Заплывшим глазом я вижу троих парней, обернувшихся ко входу в аллею. Я смотрю в том же направлении, стараясь не обращать внимания на нарастающую боль в глазах.

Мой разум застывает.

На фоне входа в аллею виден силуэт человека, который явно не принадлежит этому месту. Стучащий звук, который мы все слышали, исходит от деревянной обуви гета. Красная полоска и овальная форма видны даже с этого расстояния. Женская гета. И одежда на ней очень необычная: красная кожаная куртка поверх простого оранжевого кимоно.

Тень двигалась, каждый шаг звучал как деревянный колокольчик. Движение женщины - гипнотическое колебание одежды и небрежно обрезанные угольно-черные волосы, которые заставляли тебя замереть, и я почти забыл себя. Призрачная белая кожа и глаза чистой пустоты. Такое не каждый день увидишь, а особенно не встретить такую в переулке, полном рассыпанных осколков от бутылок и выброшенных шприцов.

Женщина… девушка. Я не могу различить ее пол, но почему-то я знаю, что это девушка.

- Эй, - говорит она и подходит все ближе.

Троица, окружавшая меня, теперь идет ей навстречу. Я прекрасно знаю, что они собираются с ней сделать.

- Нечего вам тут делать, леди.

Трио разминает пальцы перед новым раундом насилия, они едва сдерживают возбуждение в своей походке. Они идут, чтобы окружить одинокую девушку. Неспособный двинуться, со словами в виде тяжелого дыхания, я ничего не могу сделать, кроме как проклинать их про себя. Я пришел сюда, чтобы избежать невинных жертв, и тем не менее она тут. И лишь потому, что она выбрала неправильную аллею, чтобы срезать путь домой, она станет их жертвой.

- Девка, я же не шучу! - кричит один из тройки. - Не слышишь, что тебе говорят?

Девушка снова молчит, но в мгновение ока она протягивает руку и хватает за руку одного из парней. Тянет. Ее поза слегка меняется, она вкладывает весь вес в движение и бросает парня на землю одним резким толчком. Мне казалось, все это шло словно кадр за кадром, как будто я поворачивал рукоятку на старом проекторе.

Оставшиеся двое пытаются броситься на девушку, и она резко бьет ближайшего в грудь ладонью, заставляя его без сознания свалиться на землю, словно куклу. Она разобралась с ними за пять секунд, когда я потратил так много усилий, чтобы справиться с ними один на один. Последний, должно быть, тоже все понял, и как только второй упал, он развернулся и попробовал дать деру. Она остановила его быстрым ударом в голову, с едва слышным шорохом одежды. Как и первые двое, он был без сознания.

- Ай. В буквальном смысле дубоголовый попался, - ворчит она, поправляя складки на кимоно.

Я слежу за ней, интересуясь, собирается ли она вообще говорить со мной. Странно, но в целом мне нравится, что я все еще могу различить ее силуэт в таком изолированном месте, где почти нет света.

- Эй, мистер боксерская груша, - зовет она, оборачиваясь ко мне.

Я пытаюсь ответить, но получается только кашель. Она лезет в карман кожаной куртки и вытаскивает маленький предмет и бросает его мне.

- Выронил на улице. Это же твое?

Я скашиваю глаза, чтобы посмотреть на него, и вижу маленький, блестящий ключ. Он, должно быть, выпал из кармана, когда парни обрабатывали меня. Мой ключ от дома, о котором я не хотел думать. Она пришла сюда только чтобы отдать его мне.

Она поворачивается спиной и молча уходит из аллеи со всей воздушностью своего появления, расслабленной походкой, словно на обычной ночной прогулке, оставляя меня лежать на земле и самому решать, что делать дальше.

- Подо… - слово рождается полуготовым, и я тяну к ней руку.

Хоть я и не был уверен, что мне стоит привлекать внимание девушки, которая расправилась с тремя парнями за то же время, за которое я расправился с одним, я не мог вынести того, что она просто бросит меня здесь, словно поддельную игрушку, потерянную среди отбросов города.

- Подожди.

Слово все-таки рождается, хотя и слабым дыханием. Я пытаюсь удвоить силу в голосе и кричу:

- Да подожди же ты!

Я пытаюсь встать, и каждая кость в моем теле отзывается болью. Мне приходится поддерживать свое полустоячее положение рукой, облокотившись на стену. Рука сама болит от такого давления. Но я смог остановить девушку, которая теперь холодно смотрела на меня.

- Что еще? - спрашивает она, ее голос все также спокоен. - Слушай, если ты еще что-то выронил, найдешь сам.

- Ты вот так просто собираешься их тут бросить? – переводя дыхание, говорю я.

Девушка в кимоно осматривается так, словно она первый раз оказалась здесь. Ее взгляд задерживается на тех двоих, о которых позаботился я в моей бессистемной, импровизированной манере, затем, наконец, с любопытством смотрит на меня.

- Не нужно о них беспокоиться. Этот, - она говорит, кивая на первого, - наверное, получит повязку на глаз и будет играть в пирата до конца своих дней. У другого будут проблемы с носовым дыханием. Но они ведь живы. Я бы больше волновалась о том, что сделает с тобой первый очнувшийся. Но ты все равно хочешь, чтобы им помогли?

- Ну… наверное, - отвечаю я.

- А как же мы? Сам подумай. Кого мы позовем? Полицию? Скорую?

Ее глаза сужаются с каждым предложением, ее слова пронзают меня. Я не думал о полиции. Может, все же скорая... Но они будут задавать вопросы. Но если я скажу про самооборону… полиция будет быстрее, но…

- Нет, только не фараонов.

- И почему это? - спрашивает девушка, но мне кажется, что она уже знает ответ.

Ее глаза продолжают бурить меня. Нет смысла скрывать. Она поймала меня, и если я попытаюсь хитрить, она станет задавать больше вопросов. Так что я говорю прямо:

- Потому что… я убийца.

Когда я говорю это вслух, не только для нее, но и для меня самого время, кажется, останавливается и все замолкает. Я этого не ожидал – вместо удивления, она спокойно посмотрела на меня и подошла. Ее глаза изучают меня.

- Ну, ты не похож на убийцу.

Подняв бровь и положив руку на подбородок, замерев в задумчивом наблюдении, она рассматривает меня. Застигнутый врасплох, я не понимаю ее сомнений и стараюсь все объяснить:

- Это правда! Это произошло всего несколько часов назад, я клянусь. Я взял кухонный нож и раз за разом бил ее в живот - до тех пор, пока все не промокло и превратилось в кашу, а потом я отрезал ей голову. Ты же не можешь сказать мне, что она все еще жива!

Я начинаю хихикать, несмотря на свое состояние.

- Полиция наверняка уже в моем доме, интересуется, куда я пропал, все ломают голову из-за очередной ночной работы. Дай время, завтра это будет во всех утренних новостях!

Я не сразу заметил, что как-то странно смеялся после того, как сказал это – звук лежал где-то между смехом и рыданием. Одетая в кимоно девушка дает мне время на то, чтобы успокоиться, прежде чем снова заговорить.

- Правильно, - говорит она, без тени удивления. - Ну, круто, наверное. Ты меня убедил. Тогда не будем ни с кем встречаться, если ты, конечно, не хочешь, чтобы на следующее утро у тебя перед глазами было железных прутьев больше чем обычно. Видимо, это объясняет, почему на тебе нет майки. Я думала, сегодня так все крутые ребята бегают.

Ее холодные пальцы скользят по моей груди легкими, почти любопытными касаниями.

- Эй, - начинаю я без особых сил.

Она права. Я бросил майку, поскольку она была вся в крови. Убегая из дома, я захватил только куртку.

- Ты не собираешься выдать меня? Я и правда убил кое-кого. Думаешь, я просто отпущу тебя, зная, что ты можешь меня сдать? Какая разница – одного ты убил или двух...

Кажется, это привлекает ее внимание. Она приближает свое лицо к моему, глаза полузакрыты от разочарования.

- Да, - вздыхает она. - Есть.

- Есть что?

- Разница.

Ее присутствие практически подавляет, несмотря на то, что я на голову выше и это она смотрит на меня снизу вверх. Ее пустые глаза не переставая разглядывают меня, и я неосознанно сглатываю. Я такого никогда не видел. Черные зрачки – соблазнительный колодец, в котором можно утонуть. В свои семнадцать лет я думал, что люди могут быть разными: жестокими, обманчивыми. Но никогда - красивыми. Настолько подавляюще красивыми, что я практически забыл себя.