Епископ Трои принимает у себя Римского императора

Посещение Александром Илиона явилось началом возрождения, пришедшего в упадок славного города. Македонский царь мечтал украсить Трою, воспетую его любимым поэтом, величественными зданиями. Однако продолжительные войны на Востоке, а потом смерть молодого полководца на тридцать третьем году жизни помешали осуществлению этих замыслов. Кое-что сделали наследники Александра, в особенности фракийский царь Лисимах, обнесший Трою мощными стенами.

Но поистине благодатные времена наступили для Трон, когда она оказалась под римским владычеством. Как известно, римляне считали себя потомками троянцев. По некоторым сказаниям, Эней после разрушения Трои вместе с уцелевшими дарданами переселился в Италию, где его потомки основали Рим. Юлий Цезарь считал Энея основоположником своего рода. Род Юлиев и династия императоров, основанная Юлием Цезарем, вели свое происхождение от сына Энея, Юла (Аскания).

Беглецы, спасшиеся после завоевания города ахейцами, предводительствуемые Энеем, долго странствовали по далеким морям и землям. Преследуемые Герой, ненавидевшей троянцев, они пережили множество опасных приключений, пока наконец уцелевшая горстка героев достигла Италии, где поселилась на берегах нижнего Тибра.

Позднее, создав уже могучую мировую державу, римляне считали священным долгом заботиться о колыбели своих предков. Римские военачальники и государственные деятели, а также императоры не только посещали Илион, но и наделяли город различными привилегиями и щедро одаривали. Весьма милостив к Трое был Юлий Цезарь, благосклонно относились к городу и другие императоры: Август, Адриан, Марк Аврелий, Константин Великий.

Во все века в Трое сохранялся культ древних героев. Он продолжал существовать и когда в империи начало распространяться христианство.

В 354 году н. э. Трою посетил будущий император Юлиан, прозванный Отступником. Будучи горячим приверженцем древнегреческой религии и культуры, Юлиан уже тогда втайне не любил христиан. Во время прогулки по Трое царевича сопровождал местный епископ Пегасий. Через десять с лишним лет Юлиан, ставший к тому времени императором, в письме одному из своих друзей описал впечатления от Трон. Эго письмо — важный и любопытный документ, свидетельствующий, с одной стороны, о том, насколько живы были в городе Приама старинные легенды и культы, с другой — живо характеризующий епископа Пегасия, который, несмотря на высокий церковный сан, симпатизировал язычеству.

Не потому ли, что в то время еще не было полной уверенности в окончательной победе повой религии?

Юлиан прибыл в Трою в полдень. Пегасий вышел ему навстречу. Юлиан выразил желание как следует осмотреть Илион. На самом деле это был лишь предлог. Юлиан хотел увидеть, в каком состоянии находятся древние святилища. Вот что он об этом пишет:

«Там есть герион Гектора, и в маленьком храме там стоит его бронзовая статуя. А напротив нее на открытом дворе установлена статуя великого Ахилла. Если ты видел это место, то, конечно, поймешь, о чем я говорю. А от проводников ты можешь узнать историю, из-за чего напротив статуи Гектора стоит великий Ахилл, который занимает весь открытый двор. Я же, обнаружив, что алтари еще горят, вернее, даже пылают, а изображение Гектора умащено и блестит, сказал, посмотрев на Пегасия: «Что это, илионяне приносят жертвы?» — я хотел незаметно выведать, какие у него мысли. Он же ответил: «А что плохого, если они почитают прекрасного мужа, их согражданина, как и мы — своих мучеников?» Сравнение, конечно, неудачно, по при тогдашних обстоятельствах эта его логика была не такой уж плохой. Что же было дальше? «Пошли, — сказал я, — в святилище Афины Илионской. Он с большой охотой отвел меня туда, открыл храм и, как бы свидетельствуя, показал мне статуи в полной сохранности. И он совсем не делал того, что обычно делают те нечестивцы, — чертят на своих нечестивых лбах знак нечестивца (осеняют себя знаком креста. — Д. Г.), и не свистел, подобно им. Ведь свистеть демонам и крестить лбы — эго две вершины их теологии.

…Этот же Пегасий сопровождал меня и в храм Ахилла и показал мне могилу в полной сохранности-хотя мне сообщали, что и она полностью им разрушена. И приблизился он к пей с большим почтением — я это видел собственными глазами»[98].

В те времена, когда в Илионе побывал Юлиан, в середине IV века нашей эры, городу Приама было еще чем гордиться. Позднее, когда Римская империя начала клониться к упадку, вновь наступили плохие времена. Жители Илиона нищали, город подвергался набегам, разрушениям, пожарам. К началу средних веков он превратился в груды развалин. Среди деревьев и кустарников бродили козы и овцы. О том, что некогда здесь высился укрепленный город, можно было лишь догадываться. Да, люди сохранили воспоминания о былом его величии. Турки, захватившие и заселившие Малую Азию, дали этому месту название Гиссарлык, что значит — «холм».