Политики отпустить от себя вождя не могли ни в каком случае. В 1952 г., когда XIX съезд формировал руководящие органы, Сталин поставил вопрос о своем освобождении, хотя Жданова уже не было в живых: «Зачем нужно избирать меня секретарем ? Мне тяжело: и Совнарком, и секретарь... Годы... Какой это секретарь, у которого сил не хватает отчетный доклад сделать?» Но единодушное мнение 150 членов ЦК озвучил Маленков: «Я думаю, что нет необходимости доказывать, что так нужно. Иначе не может быть. Всем все понятно». Думаю, что все понятно было и Сталину.

Но кроме этой причины и кроме того, что Жданов был умен, против него работал и ряд других обстоятельств.

Жданов ведь был не один, нет сомнений, что и другие многочисленные функционеры партии не видели оснований, чтобы не быть Генеральным секретарем. Чем плох Хрущев? Правда, писать не умеет и даже в краткой резолюции на документе делает по три ошибки в каждом слове, но ведь для этого есть помощники. Они напишут, а читать Хрущев умеет. Да и говорит Никита Сергеевич сочно, образно, народно. Чем не Генеральный секретарь?

Кстати, ум Жданова по тем временам пугать политиков не мог — все же Жданов был не умнее Сталина, но и радости политикам от этого обстоятельства не было никакой.

И еще одно, о чем не принято говорить.

У нас в МИДе работает или работал чиновник, который под псевдонимом В. Похлебкин написал целую серию интереснейших книг по кулинарии. А в «Огоньке» он написал цикл статей о том, что ели вожди нашей страны, и судя по тому, что он написал, человек он очень информированный о подробностях частной жизни верхних эшелонов власти в СССР.

Похлебкин так описывал пристрастия Брежнева к еврейской кухне: «Жена, Виктория Петровна, по национальности еврейка, с первых же дней совместной жизни наладила домашнее столование. Надо сказать, что многие партработники и ответственные совслужащие выбирали в 30-е годы в жены евреек. Кулинарные навыки были у них гораздо лучше, чем у русских деревенских девушек, дай относились они к семейным обязанностям более добросовестно». Простим Похлебкину отсутствие соответствующего опыта в том, какие хозяйки лучше, и остановимся на другом. Ведь люди женятся в ранней молодости, и, кстати, не потому, что хотят хорошо покушать, а несколько с другими целями, о которых Похлебкин, по старости, видимо, забыл. И в плане реализации этих других целей сотни тысяч комсомольцев, секретарей ячеек и прочих потенциальных членов ЦК КПСС в 30-е годы женились на девушках самых разных национальностей. Если брать чисто среднестатистически, то тех, кто женился на еврейках, должно быть менее 1%, так как еврейки все же чаще выходят замуж за евреев. И тем не менее именно те неевреи, кто женился на еврейках, действительно чаще всего в своей карьере становились крупными партийными работниками. Чудеса?!

Так вот, об А.А. Жданове говорят, что он в чудеса не верил, еврейский блат не уважал, к космополитам безродным и к их неформальной организации относился без энтузиазма, людей к работе привлекал по деловым качествам, а не по знакомству или национальным признакам.

Я думаю, что и это не последняя причина того, почему в широких слоях партноменклатурных мужей еврейских жен идея о Жданове, как о Генеральном секретаре ЦК ВКП(б), не могла встретить широкого одобрения.

Но пора, пожалуй, поговорить и о генетике.

Точный удар

Итак, окончилась война, и «боевой генерал» Шепилов вернулся в Москву. Учитывая его степень доктора экономических наук, ему предложили стать «хозяйственником». Председатель Госплана СССР Вознесенский предложил ему должность своего заместителя, должность, на которой для Шепилова открывались огромные возможности научной работы. Но «ученый» Шепилов отказался и, как «боевой генерал», предпочел стать «политиком», пойти туда, где не прекращаясь шла ожесточенная борьба за кресла. Он становится замом Суслова — начальника управления Агитпропа ЦК ВКП(б), непосредственного подчиненного А.А. Жданова.

Судя по «Воспоминаниям», Шепилов умел делать себе рекламу, поэтому он довольно быстро втерся в доверие к самому Жданову, стал близок к нему и в конечном итоге познакомился с сыном Жданова — Юрием. А этот молодой человек недавно был принят в отдел науки ЦК ВКП(б).

Думаю, что дети известных людей несут на себе бремя своих родителей — это ведь очень тяжело, быть не самим собой, а всего лишь сыном кого-то. И наверняка Юрию очень хотелось заявить о себе как о вполне самостоятельной личности. Тому были и дополнительные основания. Юрий был близок к дочери Сталина Светлане, и дело шло к свадьбе. А ведь быть зятем Сталина — это еще удар по самолюбию. Это ведь все время подозревать, что остальные думают о нем как о человеке, который женился на Светлане исключительно из корыстных соображений. Юрию просто требовалось что-то сделать такое, что выделило бы его в глазах людей как такового, а не как сына Жданова и зятя Сталина.

И поднаторевший в интригах «друг» Шепилов подсказывает Юрию, что нужно сделать.

Лысенко был непререкаемым авторитетом в сельскохозяйственной науке и человеком, широко известным в СССР. Если найдется человек, который докажет, что Лысенко несостоятелен как ученый, то, безусловно, этого человека запомнят именно за это, а не за то, что он чей-то сын и зять. Юрий Жданов с энтузиазмом взялся за поиски «научного» компромата на Лысенко, для чего Шепилов свел его с «генетиками». Несчастные научные придурки с радостью бросились «вооружать» Юрия, предполагая наступление благостных времен околонаучного безделья. Они даже не предполагали, что служат только приманкой в том капкане, который партноменклатура руками Шепилова ставила на А.А. Жданова. Ше-пилов пишет: «Мы сели за Дарвина, Менделя, Моргана, Мичурина, советские учебники по генетике и растениеводству, зоотехнике. Мы обратились к академику Серебров-скому, профессору МГУ, с просьбой провести с нами занятия и необходимый минимум лабораторных опытов по генетике.

И вот мы в университетской лаборатории. Мы сами подсчитываем мушек-дрозофил, скрещиваем их, создаем всякие комбинации и отчетливо видим закономерности наследования, расщепления, условия образования константных (не расщепляющихся) форм и т.д. И чем глубже внедрялись мы в научную литературу, чем больше беседовали с истинными учеными, тем тверже убеждались, где истинная наука — основа практики, а где — непроходимая вульгарщина». (Как мы уже видели, сам Шепилов в результате бесед с «истинными учеными» пришел к мысли, что генетики увеличивают число хромосом.)

Юрий на основе этих бесед написал работу, которая, как он полагал, будет разгромной для Лысенко. Теперь осталось подать ее так, чтобы она не осталась незамеченной. Шепилов ждет удобного случая и наконец проворачивает и это дело.

В Москве проходит Всесоюзный семинар лекторов (кто еще помнит — официальных сплетников страны). Выступление Ю. Жданова будет устное, следовательно, у лекторов от него останется только одно — Лысенко дурак. И определение это дано сыном Жданова — сыном главного идеолога партии. Следовательно, это новая линия партии, и лекторам нужно донести ее до всего народа СССР.

Вряд ли Юрий понимал, что это удар огромной силы по партии, поскольку интернационализм, борьба с расизмом — это ее краеугольный камень. Простому члену партии нельзя на него посягать, а уж главному идеологу ЦК...

Юрий выступил на семинаре, а через день Сталин созывает Политбюро и говорит то, что ожидала от него

партноменклатура: в этом выступлении Ю. Жданова виноват не сын, а отец.

Остановимся немного на иезуитской подлости Шепилова. Ведь любой мало-мальски порядочный человек, узнав, что готовит Юрий, настоял бы на том, чтобы Юрий не делал этого втайне от отца, посоветовался сначала с ним. В крайнем случае, если бы Юрий самолюбиво заартачился, доложил бы об этом Жданову сам, а Юрию в крайнем случае помог бы опубликовать статью в газете, .указав редактору, что нужно дать примечание: «В порядке дискуссии». (Таким путем, кстати, публиковалась бредовая статья об. агрогородах за подписью Хрущева.)