бульвару главного проспекта. Навстречу шли люди с чемоданами,

корзинками, тюками. По булыжной мостовой с грохотом

проносились машины.

— Мы хотели идти с тобой на фронт, Геня,— Вадим посмотрел

на товарища,— а фронт пришел к нам.

— Вадим,— Геннадий помолчал, поднял на друга глаза,—

мне как-то страшно. И... не знаю, что надо делать...

— Сейчас и я ничего не знаю. Время покажет. Ну, до

встречи!

На углу Таманской улицы друзья распрощались. Вадим

жил на улице Орджоникидзе, Геннадий — на Советской.

ЛЮБОПЫТСТВО ПОБЕЖДАЕТ СТРАХ

— Геннадий, наконец-то! — мать крепко обняла сына.—

Я всякое передумала... Ешь и скорее к военкомату.

Пока Ольга Ивановна хлопотала с обедом, Гена прилег

на кушетку и сразу уснул.

Вдруг город сотрясли взрывы — один, другой, третий...

— Гена, Гена, проснись!—теребила сына испуганная

Ольга Ивановна.

Геннадий сонно, непонимающе посмотрел на мать.

— Проснись же! Фашисты бомбят город. Слышишь? Скорее

давай уходить.

Ольга Ивановна выпрямилась. На черные, вьющиеся волосы

накинула шелковую косынку, взглядом обвела комнату.

Вещи, когда-то такие необходимые, потеряли всякую ценность.

Она никогда не показывала сыну свою слабость, а

сейчас крупные слезы текли по лицу.

Как во сне услышала Ольга Ивановна голос сына:

— Пойдем же, мама!

В городе царила суматоха. Голеневы торопливо прошли

мимо решетчатого балкона крайсуда, вверх по проспекту.

— Мама, а что если все машины ушли?

Ольга Ивановна и сама уже беспокоилась об этом, но

сыну ответила:

— Не может быть. Уедем еще. Должны уехать...

Возле военкомата никого не оказалось. Геннадий бросил

вещи на ступени, вбежал в опустевший двор.

— Уехали! — закричал он.— Мама, слышишь, уехали! —

Геннадий посмотрел по сторонам.— Мишка! — вдруг бросился

он к подходившим парню и женщине.— Вот это здорово!

Откуда ты? Нас теперь много, не пропадем!

Миша Алексеев и его мать Екатерина Никитична жили с

Голеневыми в одном доме. Ребята давно дружили. Сейчас

оба особенно обрадовались нежданной встрече. Вчетвером

обсудили, как быть. Решили добираться до Невинномысско-

го шоссе, а там —на попутной.

Едва вышли на окраину, снова началась бомбежка. Теперь

уже где-то внизу, у вокзала.

Но что это? У ребят от страха расширились глаза: парашютный

десант!

— Все... — Миша беспомощно опустился на придорожный

камень.

— Не все! — упрямо посмотрел вперед Геннадий.—

Идемте!

Кирпичный завод... Дальше — лес. Из-за поворота на дорогу

выехала машина. С огромной скоростью неслась она

прямо на них. Шофер неожиданно затормозил. Из кабины

выскочили солдаты во вражеской форме. Ольга Ивановна

побледнела. Миша и Геннадий стояли как вкопанные.

— Город есть русска зольдат? — спросил фашист.

Мальчики переглянулись.

— Мы не знаем,— с трудом выдавил из себя Геннадий.

— Не видели,— тихо повторил Миша.

≪Сейчас... сейчас расстреляют!≫

Один из солдат обратился к женщинам:

— Матка, иди домой. Там,— солдат махнул рукой в сторону

леса,— германская армия. Там,— взмах в сторону Таш-

лы,— там тоже.

— Ком нах хауз,— приказал другой.

Машина помчалась к городу.

Значит — вперед дороги нет. Все четверо повернули

назад.

Город словно вымер. Лишь внизу, где-то возле вокзала,

изредка раздавались автоматные очереди. Кто-нибудь выглянет

в чуть приоткрытую калитку и тут же спрячется. Этот

общий страх давил, угнетал, сковывал ноги.

Взглянув в расстроенное лицо друга, Миша прошептал:

— Давай изучим обстановку, разузнаем, что где?

— Изучай теперь... влипли как

мухи в липучку,— Геннадий зло

сплюнул в сторону.

Суровое испытание... Может быть,

впервые в жизни ребята серьезно

задумались, как жить, что делать?

Но ребята — всегда ребята. .Уже

через несколько минут созрел план:

разведать, что происходит в центре

города.

Тайком от матерей под-над стенами

дворов пробрались на улицу

Советскую.

— Геня, вон они... смотри,— Миша

схватил друга за локоть и, плотнее

прижавшись к забору, смотрел

на солдат-связистов, опоясывавших

столбы красными телефонными проводами. Из машины на

дорогу вышли двое солдат. Поймав на себе недружелюбные

взгляды ребят, один из них нахмурился, крикнул:

— Вэк!

Мальчики побежали к своему дому.

Во двор уже въехали вражеские машины. Из машин вояки

вытаскивали примуса, ведра, кастрюли, что-то в плотных

бумажных мешках, бежали к водопроводному крану, тут же,

во дворе, мылись, брились, что-то жарили, варили, шныряли

в двухэтажный дом, облюбовывая ≪официрам≫ и себе квартиры.

Ища поудобнее место для наблюдательного поста, ребята

столкнулись со своим соседом Николаем Ивановичем Голубевым.

Три дня назад он приехал домой в отпуск, по ранению— лечился в госпитале в Ессентуках.

—И вы не уехали? —обрадовался Геннадий.

—Как видите. Не успел. Генка, тебя мать повсюду ищет.

Да вон она и сама сюда идет.

К ним подошла Ольга Ивановна, строго посмотрела на

ребят.

—Что ж, на привязи вас держать, что ли? Видите, кругом

творится такое... Места себе на нахожу, когда тебя нет

дома, Геня, —уже мягче сказала она.

—А у нас теперь и дома нет,—возразил Геннадий.—Где

мы будем жить, мама?

—Пойдемте ко мне,—предложил Николай Иванович.

—Вы уже успели найти квартиру? —Ольга Ивановна подозрительно

посмотрела на Голубева.

—Иногда, Ольга Ивановна, приходиться быть энергичным.

Уже через несколько дней Ольга Ивановна пожалела, что

приняла предложение Голубева. Он устроился на службу к

немцам, жить под одной крышей с предателем —в предательстве

Голубева Ольга Ивановна не сомневалась —было

невыносимо.

ЧТО ТАКОЕ ТРАМБЛЕР?

Толя Володин шел по лесу. Здесь теперь было лучше, чем

дома. И не заметил, как забрался далеко. Впереди показалась

поляна, за ней начинался аэродром. На аэродроме работали

люди: свои или чужие? — мелькнула мысль. Люди оборван14

ные> грязные. У Анатолия сжалось сердце: ≪наши солдаты≫.

Он обхватил тонкое деревце и смотрел на военнопленных...

— Хэндэ хох!

Толя вздрогнул, мгновенно повернул голову в ту сторону,

откуда услышал окрик, увидел злобные глаза фашиста и дуло

автомата. Бежать! Но тут же понял: ≪Выпустит всю обойму,

и погибнешь, как воробей≫.

— Партизан? Ком,— гитлеровец ткнул его автоматом в

бок.

Анатолий пошел под конвоем на аэродром. Фашист подвел

его к офицеру, откозырнул и что-то сказал. Получив распоряжение,

он погнал мальчика к работающим военнопленным.

Немец сунул Анатолию лопату и заставил его вместе с

другими рыть яму для цистерн.

А у небольшого лесного оврага в это же время произошла

другая неожиданная встреча. Голубев, идя из лесу, увидел

неподалеку от разбитой легковой машины подростка. Он сидел,

пригнувшись к земле. Вязанка хвороста лежала у его

ног. ≪Это ж Геннадий≫. И, пожалев о ненужной встрече, круто

свернул на другую тропинку в лес.

Но Геннадий уже заметил его.

— Дядя Коля! Дядя Коля! — разнесся по лесу звонкий

голос.

Голубев досадовал. Не обращать внимания? Генька упрямый,

не отстанет. Николай Иванович остановился.

— Что же вы убегаете от меня? — Геннадий запыхался, с