа, учительская семинария… Там он узнал и навсегда полюбил Пушкина.

На другой день Гареев поехал в Михайловское. Господского дома не было. Повсюду виднелись следы огня и топора. Возле огромного клёна стоял какой-то полуразрушенный сруб. Это был домик няни.

Гареев собрал окрестных крестьян.

— Вокруг вас лес, — сказал он им. — Зачем же вы разрушаете здания? Знаете ли вы, кто здесь жил?

И взял с крестьян слово не трогать ничего на усадьбе.

В посёлке Святые Горы Гареев отыскал какую-то древнюю старушку. Она хорошо знала тамошние места. Повезли красноармейцы старушку в Михайловское, и она, как умела, рассказала им о любимых аллеях поэта, о том, где он бывал, как жил.

Внимательно слушали бойцы немудрёный рассказ. И всем захотелось хоть что-нибудь сделать, чтобы сохранить этот дорогой для народа уголок. Но что сделать? Подумали и решили восстановить домик няни. Какой же он был? Как выглядел? Ведь это надо знать точно, а ни рисунков, ни фотографий — ничего не имелось.

И вот однажды в Святогорский монастырь, в штаб бригады явился невысокий сухощавый человек учёного вида.

— Моя фамилия Устимович, — сказал он. — Я из Петрограда. Сотрудник Пушкинского дома Академии наук. У меня к вам важное дело, товарищи, помогите уберечь Михайловское от разрушения.

— Мы делаем всё, что можем! — воскликнул Гареев. — Даже хотела восстановить домик няни, да не знаем, какой он был.

— Это известно!

Устимович сразу оживился, он поспешно вытащил из портфеля какие-то бумаги. Это были фотографии, зарисовки, описания домика.

Гареев не стал медлить.

— Начальника сапёрной роты Турчанинова ко мне!

И приказал Турчанинову:

— Сапёрной роте выступить в Михайловское для восстановления домика няни.

Сапёры работали споро, весело, дружно. Пётр Митрофанович Устимович не отходил от них ни на шаг.

Прошла неделя. И под сенью старого клёна на месте полуразрушенного сруба стоял маленький домик с тесовой кровлей. Точь-в-точь такой, как на фотографиях и рисунках, привезённых из Петрограда.

— Какой это был праздник для нас всех! — вспоминал полковник Гареев.

Так вот, оказывается, откуда пошла легенда о красном командире-калмыке и о его бойцах, отстоявших от пожара сельцо Михайловское!

Когда Отдельная башкирская бригада ушла из пушкинских мест, сельцо Михайловское не осталось без охраны. Вскоре, весною 1922 года, Совет Народных Комиссаров издал особый декрет. Этим декретом Михайловское, Тригорское, Святогорский монастырь с могилой поэта объявлялись Государственным Пушкинским заповедником. Позднее к заповеднику присоединили село Петровское, Савкину горку и городище Воронич. А в 1924 году, когда исполнилось сто лет со дня приезда Пушкина в михайловскую ссылку, посёлок Святые Горы был переименован в Пушкинские Горы.