Мне скажут — но не все же у нас в науке паразиты! Да, не все. Но что это меняет? Ведь тем людям, кто хотел бы, кто добывал нужные для народа знания, а не ученые звания, жилось в советской науке невыносимо. Они же там были как белые вороны — серая тупость не переносит тружеников, ненавидит их.

Сегодня Российская академия наук приняла в свои члены Солженицына. Ах, какое приобретение! Однако вспомним, что курганский хирург Гавриил Абрамович Илизаров, действительная слава советской науки, так и не смог стать академиком, серая вошь сделала все, чтобы его забаллотировать.

Разве дело в Эйнштейне?

Мне неприятно, что я должен впоследствии объяснять, что именно я написал в предыдущих статьях, хотя я в этом и виноват. Разве в статье «Гений еврейской сотни» я утверждал, что Эйнштейна нужно забыть, а его теорией (гипотезой) не пользоваться?

Я пытался провести мысль, что в нашей науке авторитеты всецело зависят от пропаганды, их раздувает пресса. Поскольку у этих авторитетов появляются тысячи последователей, то для последних любая критика идей их авторитета равносильна признанию их собственной глупости (во-первых) с угрозой отстранения от кормушки (во-вторых). И они жестоко подавляют критику именно поэтому. Именно поэтому они боятся дискуссий и охотно идут на доносы.

Ведь смотрите, аналогичное положение у меня с Марксом. Представьте, что утверждение его о том, что «государство — это продукт классовых противоречий», является своеобразной «теорией относительности». Я не отрицаю, что в государстве могут быть классовые противоречия, но сами по себе они не являются тем, что государство образовывает. То есть Марксова «теория относительности» — это не картина мира, а лишь ее фрагмент, да еще и не обязательный, действительный только для определенных условий.

Но вы посмотрите на марксистов — ведь они никакие доводы принимать не хотят. Жизнь показала бредовость этой идеи, а они и на жизнь смотреть не хотят! Маркс велик — и все тут! А сколько доносов «куда надо» на меня последовало бы всего лишь 10 лет назад? Маркс-то велик, но вы-то, марксисты, тут при чем?

Как я, не физик, могу узнать, что теория Эйнштейна — это истина, а не фрагмент ее? Ведь вы, эйнштейни-сты, не рассматриваете доводы против, не вникаете в то, что говорят оппоненты. Ответы В.И. Сикерину в прошлой статье — точь-в-точь как письма от марксистов, заваливших мою почту. Все то же чванство знанием некоей «великой истины» и тупое незнание элементарных вещей.

Заставить ученых служить своему народу можно только делократизацией науки. Но ведь Сталин-то этого не знал. И для него оставался единственный путь проверки ученых на вшивость — путь дискуссий между ними. Это не решение вопроса, развитию биологии это не сильно помогло, но это хотя бы что-то. Вавиловщина убедила Хрущева, такого же, как и она, не знающего дела и боящегося критики, задушить и дискуссии. И страна пришла под ее «научным» руководством к своему развалу.

Глупый «чайник»

В вышеприведенном тексте этой главы я допустил глупость: рассматривая деятельность Т.Д. Лысенко только как управленца и не пытаясь вникнуть в саму генетику, я счел ее наукой, то есть объективной истиной, а Т.Д. Лысенко отказал в том, что он ученый. Это оказалось, повторю, моей глупостью, на которую мне указали специалисты: биологи, сыновья Т.Д. Лысенко братья О.Т. и Ю.Т. Лысенко, и доктор биологических наук, профессор М.В. Алексеева. Их статьи я даю отдельными главками, не выделяя их курсивом. Поясню, что я даю статью братьев Лысенко, написанную ими в ответ на помои в адрес отца, которые выплеснулись в статье Ф.Х. Бахтерева «Уроки Вавилова» в журнале «Коммунист», № 14, 1987 г. Журнал статью братьев, разумеется, не напечатал.

Сделаю пояснения для таких же «чайников», как и сам.

Все живое состоит из клеток — мельчайших частиц тела. Внутри клетки расположено ЯДРО, все остальные ее части — ЦИТОПЛАЗМА.

В ядре клеток расположены ХРОМОСОМЫ — длиннющие молекулы дезоксирибонуклеиновой кислоты (это слово можно сразу забыть), которая в тексте называется сокращенно — ДНК.

Суть спора

Стремясь показать «невежество» Т.Д. Лысенко и «бре-довость» его идей, автор статьи Ф.Х. Бахтерев пишет: «существование генов, мутаций, хромосом отрицалось».

Но вот что еще тогда говорил сам Т.Д. Лысенко: «Не прав акад. Серебровский, утверждая, что Лысенко отрицает гены. Ни Лысенко, ни Презент никогда существования генов не отрицали. Мы отрицаем то понятие, которое вы вкладываете в слово «ген», подразумевая под последним кусочки, корпускулы наследственности. Но ведь если человек отрицает «кусочки температуры», отрицает существование «специфического вещества температуры», так разве это значит, что он отрицает существование температуры как одного из свойств состояния материи». (Т.Д. Лысенко, «Агробиология», Сельхозгиз, 1952 г., стр. 195).

В дискуссиях 30-х годов «классическая» генетика и, в частности, Н.И. Вавилов отстаивали идею неизменяемости гена, его независимости от внешних условий жизни организма.

Напротив, Лысенко и мичуринцы, исходя из своей концепции наследственности, говорили, что изменения наследственных признаков («мутации генов»), прежде всего происходят под влиянием внешних факторов! И так называемая современная генетика — молекулярная генетика — ПРИЗНАЛА, что в этом вопросе «классическая» генетика (и Н.И. Вавилов) были НЕ ПРАВЫ. И по «современной» молекулярной генетике изменения наследственности могут быть обусловлены внедрением в гены внешнего мобильного «контролирующего» элемента — полностью по Лысенко.

Во-вторых, Лысенко и мичуринцы говорили, что изменения наследственных признаков у животных и растений, порождаемые измененными условиями жизни, происходят не один раз на 10—100 тыс. поколений у единичных особей, как утверждала «классическая генетика», а во много раз чаще. «Современная» молекулярная-генетика и в этом вопросе отказалась от позиции, которая защищалась «классической» генетикой и Вавиловым: молекулярная генетика признала, что наследственные изменения, связанные с внедрением мобильных «контролирующих» элементов, происходят в десятки, сотни, а порою, и в тысячи раз чаще, чем это считала «классическая» генетика.

В-третьих, Лысенко и мичуринцы говорили, что изменения наследственных признаков под влиянием измененных условий жизни НЕ случайны, а НАПРАВЛЕННЫ. «Современная» молекулярная генетика и здесь сдала позиции, которые защищали Н.И. Вавилов и «классическая» генетика: с точки зрения «современной» молекулярной генетики, мутации не случайны, а зависят от типа подвижного элемента, внедряющегося в ген.

В-четвертых, «классическая» генетика утверждала, что гены сосредоточены ТОЛЬКО в хромосомах, а потому передавать наследственные признаки при гибридизации можно, ЛИШЬ передавая хромосомы. Лысенко и мичуринцы, исходя из своей концепции наследственности, утверждали (и показывали это экспериментально), что передавать и создавать наследственные признаки можно и без передачи хромосом..«Современная» молекулярная генетика признала, что и в этом вопросе «классическая» генетика не права: молекулярная генетика признала, что цитоплазма также является носителем генетических свойств клетки.

В-пятых, Лысенко и мичуринцы утверждали, что изменения наследственных признаков НАПРАВЛЕННЫ и соответственны измененным условиям жизни организмов. И вот ТОЛЬКО в этом пункте «современная» молекулярная генетика осталась солидарна с «классической» генетикой (с менделизмом) — она это напрочь отрицает. Тем более у нас есть основание сослаться на описанный выше эксперимент по превращению яровых в озимые, в котором, по сути дела, были получены (и уже не в первый раз) МАССОВЫЕ, 100% (!), направленные мутации превращения ярового в озимое, где в качестве «контролирующего» процесс изменения наследственности «элемента» выступил СРОК осеннего посева изменяемых растений. Это достижение было отражено еще в научном отчете академика Т.Д. Лысенко за 1937 г., который был представлен им в Академию наук СССР. Есть факты, что и по этому пункту можно ждать сдачи позиции «молекулярной» генетикой. Оказывается, что под влиянием «стресса» (подзимний посев яровой пшеницы — чем не «стресс»?) мобильный контролирующий аппарат генома так перестраивается, что начинается процесс унаследования нового свойства. Причем этот процесс идет ступенчато — в 3, 5 поколений («по Лысенко»!). И возникающие при этом наследственные изменения носят явно приспособительный характер. За подобные исследования американке Барбаре Макклинток в 1983 г. была присуждена Нобелевская премия, а русского Лысенко продолжают считать невежей.