Черная обжигающая жижа, не замечая препятствий, выбивала двери домов и в мгновение заполняла здания. Несчастных рабов расплющивало о стены. Руки выворачивало из суставов. Переломанные кости пропарывали кожу. Грязь забивала распахнутые в смертном крике рты…

Двое рабов, уцепившись за ствол дерева, попытались спастись вплавь, надеясь, что поток вынесет их к морю. Водоворот подхватил их, раскрутил и швырнул на крепостную стену, навечно вмуровав в нее человеческие останки.

Выдохшись и будто насытившись, дождь стал стихать. Вновь повалил пепел, но и он немного погодя прекратился. Сквозь тучи проглянуло солнце. Его лучи упали на бескрайнее поле грязи, и та стала быстро засыхать, обретая твердость камня.

Под этим непробиваемым панцирем навсегда упокоился прекрасный город Геркуланум.

Испытание

Как же он ждал этих лучей! Ведь он и не надеялся увидеть солнце…

Плиний Младший придвинул к себе восковую дощечку, взял стило и стал писать, выполняя обещание, данное им историку Корнелию Тациту. Тот давно просил Плиния как очевидца рассказать об извержении Везувия и бедах, постигших в связи с этим Кампанию, но Плиний все отказывался, ссылаясь на боль воспоминаний. Потребовалось несколько лет, чтобы боль эта утихла. Лишь тогда он дал слово, от которого не отступают мужчины и воины. Вчера он написал все, что знал, как вел себя в те жуткие дни его дядя, Гай Плиний Секунд Старший. Сегодня настал черед поведать и о себе.

Плиний задумался: надо ли говорить о трусости, из-за которой он не отправился с дядей к подножию Везувия? Наверное, не стоит. И надо ли упоминать, что в первые часы после ухода квадрирем он предавался любовным утехам с наложницами, а потом упражнялся в кулачном поединке? Тоже ни к чему. Зачем обращать внимание на мелочи, ведь они могут застить главное!

— Да, правильно! — сам себе сказал Плиний и отпил вина, отметив мимоходом, что вкусом своим оно не идет ни в какое сравнение с тем, которое восемнадцатилетним он пил в Мизено.

И он стал писать…

«Плиний Тациту привет.

Землетрясения в Кампании не боялись, потому что в тех местах оно обычно. Но в ту ночь оно настолько усилилось, что все не только качалось, но и опрокидывалось. Наступил день, но он был сумрачный, словно обессилевший. Здания вокруг тряслись и грозили рухнуть. Тогда наконец решили мы с матерью и слугами выйти из города. За нами шла потрясенная толпа, которая предпочитает чужое решение своему: в ужасе ей кажется это проявлением здравого смысла. Несметное количество людей теснило нас и толкало вперед. Выйдя за город, мы остановились. Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, находясь на совершенно ровном месте, кидало из стороны в сторону, хотя их подпирали камнями. Мы видели, как море втягивается в себя же; земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его от себя. Берег выдвигался вперед, и много морских животных оставалось на песке. С другой стороны в черной страшной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, похожие на молнии, но большие… Потом туча стала опускаться, покрыла море, унесла из виду Мизенский мыс. Стал падать пепел. Оглянувшись, я увидел, что на нас надвигается густой мрак, который разливался по земле. Наступила темнота, не такая, как в безлунную или облачную ночь, а какая бывает в закрытом помещении, когда потушен огонь. Ревели быки, топчущие своих хозяев. Слышны были женские вопли, детский писк и крики мужчин: в припадке умоисступления одни звали родителей, другие — детей, третьи — жен или мужей, силясь распознать их по голосам. Одни оплакивали свою гибель, другие молили о смерти. Многие воздевали руки к богам, но большинство кричало, что богов нигде больше нет и что для мира настала последняя вечная ночь… Затем чуть-чуть посветлело. Однако это был не рассвет, а приближающийся огонь, стекавший со склонов Везувия. Но огонь остановился вдали, и снова наступили потемки. Пепел посыпался гуще. Мы все время вставали и отряхивали свои тоги и туники, иначе нас накрыло бы пеплом и раздавило под его тяжестью. Мы были уверены, что этому не будет конца, но мрак вдруг стал рассеиваться, становясь то ли дымом, то ли туманом. Глазам людей все представилось изменившимся: словно снегом, все было засыпано глубоким пеплом. И тут выглянуло солнце — желтоватое и тусклое, как при затмении».

Плиний отложил стило и вновь припал к кубку. Он дрожал. Это давным-давно пережитый страх вновь напомнил о себе. Как же ему было жутко тогда, на дороге, заваленной трупами. Он шел, поддерживая мать, спотыкаясь о чьи-то руки, ноги, наступая на продавленные до позвоночника животы и раздавленные головы. Потом они остановились, потому что дорога упиралась в пропасть, из которой поднимались желтые клубы ядовитых испарений.

Мать взглянула на него страдальческими глазами, и он сказал:

— Мы вернемся в Мизено.

И они пошли назад по той же дороге, устеленной мертвецами. Они не должны были выжить, но боги хранили их. Добравшись до дома, они напились, поели фиников и стали ждать, когда и чем кончится это безумие.

Для них все кончилось хорошо — они уцелели. Через два дня на берегу около Стабий рабы нашли под толстым слоем пепла тело его дяди, Плиния Старшего. Когда с лица дяди сняли кем-то заботливо положенную подушку, Плиний увидел, что глаза дяди открыты…

Об этом он тоже должен написать Тациту. Это — история, а в ней жизнь и смерть всегда шествуют рядом.

Плиний Младший поднял голову и не увидел ничего, кроме равнины с разбросанными тут и там оливковыми рощами. Покинув Мизено, он долго выбирал, где ему поселиться. И наконец добрался сюда… Здесь нет гор. Он не любит горы. Он ненавидит горы! В каждой из них ему чудится призрак Везувия.

Напоминание

Миновали столетия.

В середине XVI века инженер Доменико Фонтана, строивший водопровод от реки Сарно к городу Торре-Аннунциата, случайно наткнулся на руины Помпей. В начале XVIII века австрийский князь Д'Эльбеф начал раскопки Геркуланума, а через десять лет итальянец Микеле Руджиеро обнаружил развалины Стабий. По мере того как продвигались раскопки, которые продолжаются и поныне, все написанное Корнелием Тацитом, Светонием, Стацием, Плинием Младшим об извержении Везувия 24 августа 79 года нашей эры находило подтверждение, становясь источником вдохновения для художников и писателей, пищей для размышления историков и вулканологов.

А что же Везувий? Вулкан напоминал о себе извержениями и выбросами лавы в 203, 472, 512, 685, 982, 993, 1036, 1500, 1631, 1661, 1794, 1822, 1866, 1872, 1906, 1944 годах. И когда он вновь проснется, в точности никто не знает…

Может быть, и впрямь — когда грехи людские снова обратят на человечество гнев Господа? И разверзнутся тогда хляби небесные…

В 1876 году гордый британец лорд Брайс во время экспедиции на Арарат обнаружил на одном из горных уступов большой кусок обработанного дерева. Он полагал, что это — остатки библейского ковчега. Но почему десятки организованных впоследствии экспедиций не смогли обнаружить его? Плохо искали? К сожалению, в 1974 году турецкие власти закрыли доступ в район Арарата… Но к тому времени английский археолог Леонард Вулли уже обнаружил загадочный слой ила толщиной два с половиной метра, разделявший слои, в которых присутствовали остатки жизнедеятельности человека. Французский ученый Мортилье назвал этот слой hiatus, что означает «перерыв». А в 50-е годы благодаря раскопкам в пещере Шанидар в Северном Иране удалось установить и время всемирного потопа — примерно 10 тысяч лет до нашей эры.

Значит — было? Было.

А теперь иди и не греши.

Крестовый поход детей

Их были тысячи. Десятки тысяч! Они шли и шли. А прилив набирал силу. И вешки, обозначавшие тропу, гнулись от ветра. Вода поднималась. Она уже по пояс! Дети постарше брали малышей на руки, сажали на плечи… Ничто не могло остановить их на пути к Мон-Сен-Мишелю. Одолев брод и миновав крепостные ворота, они устремлялись к монастырю Ла-Мервей. Там их встречали монахи-бенедиктинцы, одаряя каждого куском хлеба и кружкой воды из источника Святого Обера. Но их было слишком, пугающе много, этих маленьких пилигримов, осенью 1333 года по велению «небесного голоса» устремившихся к границе Бретани и Нормандии, к острову Мон-Сен-Мишель. Ничего подобного мир не видел более ста лет, с 1212 года, со времен «детских» крестовых походов. Поистине это было чудо!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: