Папа что-то пробормотал и ковер взлетел. Это тот самый момент свободного падения, когда твое тело движется вверх, а душа – в пятки. Моя любимая часть. Ковер набрал скорость, что голова закружилась, мы продолжали подниматься вверх и вверх, вверх и вверх, а затем полет стал приятнее. Вокруг бушевал ветер, подкидывая нас, словно мы были легкими как иней и потеряли половину веса. Перед нами раскинулось голубое и безоблачное небо. Я даже разглядела краешек луны, повисшей впереди.

Сначала летело всего несколько людей, но по мере приближения к Тортену воздушное пространство начало заполняться.

Поскольку мама и папа планировали остановиться в Тортене по пути к Ротермиру – высадить Джереми в школу, Алекса спросила, не возражают ли они подобрать нескольких студентов, живших поблизости и подвезти их в город. Алекса условилась о встрече и сопровождала нас всю оставшуюся дорогу.

–– Они не так уж и далеко от Ротермира –– одна девочка добирается из Глендейла и мальчик из Тинека. Но мне будет лучше, если вы их сопроводите. –– Мама приподняла бровь в ответ на признание Алексы: –– Не уверена, что родители отпустили их в Ротермир. Вы удивитесь, как ленятся некоторые люди, выяснив, что у них простак. –– Тут она усмехнулась. –– Не каждому ребенку посчастливилось иметь таких родителей как вы, ребята.

Папа улыбнулся и покачал головой.

–– Пожалуйста. Продолжай.

Алекса поджидала нас на открытом участке луга за городом, и прикрыв глаза от солнца, наблюдала за нами. Она одарила каждого из нас бесцеремонным поцелуем в щеки. Джереми сгреб меня в нечастое объятие и взял с меня обещание сообщить ему об учебной программе. Затем Алекса сопроводила нас с папой обратно на волшебный ковер, а мама с Джереми отправились в кампус. Он должен был проверить и убедиться, что его вещи подготовлены.

Место под нами было забито – день прибытия в школьный городок всегда сумасшедший. Магазины открыты, да и на улице торговали вразнос и кристаллами, и сушеными травами, и длинными простынями, короче всем тем, что люди, возможно, забыли. Здесь вдобавок было много ковров, взлетающих и приземляющихся; пробраться через них составляло трудность; мы даже и не пытались приблизиться к кампусу, и ряды студентов припоминали друг другу давние оскорбления через всю лицу . Даже издалека я услышала как массивные двери главного входа в Тортен, распахнувшись, счастливо заскрипели, чтобы принять нового ученика.

Алекса подготовила нас к встрече с двумя новыми учениками в доме Уитлби. Только один из детей, Питер, пойдет в мой класс. Дом Уитлби находился на окраине города, маленький, белый и квадратный, с декоративной голубой плиткой вокруг окон и мурлыкающими тигровыми лилиями вдоль забора. Местечко это славное, если не смотреть ближе: не заметить сколы в плитке, что краска выцвела и осыпалась, и чары никто не поддерживал.

Перед воротами Уитлби поджидала девочка, обнимающая выцветшую кожаную сумку, ее щеки порозовели от солнца. На лице Алексы отразилось изумление и она подбежала.

–– Когда же они тебя высадили? Я не ожидала, что это случится так рано.

Ответ девочки был слишком тихим, едва уловимым. Она была как запеченное в тесте крошечное яблоко – мягкая и круглая, с лютиковыми волосами, спадающими на плечи. Под глазами залегли глубокие темные тени, пальцы побелели от того, с какой силой они стискивали сумку. Казалось, она пыталась уйти в себя и исчезнуть.

–– Почему ты не идешь? Уитлби здесь? –– спросила Алекса.

Девочка покачала головой и не стала смотреть Алексе в глаза.

–– Нет... я имею в виду, да... то есть… я не проверяла. Я не хотела их беспокоить.

Алекса кинула на ее лицо взгляд, какой она делала, когда думала что ни с того ни с сего с нами будет трудно, но шанса еще что-то добавить у нее не было, потому что из тумана вопросов и приветствий явилась мисс Уиттлби , таща за собой сына.

Мисс Уиттлби была из тех, кого мама называла «ошеломляюще красивыми» – очень прелестная с густо обрамляющими глаза ресницами, с ворохом длинных темных локонов, уложенных на макушке, – но наиболее приметной особенностью были синяк на лбу и царапина на щеке.

Это заставило меня вытаращиться на нее. Точнее, на синяк, да, на что же еще? Мисс Уиттлби взрослая. А раз ее синяки видны, значит, она простушка. Взрослая простушка!

Мне хотелось ее обнять, что было неуместно, потому что Алекса гневно требовала, что случилось с ее лицом, а папа и мама спрашивали, все ли с ней в порядке.

–– О, это? Ничего. Я в полном порядке, –– заверила нас мисс Уитлби, глядя на Питера. Тот уставился на землю. –– У нас околачиваются авантюристы, заставляющие предложить им Питера даже несмотря на то, что он... не согласился. Обычно мы отказываем им и они идут своей дорогой. Вчера у нас побывала более затруднительная парочка, чем остальные. Видимо, Варвар Майк и Трикси не желают слышать нет.

–– Да, мы тоже встречались с ними, –– сухо ответил папа. –– Они пришли в наш дом за Эбби...

–– Ее зовут Трикси? –– вмешалась я, затем поймала себя на этом. –– Я хочу сказать, извините. Надеюсь, вы не слишком сильно пострадали. Но Трикси. Что, правда? –– Мисс Уиттлби улыбнулась и кивнула.

–– На ее месте своего имени я бы не называла.

Губы Алексы дернулись, но сама она оставалась сосредоточенной.

–– Это оскорбительно. У нас не должны водиться пары разбойничающих сорвиголов, беспокоящих каждое семейство простаков в королевстве.

–– Разберись, –– сказал Питер. –– Уверен, что это поможет.

Мисс Уитлби пробормотала сыну вести себя хорошо и повернулась к нам.

–– Эбби и Фрэнсис, правильно? Это мой сын, Питер. Вы пойдете в один класс.

–– Привет, –– отозвалась я. Фрэнсис сплела пальцы вместе и стояла молча. Питер не знал, что еще сказать; он просто глазел на меня, словно пытаясь собрать воедино скучную головоломку.

–– Где Рэндаллы? –– спросила Алекса.

Мисс Уиттлби покачала головой.

–– Я беседовала с миссис Рэндалл этим утром. Она сказала, что прибудут. Она не давала мне причин не доверять ей, –– указала на это мисс Уиттлби, когда Алекса приподняла свои брови.

–– Кто такие Рэндаллы? –– спросила я.

–– Семья с другим учеником, –– ответила Алекса. –– Фредерик Рэндалл – Фред. Он должен сейчас находиться здесь. Я знала, что они колеблются. И надавила сильнее в последнее время, сказав, что это бредово...

–– Алекса, будь добрее, –– упрекнул ее папа.

–– И буду. Свою доброту я приберегаю для ее сына, которого они вышвырнули из дома. Обстоятельства там не как у Эбби и Питера; на просьбу Рэндаллы отвечали, что Фред проводит свои каникулы в кампусе – замечательный способ сообщить ему, что они не хотят, чтобы его нога ступала домой. Сказать честно, я удивлена, что они отправили его в школу, а не просто продали.

–– Да.

–– Они все еще здесь? Вы не знаете, они не уехали из города?

Мисс Уиттлби покачала головой.

–– Я не знаю...

–– Я думаю, что миссис Рэндалл жаловалась на ужасно высокую стоимость обучения. –– Она мгновенно развернулась к официальной представительнице Алексе, работающей на короля.

–– Хорошо, все на ковер, –– скомандовала она. –– Мы улетаем прямо сейчас. –– Папа развернул ковер одним плавным движением и мы поднялись. Взрослые призвали вокруг нас ремни безопасности.

–– Сделаем парочку облетов, –– сказала Алекса. –– Надеюсь, мы увидим Рэндаллов на дороге и заберем Фреда. Если возникнут неприятности, я справлюсь. Все это понимают? –– спросила она и дернула за еще один узел на ремне. Папа кивнул. Девочка – Фрэнсис – уставилась на Алексу широко раскрытыми глазами.

Питер взглянул на свою маму. Алекса поймала его.

–– Мисс Уиттлби, оставайтесь здесь. Если случатся неприятности, нам, возможно, придется бежать. Мы отправимся прямиком в город.

Мисс Уиттлби обняла Питера, сжимая до тех пор, пока он не стал издавать сдавленные хрипы и ловить воздух. Это заняло долгое время, Алекса стала дергаться и поминутно поглядывать то на часы, то на дорогу, а затем снова на часы.