Пагари принялись помогать ему. Но как они и предвидели, через несколько минут работы они дошли до ледяной глыбы, заполнившей весь про-

ход. Под этой массой человек не мог прожить и минуты, и они остановились, потеряв всякую надежду. Тем не менее, Мали принялся разбивать

своей железной палкой ледяную глыбу. Но, несмотря на все его усилия, надежда на спасение молодых людей казалась несбыточной.

Вдруг ему послышалось, что на его стук отвечают таким же стуком. Он прислушался,— кругом было тихо, вероятно, то было эхо. Он снова при-

нялся за работу и снова услышал стук, сопровождаемый глухими, отдаленными, но ясными криками: „Мали, Мали! помоги!".

Сомнения исчезли, крики слышали и проводники, и все трое принялись крошить лед. По мере того, как Мали и проводники пробивали лед,

голоса детей становились слышнее.

— Осторожнее! — кричал Андре, — глыба качается над нами при каждом ударе. Так, я начинаю видеть свет... Еще несколько ударов в эту сторону... Еще удар... еще!

Этот последний удар, действительно, разбил тонкую стенку, и Андре очутился в объятиях Мали. За ним вышли и остальные. Ни молодые люди,

ни Гануман, ни як нисколько не пострадали. Одна из ледяных стен свалилась целою глыбою и, упершись в противоположную стенку, образовала

большую пещеру, скрывшую детей. Однако, молодые люди почти окоченели от холода в своей тюрьме, и проводники поспешили развести боль-

шой костер, решившись тут же остановиться на ночь. Вскоре вода для чая закипела.

— Нехорошо, что нам пришлось остановиться в этом месте, — сказал один из проводников.— Мы находимся еще на слишком большой высоте,

и нам вряд ли удастся заварить здесь хороший чай.

— Как! — вскричал Миана,— на таком-то хорошем огне?

— Я часто замечал, — сказал пагари, — что на этой высоте вода кипит, не нагреваясь, нам невозможно будет сварить мяса.

— Что ты там рассказываешь! — воскликнул с живостью молодой индус.— Не может быть!

— Он прав, Миана, — заметил Андре. — Градус теплоты, при котором вода кипит, понижается по мере того, как мы восходим на высоты: в то время, как на берегу моря вода кипит и испаряется при 100 градусах, на высоте тысячи метров (около версты) для этого нужно только 96 градусов, и так далее. Этим пользуются даже для измерения возвышенностей. Мы находимся теперь на высоте пяти тысяч метров, значит, вода здесь кипит при 80 градусах, а этой температуры недостаточно для того, чтобы сварить мясо, а тем более, зава-

рить чай.

Худой ли, хороший ли, но чай был приготовлен, и все принялись за него и за сухие бисквиты.

Потом путники завернулись в шубы и заснули около костра, измученные усталостью и впечатлениями дня.

Но им не суждено было провести ночь спокойно. Спустя несколько часов они были разбужены ужасным шумом, эхо гор разносило какой-то рев, смешанный с мычанием.

— Тигры напали на наших яков! — воскликнул один из пагари и вместе со своим товарищем бросился к месту битвы. За ними последовали

Мали, Андре и Миана, вооруженные длинными горящими головнями.

Отдохнув, яки ночью отошли от костра поискать скудный мох, покрывавший местами обледенелые скалы. Там на них и напал тигр. Храбрые животные приготовились к защите и, прижавшись друг к другу, подставили тигру четыре острых рога, вид которых заставил зверя зареветь от бешенства.

Трудно сказать, долго ли продолжалась бы борьба и кто остался бы победителем, — но когда наши друзья осветили головнями сцену, дело кру-

то изменилось. Смелые горцы напали на тигра сзади, а яки спереди, и положение зверя сделалось еще затруднительнее, когда число врагов его

увеличилось вновь прибывшими. Он лег на снег и пополз медленно к краю площадки. Несколько прыжков — и он был бы вне круга осаждающих,

которые неподвижно следили за ним.

Сердце Андре сильно билось, и он невольно пожалел, что при нем не было карабина. Впрочем, в их положении следовало лучше оставить тигра

в покое. Не так, однако, думали горцы. Дав тигру проползти сажен шесть, они вдруг поднялись и с криком замахали кинжалами. При этих криках,

точно по сигналу, яки с опущенными рогами галопом бросились на тигра и не дав ему времени повернуться, принялись катать его рогами по

Тигр лежал распростертый на земле без движения

земле. Пагари поспешили к ним, и в течение нескольких минут на месте борьбы решительно ничего нельзя было разобрать. При свете головешек

друзья наши видели только какую-то огромную черную массу, катавшуюся по снегу. Они уже стали беспокоиться об участи своих проводников,

как вдруг один из них крикнул им:

— Идите, идите, он убит!

Прибежав к ним, друзья наши увидели тигра, распростертого на земле без движения, горцы с трудом сдерживали яков, готовых разорвать зверя в клочки.

— Смотрите!—закричал Андре с удивлением,— совсем белый тигр!

— Да, это белый тигр, — сказал один из проводников,— и я уверяю вас, что это один из лучших тигров, каких я когда-либо убивал. Я уверен,

что меховщик в Муссури даст мне за его шкуру десять рупий.

— Я совсем не знал, что существуют белые тигры, — заговорил опять Андре. — У вас в горах все такие?

— Нет, Андре,—у нас есть еще черные и желтые тигры, из Тераи, белые же заходят к нам из плоских возвышенностей китайского Тибета, но

они встречаются реже других.

—. Какие, однако, храбрые ваши яки! —заметил Андре.—Я не думал, чтобы эти тяжелые животные были так смелы.

— О, они привыкли к подобным битвам, — ответил пагари. — Тем не менее, если бы мы не успели прийти на помощь, они обратились бы в конце концов в бегство, и тигр убил бы одного из них.

Тигра перетащили к огню и сняли с него великолепную шкуру. Между тем, настал день. Путники опять пустили в дело благодетельный чай, и под-

крепив свои силы, караван начал спускаться с Нилы.

Через два часа путники достигли границы вечных снегов. Внизу перед ними расстилалась долина реки Сатледжа, извивавшегося широкой лазурной полосой. Долина эта, напоминающая широкую расщелину, разрезает насквозь Гималаи, открывая широкий путь между Тибетом и доли-

нами Пенджаба. Сатледж течет здесь на высоте шести тысяч футов над поверхностью океана.

Страна Биссагир принадлежит к прелестнейшим уголкам, расположенным на склонах „Оплота Мира". Хлебные растения возделывают здесь у

самых подножий ледников, а плодовые деревья покрывают все склоны гор.

Друзья наши шли некоторое время по густому лесу. Вдруг Гануман соскочил с плеча своего хозяина, быстро взобрался на ближайшее дерево и

принялся жадно пожирать плоды, покрывавшие ветви.

— Что это за плоды? — спросил Миана.

— Это дикие абрикосы, если не ошибаюсь, — ответил Андре.

— Да,— сказал Мали.— Биссагирские абрикосы считаются лучшими в мире. Их сушат и посылают во все страны Индии, где нет этих плодов.

Но Миана уже не слушал дальнейших объяснений. Соскочив с яка, он бросился к другому дереву и быстро очутился на его ветках. Товарищи

его продолжали путь, как вдруг их остановили крики Мианы, который стремительно спускался с дерева, как бы спасаясь от преследования.

— Кажется, Миана встретился с хозяином абрикосов, — смеясь сказал Мали.

Миана, действительно, совсем растерялся от испуга и неожиданности, и бежал сломя голову по склону горы, преследуемый разгневанным собственником. Вдруг он остановился, убедившись, повидимому, в тщетности своих усилий, и превратившись в какой-то шар, покатился вдоль перелеска, не обращая больше внимания на беглеца.

— Это медведь напугал Миану, — со смехом говорили горцы.

Весь запыхавшись, прибежал Миана к товарищам.

— Медведь, медведь! —кричал он в ужасе.

Но страх его вызвал лишь новый смех среди его спутников, хорошо знавших, как неопасен гималайский медведь, питающийся плодами.