АМАНДА

Самое важное, что есть между людьми - доверие.

Джоджо Мойес

Мгла. Абсолютная и неодолимая, какая может быть только глубоко под землёй. Столетиями не тревоженный затхлый воздух свистит у меня в ушах, рассекаемый взмахами невидимых для меня крыльев. Я прижимаюсь к мощному стремительному телу, ощущая под собой движение его мышц, и против безрассудной паники наполняюсь странной уверенностью.

Мы выберемся.

Я не могу видеть ничего вокруг, но Акко видит. Он уносит меня прочь сквозь подземные галереи, лишь иногда складывая крылья, чтобы преодолеть узкий проём или лестницу. Сильный, решительный, надёжный - ему я могу вверить себя без сомнений и страха, и я делаю это, крепче обвивая руками его шею и прижимаясь щекой к прохладной чешуе.

Время - будто обманчивый туман. Мгновения то пролетают стремительно, то, напротив, кажутся часами. Подъём, резкий нырок, сложенные крылья касаются моих коленей; мы не летим - падаем, живой стрелой пронзая очередной узкий проход. Взмах. Снова вверх, без промедлений, без остановок. Сколько времени вообще необходимо кшахару, чтобы преодолеть весь тот путь, на который мы потратили несколько часов?..

Мы.

Джер.

При мысли о нём сердце сжимается с чувством вины и сожаления. Я оставила его там, за проклятой решёткой, оставила на растерзание демонам и своей сестре... мало чем отличавшейся от них теперь, если признать честно.

"Судьба даровала вам на двоих одну кровь и одно лицо. Вы едины, а значит, все невзгоды должны разделять вместе, неизменно..." Слова няни, с детства осевшие в памяти, заставляют сердце сжиматься снова, сильнее. Энни, моя родная, бесценная, незаменимая, чья же кровь течёт по твоим жилам теперь?..

Истинный друг познаётся в беде.

Квинт Энний

Купе казалось невыносимо пустым.

Мерное постукивание колёс, обычно успокаивавшее меня, отдавалось в голове кузнечным молотом, и я, поморщившись, устало потёрла виски. Чуткий Акко поднял голову с моих коленей и уставился на меня тревожным взглядом янтарных глаз.

- Всё в порядке, - тихо ответила я на его безмолвный вопрос.

Острые зубы сомкнулись на моём рукаве и бережно потянули вниз.

- Нет. Не хочу спать. Не могу, Акко. Мысли забиты всяким. Эти подземелья, рукописи, Энни... Джер... как думаешь, мы ведь вытащим его, правда?..

Акко ободряюще потёрся носом о мой локоть, но я чувствовала, что уверенности в нём было не больше, чем во мне. Я ласково огладила его голову и посмотрела в окно. Где-то там, в черноте, изредка вспыхивали далёкие огоньки - вспыхивали и тут же терялись, оставаясь позади нераскрытыми тайнами. Хотелось узнать, чьи руки зажигали их и гасили, какие люди проживали свою жизнь там, под свет этих огоньков, за надёжными стенами уютных родных домов. А ведь когда-то, ещё совсем недавно, я была так на них похожа.

Теперь же моим пристанищем всё чаще становился унылый, неспокойный, вечно мчащийся по рельсам поезд, а моим спутником - человек, которому я не могла доверять. Джер. Равнодушный. Чужой. Циничный, самовлюблённый - и всё же непостижимым образом служивший мне опорой даже тогда, когда я ненавидела его. Судьба, словно играясь, приводила его ко мне в роли то врага, то спасителя и спутывала ощущения, заставляла проникнуться обманчивыми иллюзиями. Было время, когда я наивно предполагала, будто он был способен защитить меня и, что важнее, будто он хотелсделать это. Там, на озере, в той дивной, умиротворённой, сокрытой от мира обители, он непринуждённо звал меня по имени и днями напролёт катал на лодке; он смотрел на меня таким взором, от которого начинаешь ощущать себя уверенней, спокойней и сильней.

А потом он отдал меня Ордену.

Эджертон Сандерс. Человек, который предал меня однажды. Человек, который поступился собой ради меня. Я не могла разгадать его; казалось, что бы я ни думала о нём, я всё равно ошибалась. Мне вспомнилось, как когда-то он, нацарапав на полях газеты свой адрес, шутя приписал ниже: "Эдж Сандерс, частный ангел". Неуместно и кичливо, подумала я тогда и презрительно скривила губы.

А теперь я осталась одна, здесь, в привычном купе ночного поезда, увозя с собой бесценные рукописи Джона Боуфорда, ради которых мой сомнительный ангел не побоялся пожертвовать всем.

Неясное горькое чувство утраты волной поднялось к горлу. Мы с Акко - потерянные, беспомощные, словно две рыбы, выброшенные на берег. Что нам было делать дальше? Куда идти по возвращении в Виндсхилл? Как расшифровать рукописи, как вытащить Джера из неприступной крепости Ордена?.. Он, наверное, знал бы ответ на каждый вопрос. Несмотря на все его недостатки, он всё же умел решать такие проблемы, к которым я даже не представляла себе, как подступиться. И, сама того не заметив, я привыкла к этому. Привыкла видеть его рядом.

Мерно стучали колёса, будто отсчитывая проносившиеся мимо тревожные, бессмысленные мгновения. Пустовавшее место напротив наполняло тоской моё сердце.

Мне не хватало его.

К моменту, когда мы наконец добрались до предместий родного города, у меня всё же сложилось некое подобие плана. Первым делом стоило спрятать рукописи в надёжном месте. Затем - провести разведку в логове Ордена, чтобы понять, как действовать дальше. Этими весьма нехитрыми соображениями я поделилась с Акко, неохотно отмечая, что даже из этих двух задач я не могла решить ни одну. В Виндсхилле больше не было места для меня - никто не знал, что я всё ещё была жива, и никто не должен был узнать об этом. Но если так, где я могла спрятать самое бесценное сокровище, что было сокрыто сейчас в простой холщовой сумке?..

К моему удивлению, Акко, кажется, знал ответ.

Не дожидаясь, пока поезд как положено прибудет к вокзалу, он подтолкнул меня к выходу из купе, а там - к тамбуру и тяжёлой двери наружу.

- Открыть?.. - неуверенно спросила я, бросая взгляд на мелькавший за крохотным окошком пейзаж. Мы не успели ещё даже въехать в город, и потому от скорости у меня кружилась голова.

У меня, но не у Акко. Он решительно подтвердил, что именно это безумие и было сейчас его намерением, и я, обречённо вздохнув, с усилием повернула ручку. Ледяной ветер едва не сбил меня с ног, и я не удержалась от тихого возгласа, отшатываясь назад. Отступить, впрочем, не успела - Акко уже стоял на пороге, призывая занять место в седле.

- Я лучше не стану думать о том, что ты сделаешь дальше, - заявила я, уже привычным движением взбираясь ему на спину. Акко уркнул, не то ободряя меня, не то посмеиваясь.

А потом я словно оказалась в эпицентре урагана. Где верх, где низ, где поезд и скалы - я больше не знала. Изо всех сил я прижималась к единственной надёжной опоре, сдавливая коленями и локтями чешуйчатое тело кшахара, пока неистовый ветер трепал моё платье и волосы и бросал нас из стороны в сторону, словно потерянного воздушного змея в грозу. Впрочем, уже весьма скоро я убедилась, что хозяином положения был всё же не ветер. Акко поднял нас выше, оставляя внизу, в долине, две серебрившиеся в лунном свете змеи: одна из них - река - извечно несла свои воды к ущелью, поверх которого возвышался наш холодный каменный город; другая - поезд - пыхтя ползла по рельсам, вынужденно повторявшим изгибы скалистых берегов.