— Что-то не похоже…

— Это не наше дело, — сказал Джэки. — Как ты можешь судить о нем?

— У меня есть глаза, — сказал Пелоквин, — и я сразу вижу чистенького человека.

Он указал пальцем на Буни.

— Ты не монстр. Ты не из нашей стаи. Ты мясо. Вот кто ты. Мясо для зверя.

Насмешка исчезла с его лица. В глазах появился голодный блеск.

— Мы не можем этого сделать, — твердо заявил второй.

— А кто узнает? — сказал Пелоквин. — Никто никогда не узнает.

— Мы нарушаем закон.

Но Пелоквин будто не слышал этих слов. Он оскалил зубы. Черный дым заструился из его рта. Буни уже догадывался, что сейчас произойдет. Оборотень стал снова выворачивать свое лицо наизнанку. Голова едва уловимо меняла форму.

— Вы не можете убить меня, — сказал Буни. — Я такой же, как вы.

Дым мешал ему разглядеть оборотня. «Может, он одумается?» — мелькнула надежда и тотчас растаяла. Сомнений не оставалось — чудовище намеревалось съесть его.

И вдруг Буни почувствовал острую боль в животе. Он опустил вниз глаза. Тот, второй, кто до сих пор держал его мертвой хваткой сзади, вытащил когтистую лапу из тела и, освободив шею, выдохнул в самое ухо:

— Беги!

Повторять не пришлось. Не успел Пелоквин закончить свое превращение, как Буни вырвался из объятий Джэки и бросился бежать. Он бежал, не разбирая дороги, подгоняемый голодным звериным ревом и еще одним звуком, который тотчас же послышался сзади, — топотом ног чудовища, пустившегося за ним в погоню.

Кладбище было похоже на лабиринт. Он бежал вслепую, с отчаянием бросаясь то вправо, то влево, туда, где виднелся малейший просвет. Он не мог оглянуться на своего преследователя, да в этом и не было необходимости. В ушах его все еще звучали жуткие слова: «Ты не монстр. Ты мясо. Мясо для зверя». Эти слова пронзали его насквозь, и боль была не сравнима ни с чем. Даже здесь, среди монстров, ему нет места. Но тогда где же? Он бежал изо всех сил, как заяц от голодного волка, но вскоре понял, что спастись ему не удастся.

Он остановился и оглянулся. Пелоквин был ярдах в пяти-шести от него. Тело его все еще имело человеческие формы, а лицо уже окончательно превратилось в звериную морду. Изо рта торчали белые клыки. Он тоже остановился, вероятно, решив, что Буни достанет сейчас оружие. Но убедившись, что опасности нет, протянул руки к жертве. Позади него показалась фигура Джэки, и Буни впервые получил возможность взглянуть на этого человека… если это, конечно, был человек. На его огромной шишковатой голове просматривались два обезображенных лица с расплющенными носами, вытаращенными глазами, которые смотрели в разные стороны, и одним большим зияющим ртом. Он что-то кричал Пелоквину, но тот не обращал внимания. Его протянутые руки быстро превращались в мощные лапы. Еще мгновение, и он бросился на Буни, подмяв его под себя. Сопротивление было бы бессмысленным. Когти рвали куртку, добираясь до голого тела. Пелоквин поднял голову и оскалился, а потом впился Буни в грудь.

Зубы были не очень большими, но их оказалось много. И сначала боль показалась Буни не слишком сильной. Но когда Пелоквин отпрянул назад, вырывая из него кусок мяса, Буни вышел из оцепенения и стал биться под тяжестью звериного тела, пытаясь вырваться. Но Пелоквин, выплюнув обрывки кожи, снова наклонился над ним, и Буни почувствовал на своем лице страшное дыхание с запахом крови. Он понял, для чего эта передышка. Сейчас зверь начнет рвать его сердце и легкие. Не выдержав, Буни дико закричал, и помощь подоспела. Пелоквин не успел перевести дух. Джэки схватил его сзади и оттащил от добычи.

Затуманенными глазами Буни увидел, как его спаситель сцепился с Пелоквином и между ними завязалась драка. Но он не стал дожидаться результатов сражения. Прижимая рану на груди ладонью, он медленно поднялся на ноги.

Оставаться здесь было нельзя. Пелоквин, судя по всему, не единственный обитатель этого места, который так жаждет человеческого мяса. Пробираясь между могилами, Буни чувствовал, как со всех сторон за ним наблюдают другие людоеды и ждут, когда он упадет, чтобы наброситься на легкую добычу.

Но он не падал, несмотря на ужасное ранение. Наоборот, в его теле появилась какая-то сила, которую он не ощущал уже давно, с тех пор, как бросился под грузовик. Сейчас сама мысль о самоубийстве казалась ему кощунственной. Ведь даже рана, пульсирующая под его рукой, была живой и радовалась этой жизни. Боль утихла. На смену ей пришло не онемение, как это обычно бывает, а необыкновенное ощущение, сравнимое лишь с одним земным чувством, которое люди называют любовью. Ему даже захотелось засунуть поглубже руку и потрогать свое сердце. Улыбаясь этим безумным мыслям, он инстинктивно шел к центральным воротам кладбища. Но они оказались заперты. Не раздумывая, он полез вверх, удивляясь легкости своих движений. Спустившись на землю, он побежал вперед. Побежал не из страха, что его могут преследовать, а окрыленный все тем же чувством радости — он жив!

Мидин был пуст, как и прежде. Дома, которые издали выглядели вполне добротно, при ближайшем рассмотрении оказались довольно запущенными. Было видно, что здесь давно никто не живет. Несмотря на то, что Буни по-прежнему пребывал в возбужденно-приподнятом настроении, он все же опасался, что потеря крови может в конце концов свалить его с ног. Нужно было обязательно перевязать рану, хотя бы как-нибудь. Рассчитывая найти более или менее подходящую ткань для перевязки, он открыл дверь одного из домов и проскользнул внутрь. Буни и не подозревал, насколько обострились все его чувства. Он без труда ориентировался в темноте, скользя взглядом по разбросанным вещам, опрокинутой мебели. Все было покрыто толстым слоем пыли, которую нанесло сюда из прерии сквозь щели и выбитые окна. В одном из углов ему удалось найти кусок грязной тряпки. Прижимая рану в груди левой ладонью, он стал зубами рвать ткань на полосы, придерживая ее свободной рукой.

Вдруг за его спиной раздался скрип. Выронив изо рта конец бинта, он оглянулся и увидел в проеме открытой двери силуэт мужской фигуры. Лицо человека скрывала темнота, но Буни сразу его узнал. Это был Декер. Он почувствовал запах его одеколона, услышал биение его сердца… буквально ощутил его присутствие всем своим существом.

— Ах, вот вы где, — сказал доктор.

На улице ждала вооруженная полиция. Обостренный слух Буни уловил возбужденный шепот за дверью, клацанье затворов.

— Как вы нашли меня? — спросил он.

— Насколько я понимаю, Нарцисс, ваш больничный друг, подкинул вам эту идею? — сказал Декер.

— Он умер?

— Боюсь, что это так. Пал в борьбе…

Декер перешагнул через порог.

— Вы ранены? — спросил он. — Что вы с собой сделали?

Что-то удержало Буни от объяснений. Может быть, он подумал, что Декер не поверит ему, настолько немыслимым казалось все происшедшее с ним. А может быть, он решил, что выяснение природы всех этих таинственных явлений не входит в компетенцию доктора. Но, с другой стороны, кто же лучше него — психиатра — сможет во всем разобраться? С кем, как не с ним, поделиться своим необыкновенным открытием? И все же Буни колебался.

— Объясните мне, — снова сказал Декер, — откуда такая рана?

— Потом, — сказал Буни.

— Потом не получится. Вы, я думаю, понимаете это.

— Да ничего страшного, — сказал Буни. — Рана моя не смертельна. Во всяком случае, чувствую я себя не так уж плохо.

— Я имею в виду не рану, а полицию. Они ждут вас.

— Я знаю.

— И конечно, не собираетесь сдаваться, не так ли?

Буни растерялся. Голос Декера всегда ассоциировался у него с чем-то очень надежным, сильным, готовым защитить его в любую минуту. А сейчас от его слов веяло смертью.

— Вы убийца, Буни. Страшный. Опасный. Я долго уговаривал их, чтобы мне разрешили сюда войти.

— Рад, что вам это удалось.

— Я тоже, — сказал Декер. — Хотелось попрощаться с вами.

— Почему же в такой форме?