— Не сомневайся! Маячок же сработал?

— Что ты собираешься делать дальше?

— Тестировать генератор.

— Как? Чтобы проверить его характеристики, нужно по крайней мере отправить маячок в космос, на Луну или подальше — на Марс.

— Согласен, нужны эксперименты. — Кеша налил себе еще бокал шампанского, глаза его заблестели. — С Луной проще, Вовка Толпегов работает на космодроме «Восточный», откуда сейчас наши начинают летать на Луну, я ему отдам маячок, он передаст кому-нибудь из космонавтов. А с Марсом сложнее. У тебя нет связи в Роскосмосе?

Савва покачал головой, забавляясь горячностью приятеля.

— Как мед, так и ложкой. В Роскосмосе у меня никого, но у моего начальника Старшины дочка работает в центре подготовки космонавтов в Звездном.

— Это здорово! — обрадовался Рудницкий. — Пусть поучаствует в процессе, родина его… и ее не забудет. Но главное не в этом.

— Есть еще и главное?

— УМС позволит доказать мою теорию.

— Каким образом?

— Ты же помнишь, с чего все начиналось?

Савва сделал глоток шампанского, брют он не любил, как не любил все кислое, но терпел.

— Ты в детстве начитался фантастики…

— Ерунда, хотя и сейчас почитываю, Головачёва уважаю, интересные идеи иногда предлагает, но идею о моделированных мирах подал еще Платон, а философ Ник Востром из Оксфорда лет пятнадцать назад заявил, что наши потомки смогут моделировать реальность. Вот я и зацепился, начал искать инфу, а теперь могу утверждать, что мы живем в смоделированной реальности.

— Докажи.

— Ты же не физик.

— Надеюсь, пойму, если обойдешься без формул.

— Ну хорошо, я начинал с расчетов сильного ядерного взаимодействия, еще не забыл, что это такое?

— Одна из фундаментальных сил природы наряду с тремя другими — слабым ядерным взаимодействием, гравитацией и электромагнетизмом.

— Хорошая память, — похвалил Савву Кеша. — Так вот, сильное ядерное взаимодействие объединяет элементарные частицы — кварки и глюоны, и для моделирования процессов нужны супермощные компы. Таких на Земле мало. Но они появятся, и мы сможем смоделировать не только физические процессы, но и всю реальность.

Савва сморщился, поставил бокал на пол.

— Кислятина… Когда еще это будет…

— Мощность компов увеличивается вдвое за три года, так что ждать недолго. Но опять же не это главное. Я уверен, что наш мир также кем-то смоделирован.

— Интересно, как ты это заметил? — скептически хмыкнул Савва. — Если мир смоделирован, то и ты тоже?

— Хороший вопрос, — восхитился Кеша. — Креативно мыслишь, майор. Все мои оппоненты задавали мне этот вопрос.

Но модель потому и модель, что работает до какого-то предела точности, допуская погрешность. Вот я и взялся искать ту погрешность, так сказать, дефект первого рода.

Савва дотянулся до вазы с печеньем, взял парочку, подумав, что за руль ему теперь садиться нельзя.

— Нашел?

— Элементарно, Ватсон! Следи за мыслью гения! Единственный способ моделирования чего угодно — использовать объемную сетку, которая делит пространство на крошечные клетки. Чем меньше клетка, тем модель точнее отражает реальные характеристики объекта. Но если моделирование определенного объема производится на сетке с конечным шагом, по законам квантовой механики…

Савва потерял нить размышлений Кеши.

— Короче.

— При достаточно большой энергии частиц на ускорителе можно увидеть структуру решетки. Понимаешь? То есть искусственную базу модели, которая и есть искомый дефект!

— Сетка?

— Именно!

— Как же ты ее увидел? В бинокль?

Кеша на шутку не отреагировал.

— Не я — ученые, работающие на БАКе[1]. Хотя они и не поняли, что обнаружили. Искали бозон Хиггса, описали эффекты, и я все понял. Если бы сетки не было, частицы после взаимодействия с мишенью ускорителя равномерно распределились бы по всем направлениям, а они тяготеют к определенным осям! Понимаешь?

Это означает, что наша Вселенная действительно построена по сетке! Она — сложнейшая модель в каком-то фундаментальном компьютере, и сейчас, возможно, кто-то из создателей модели слушает наш с тобой разговор.

— Бог, — пошутил Савва, настроенный несерьезно.

— Бога нет, — отмахнулся Иннокентий. — Творцы мироздания — есть. Мне тоже было бы интересно запустить множество вселенных, меняя в них различные параметры. Наши создатели занимаются тем же, но в других масштабах.

Савва сунул в рот печенюшку.

— При чем тут твой УМС?

— При том, что устройство можно использовать для определения шага сетки. Оно поляризует вакуум одномоментно, и при достаточном количестве маячков можно будет рассчитать резонансы ячеек сетки.

— Сколько же надо маячков?

Кеша слегка опечалился.

— Хотя бы пару миллионов… в разных концах Галактики.

Савва присвистнул, хохотнул.

— Ну это мы с тобой не поимеем и через тысячу лет.

— Да понимаю, хотя и на трех-четырех можно будет грубо оценить эффект. Зато УМС можно будет использовать для связи, сигнал не поглощается никаким материалом. Да и энергии надо — крохи. Может, хотя бы за это Нобелевку дадут? К кому обратиться, не посоветуешь?

Савва съел еще одну печенюшку.

— К руководству МТС.

— Почему к ним?

— Потому что там работают креативные люди, они наверняка схватятся за реализацию мгновенной связи.

— А если предложить военным, в Минобороны? Поможешь?

— Предложить можно, только, боюсь, заграбастают тебя из Сколково в какую-нибудь секретную военную лабораторию и заставят пахать там до скончания века под подписку о невыезде и гарантиях сохранения гостайны.

— Да ладно, не те времена.

— Времена, может, и не те, сгустил я краски, однако с такими вещами не шутят. Ты же знаешь, нет такой идеи, какую нельзя было бы превратить в оружие.

— Значит, МТС?

— Простите, что вмешиваюсь, — раздался вдруг ниоткуда (Савве показалось — из костей черепа) бархатный баритон, — но мы бы хотели предложить нечто иное.

Кеша с недоумением воззрился на друга.

— Что ты сказал?

— Это не я, — обвел глазами стены комнаты Савва. — Нас… подслушивают? Ты случайно не на учете в ФСБ?

— Так получилось, — отозвался баритон. — Разрешите войти?

— Какого… — начал Рудницкий, озираясь.

Посреди комнаты, между диваном и столом, возник вихрик света, превратился в молодого человека, одетого в строгий белый костюм; рубашка под пиджаком играла отблесками, как перламутровая. Он был строен, широкоплеч, по-мужски красив, голубоглаз, скуласт, гладко выбрит. Шапка волос складывалась в необычную геометрически совершенную прическу, скрывая уши.

Савва расслабился, оценивая свои ощущения: показалось, что на него посмотрел не просто гость, но вся комната.

Пришелец внимательно вгляделся в его лицо.

— Вы Савва Бекетов, майор военной контрразведки, следователь экстра-класса, важняк, как у вас говорят. Верно? — Он перевел взгляд на Кешу. — А вы Иннокентий Рудницкий, кандидат физико-математических наук. Я не ошибся?

Кеша едва не уронил бокал.

— К-кто вы?!

— Зовите меня Эн.

— Эн?

— Никто, — улыбнулся гость. — Я просто посредник с определенной программой. Если вам что-то во мне не нравится — скажите.

Приятели переглянулись.

— Посредник, — пробормотал Кеша. — Пришелец?

— Разве что в прикладном смысле — как тот, кто пришел.

— Значит, вы… из будущего?

— Нет, пожалуй, опять же — в ином смысле. Позвольте вам все объяснить. Разрешите сесть?

Кеша опомнился, смахнул со стула груду журналов, подвинул гостю.

— Пожалуйста.

— Благодарю. — Эн не сделал ни одного движения, он просто оказался сидящим на стуле.

Кеша боком обошел его, рухнул на диван рядом с Саввой.

— Дай мне по морде!

— Зачем? — озадачился майор.

— Чтоб я проснулся.

— Вы же знаете, что не спите, — с легкой укоризной сказал Эн. — У вас очень мощный интеллект, попробуйте угадать, чей я посланник.