Он схватил её железной хваткой.

— Нет, Мэгги. Мы не леопарды, не животные, но мы и не люди. Наш вид выбирает себе пару на всю жизнь. И никак иначе. На девять жизней. На все наши жизни. Снова и снова. Ты моя, я знаю это, ты всегда мне принадлежала.

На неё нахлынул такой мощный поток облегчения и радости, что Мэгги ни нашлась с ответом. Сама мысль, что он может нуждаться в ней всю жизнь и это не сиюминутная интрижка, сделала её счастливой, даже несмотря на то, что она не совсем уверена в реальности происходящего. В тишине Мэгги позволила ему себя обнять, пока оглядывалась по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь дождь и растительность. Несколько небольших строений, замаскированных изобилием растений, произрастающих всеми возможными способами, сливались с деревьями. Она покачала головой.

— Это деревня? Здесь все живут? Всего два дома?

Мэгги чуть не рассмеялась, так как представляла себе нечто совсем другое. Процветающий оживлённый центр, по крайней мере, как в поселениях туземцев.

— В деревне мы не живем. Здесь просто встречаемся, чтобы пообщаться или забрать провиант. Дома разбросаны среди деревьев. Мы всегда проверяем, что не оставлено никаких следов, и без устали высматриваем признаки присутствия посторонних. Браконьеры уничтожили поселение в ту ночь, когда умерли твои родители. С тех пор мы решили сохранить под постоянной защитой небольшую территорию.

— В этом есть смысл, хотя, на мой взгляд, это довольно печальный образ жизни.

— У нас собственная община, и не все из наших людей обитают в дождевых лесах. Некоторые решили жить на окраине. Сменить облик мы можем по собственному желанию, за исключением Хан Воль Дан. В первый раз изменение вызывает неприятные ощущения и происходит бесконтрольно. Самое лучшее, если тебе кто-то об этом всё расскажет.

— Так дети не меняют форму. Только взрослые?

Он кивнул.

— И мы не знаем, что является толчком в каждом конкретном случае. Некоторые оборачиваются раньше других.

Брандт провёл руками по плечам Мэгги, нуждаясь в прикосновении и близости. Парни находились слишком близко, что нервировало и вызывало вспышку агрессии. Друзья, напомнил он себе. Мужчины, которым доверял. Десятки раз они спасали друг другу жизни. Эти люди знали, Мэгги его пара. И пока Брандт не свяжет себя с нею, всякий раз при встрече с ними будет возникать неловкая ситуация.

А ещё, где-то там находился Джеймс. Наблюдая прибытие Мэгги, Брандт, как и другие, слышал в лесу его запах. Дважды Брандт учуял его следы возле дома. Он не доверял Джеймсу и не хотел видеть его вблизи Мэгги. В них присутствовало слишком много от животных, так что приходилось время от времени бороться со своей природой. Они реагировали как самцы, метящие территорию, пока границы полностью не обозначены. Это всем грозило опасностью.

По телу Мэгги пробежали мурашки.

— Что это?

Мэгги обняла его за талию, что для неё непривычно, но казалось, Бранд в ней нуждался. Неведомую силу придавало осознание, что сильный человек испытывал такую большую в ней потребность и так настойчиво её добивался.

— Я чувствую, что тебе тяжело здесь со мной находиться.

Он потянул Мэгги обратно в укрытие деревьев, развернул и плотно прижал к себе так, что каждый мускул впечатался в её тело. Мэгги окутал его аромат. Брандт зарылся лицом в шелковистые волосы, целуя в плечо. Зубы слегка царапали кожу, когда он водил ими туда-сюда.

— Я хочу тебя, — около её ушка тихо прошептал он. Тёплое дыхание будоражило чувства. — Я хочу тебя так сильно, что иногда теряю рассудок.

Тело Мэгги молниеносно отреагировало на это чуть слышное признание. Сжалось. Запульсировало от жара, сильного желания, предвкушения.

Он провёл губами вверх по её горлу, нежно прикусил подбородок, скользнул зубами по щеке к уголку рта, приласкал его языком. Задержался на мгновение, а потом стал поглаживать губы, пока те не раскрылись. И Мэгги пропала. Рот его – мистерия соблазна, мужского опыта и жарких обещаний. Язык Брандта скользнул внутрь, отметая прочь её комплексы, благоразумие, способность ясно мыслить.

Она обняла его за шею, прижимаясь, медленно тёрлась о мускулистое тело, ещё больше возбуждая Брандта. Наслаждалась, как его плоть затвердела в ответ. Всё это время они жадно целовались. Его руки ласкали её, обхватывали груди, запоминали округлость бёдер, скользили собственнически по попке, растирая, массируя, гладя.

Его мягкие, как шёлк, губы становились ненасытнее, язык кружил, с ней состязаясь. Он проложил по её подбородку и шее дорожку обжигающих поцелуев. Опустившись ниже, стал прямо через тонкий хлопок майки посасывать грудь.

Мэгги вскрикнула, изогнувшись, прижала его голову к груди, пока тело едва не захлестнула приливная волна желания. Она оказалась не готовой к такому всплеску страсти.

— Мэгги, давай уйдем отсюда, — прошептал он, — прямо сейчас. Пойдем со мной. Ты сейчас мне так нужна. 

Она кивнула, нуждаясь в нём, чтобы прекратить страшную боль и заполнить пустоту.

— Брандт, я никогда раньше этого не делала, — призналась Мэгги. Она хотела сбросить обороты, что позволило бы ей набраться от него очевидного опыта.

Брандт застыл. Золотистые глаза вспыхнули смесью испуга и жажды.

— Мэгги, ты нетронута? — спросил он потрясённо.

В ту же секунду Мэгги напряглась и отодвинулась.

— Уже нет. — Она с вызовом вздернула подбородок. — Я бы сказала, что ты это изменил.

Ненамеренно он причинил ей боль. Брандт мёртвой хваткой схватил Мэгги за запястье и притянул к себе, несмотря на её сопротивление.

— Мэгги, прости, я не это имел в виду.

— Я прекрасно поняла, что ты имел в виду. Ты бы хотел, чтобы я имела опыт. Очень сожалею, но у меня его нет. Я не нашла человека, которого могла бы так сильно полюбить или настолько им увлечься, чтобы жаждать физической близости. — Она пришла в ярость. Без дураков! Не собираясь защищать перед Брандтом Толбетом свою нравственность, Мэгги отвернулась от него и от этой жалкой деревушки.

Брандт понял, Мэгги хотела на него разозлиться. Внушала себе это, но глаза блестели от непролитых слёз. И если они всё же прольются, он бы хотел поцелуями поймать каждую каплю. Игнорируя слабые попытки борьбы, он умышленно притянул её к себе за руку.

— Как ты могла подумать, что мне бы хотелось, чтобы другой мужчина прибрал тебя к рукам? Прикасался к тебе? — Обняв, он прижал её к себе, уткнувшись подбородком в макушку. — Последнее во что я бы хотел поверить, даже на секунду, что ты так кем-то заинтересовалась, что захотела с ним заняться любовью. — Он поцеловал её в висок. — Только о тебе я беспокоился. Тебе следовало сразу же мне сказать. То, что ты чувствуешь – это обоюдно. Я мог бы потерять контроль. А мне с тобой нужно проявлять большую осторожность. — Прижав к себе, он ждал, когда напряжение покинет её тело. Брандт начинал узнавать Мэгги. Она могла на него разозлиться, но быстро отходила.

Чтобы посмотреть на него, Мэгги отклонилась. И тотчас осознала свою ошибку. Тёмные с поволокой глаза заставляли её плавиться, волновали до глубины души. Она покачала головой, понимая, что уже слишком поздно. Обида, гнев понемногу стихали, а внутренности превращались в желе. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, она усилием воли отвела алчущий взгляд от его гипнотического взора.

— Отведи меня в деревню. Я хочу увидеть, какая она.

Ей просто необходимо хоть немного личного пространства. Хотя бы небольшая видимость нормальной жизни. Да и не помешала бы передышка от постоянных вспышек сексуальной энергии.

Он задумчиво потёр переносицу.

— Ладно, мы пойдем, но только учти, я на грани, как самец леопарда, когда самка ...

В ярости она замотала головой, метая искры из глаз.

— Не смей говорить, что у меня эструс. У меня нет течки! — Мэгги покраснела как маков цвет и отступила подальше от соблазна мужского тела. — Что за чушь! — Хотя она и сама так думала. Все признаки кошки в период эструса на лицо, но Брандт произнёс это вслух, что унизительно. Внезапно её глаза распахнулись, а рука потянулась к горлу.