Лет десять назад я, тогда еще студент-геолог, проходил практику в разведочной партии. Работали м ...

Лет десять назад я, тогда еще студент-геолог, проходил практику в разведочной партии. Работали мы на юге Пермской области, искали медную руду. Ее добывали здесь в прошлом и позапрошлом веках. Но вот уже много десятков лет, как разработки забросили и забыли.

Руководителем и консультантом работ был профессор Николай Петрович Гаврилов. Когда мы начинали поиски, он был где-то на Северном Урале.

Дела наши шли неважно. Целый месяц мы безуспешно колесили по намеченным маршрутам и уже заранее представляли себе гнев нашего уважаемого, однако чересчур строгого и вспыльчивого «шефа». И все же судьба сжалилась над нами — медь была найдена! Но… честь этого исключительно важного для нас открытия принадлежала, однако, не нам. Нашел медь прибившийся к партии молодой песик, которого все мы звали Джульбарсом.

Попал к нам Джульбарс случайно. Дело в том, что меня «общество» назначило завхозом, и вот во время одной из вылазок на базар за продуктами и произошла знаменательная встреча. «Чистых кровей» черная дворняга, судя по ее жалкому виду, давно не ела досыта. Запах сырого мяса, который исходил из моего вещевого мешка, неотразимо привлекал и завораживал пса. Он увязался за мной и сопровождал меня все десять километров до нашего лагеря. Безуспешно пытался я прогнать незванного спутника — он не обижался, только ненадолго отбегал в сторону, глядя на меня ясными и преданными глазами, а потом продолжал тянуться за мной.

Пес остался жить у нас. Он быстро подружился со всеми, но в маршруты ходил только со мной. Однажды, в конце рабочего дня, когда я уже собирался повернуть обратно в лагерь, я увидел, что Джульбарс усердно роется в небольшой промоине. На мой зов он не обратил никакого внимания. Я подошел ближе. И даже глазам своим не поверил — на дне промоины сияла изумрудная зелень медной руды.

— Медь! Джульбарс, ведь ты медь нашел! Понимаешь ты, искал мышь, а нашел медь!

Мое радостное появление в лагере подняло дух у приунывших рыцарей молотка — моих товарищей. Джульбарса тут же перекрестили в Шерлока Холмса и наградили увесистым куском вареного мяса. Кто-то даже предложил возложить на него функции старшего геолога.

На следующий день к промоине были посланы рабочие, которые начали копать разведочные канавы и шурфы. Перед приездом Николая Петровича мы обнаружили еще два небольших месторождения.

Шеф приехал рано утром, когда мы еще спали безмятежным сном. Не совсем корректно, но вполне вразумительно он указал нам, что недопустимо так варварски расточать утреннее время, самое благоприятное для работы. После завтрака мы отправились в поле. Не буду подробно рассказывать, какое впечатление произвели на профессора плоды наших трудов. Одно скажу — мне тогда показалось, что они не нашли должного признания.

Поздно вечером состоялось производственное совещание. Оказалось, что профессор проживет у нас всего лишь два дня, что ему нужно спешно ехать на конференцию в Ленинград. Все, что предстояло нам делать, было подробно определено в инструкции, которую Николай Петрович оставлял нам.

— Ну-с, а вам, граф Воронцов, — повернулся он ко мне, сверкнув коричневой от загара лысиной, — поручается задание особой важности. Есть сведения, что в соседях у нас медная руда лежит на поверхности земли. Весьма любопытно!

Профессор подал мне письмо, написанное детским почерком. Я прочел:

«Дорогие товарищи геологи! Пишет вам ученик шестого класса Петр Груздев. Сообщаю, что в 25-километрах от нашей деревне, в лесу на Акулиной горе, мой дед Никита Митрофанович Груздев нашел холмы зеленого и синего камня. Он принес домой два куска и говорит, что это медная руда. Приезжайте к нам, мы покажем эту руду. Живем мы в деревне Степановке у кузницы».

— Разверните-ка карту, Воронцов. Смотрите, вот наш лагерь. Степановка километрах в семидесяти к юго-западу. Вот она где. Лесной массив имеется лишь на западе от этой деревни. Акулина гора скорее всего находится вот в этом районе. Обратите внимание, на подступах к этому месту расположено обширное болото, к тому же непроходимое. Я думаю, в деревне вам покажут, как через него пробраться. Когда же выйдете к месту, как следует осмотрите весь участок, опишите все, что заметите, отберите образцы и пробы. Завтра с утра отправляйтесь. В Степановке найдите себе помощника — один в лес не ходите. Все понятно?

На следующее утро я отправился в путь. Выйдя на шоссе и «проголосовав», устроился на грузовике, который шел в районный центр. Шерлок, сопровождавший меня, остался стоять посреди дороги. Но когда машина начала удаляться, он не спеша побежал по обочине вслед.

На базарной площади большого села довольно быстро удалось отыскать колхозника из Степановки. Ехать домой он собирался не сразу, и я улегся пока в тени забора на зеленый травяной ковер и с удовольствием задремал. А когда открыл глаза, то увидел своего четвероногого друга.

— Ну, видно, судьба нам с тобой, Шерлок, путешествовать вместе, — решил я. — Да и справиться ли мне без такого знаменитого специалиста по меди?

В Степановке я без труда нашел дом Груздевых. Во дворе меня встретила высокая черноволосая женщина с добрыми и чуть грустными глазами.

— Вам кого? — спросила она.

Узнав, что я бы хотел видеть Петра Груздева, женщина усмехнулась и сказала:

— Петьку? Насчет руды? Он нам тут про нее все уши прожужжал. Никому покою не дает. Вы проходите в избу, дед-то наш лучше расскажет.

Я прошел в избу. Ни в кухне, ни в комнате никого не было видно. Усевшись на лавку, стал ждать. Деловито тикали часы, в открытом окне игриво плескалась кружевная занавеска. Вдруг, глухо шлепая пятками, вбежал русоголовый, с веснушчатым носом мальчик и, не поздоровавшись, полез на печь.

— Деда, вставай! Геологи приехали! Говорил тебе, что обязательно приедут. Да ну, вставай же!

На печи кто-то зашевелился, из-под тулупа показалось бородатое лицо. Дед подвинулся к краю печи и, опершись на локти, пристально поглядел на меня.

— Ты что, хороший человек, и вправду геолог будешь? Ишь ты, молодой какой. Ну, да это ничего — состариться всегда успеется. А я вот занедужил что-то. Ты уж прости старика, с печки-то я слезть не могу.

— Ты, деда, про руду… — вставил мальчик.

— Петька вам писал про зеленый камень. Я так думаю, что это медная руда. Да это и точно. Еще мой дед рассказывал, что в том месте помещика Осокина прииск был. Богатый. Только дорога туда никудышная — угоры да овраги, и болото страшенное. Сказывают, продал Осокин свое хозяйство, с тех пор его и забросили. Да-а… Вот о зеленых кучах дед не рассказывал. А места те хорошо знал — всю жизнь охотой занимался. Я-то эту диковинку впервой лет двадцать назад увидел. Да как-то мне это ни к чему было. А внук-то мой, как узнал про эту самую медь, пристал: принеси да принеси. Я и принес, а он сразу написал в город. Вот так-то. Ну-ка, Петя, принеси руду.

Мальчик сбегал в сени и вернулся с двумя обломками руды, размером с кулак каждый. Судя по яркому цвету и большому весу, руда деду попалась богатая, меди в ней было процентов пятнадцать-двадцать. А ведь обычно в здешней руде всего два-три процента металла.

— Никита Митрофанович, — спросил я деда, — а как туда добраться?

Дед пожевал сухими губами, видно, соображая что-то. Потом начал объяснять:

— Пойдешь вверх по реке, по Черной речке то есть. Верст через двенадцать упрешься в болото. Тут подайся далеко вправо и иди по косогору на закат. Встретишь речку Каменку, она там слева выпадает. По Каменке спустись до устья. Здесь и будут эти кучи.

Развернув карту, я следил по ней, слушая наставления деда, и намечал карандашом предстоящий путь.

Оставалось найти провожатого, как требовал профессор. Но на мой вопрос, кого бы из местных жителей можно было попросить сходить со мной, старик только головой покачал:

— Оно, конечно, вдвоем в таком деле сподручнее, да вот, право, не знаю, что тебе и посоветовать. Народу-то праздного в деревне не найти сейчас. Самому мне невмочь — хворь одолела. Может, Петяшу с тобой послать? Большой уж парень-то. Пойдешь, Петя?

Мальчик, во все время разговора не спускавший с меня глаз, быстро и радостно кивнул головой. В этот момент вошла хозяйка избы. Петя кинулся к ней, начал уговаривать. Как и все матери на свете, она сначала была против. Но когда вступился и дед, махнула рукой — пусть идет.

Петя собирался недолго. К простому мешку он привязал старую опояску, и мешок сразу превратился в рюкзак. Положил в него два каравая хлеба, добрый кусок сала, два десятка сырых картофелин, несколько головок лука и щепоть соли, завернутую в белую тряпицу. Собирался он сам, и чувствовалось — не впервые. Приятно было смотреть, как он без суеты и беготни укладывает все необходимое.

Было уже три часа, но мы решили не ждать следующего дня и выйти в поход сейчас же. Переночевать дед посоветовал на полпути, в старом охотничьем шалаше у разрушенных сараев. От сараев же до старых рудников, по его словам, можно было без особого труда дойти за день.

Итак, втроем (с нами, конечно, был и Шерлок) мы отправились в это путешествие. Июльское голубое небо было безоблачным, солнце припекало. Первые три километра шли по полевой дороге вдоль реки, через разноцветные поляны и шумевшие под ветром перелески. Петя шагал справа от меня и, взмахивая время от времени длинным прутом, рубил им, как саблей, попадавшиеся по дороге высокие стебли татарника. Шерлок шнырял между кустами далеко впереди. Временами он выбегал на дорогу и, удостоверившись, что мы идем за ним, снова пропадал в придорожных зарослях.

Спутник мой оказался разговорчивым и любопытным мальчиком. В первые же полчаса он успел рассказать все о себе и теперь донимал меня, засыпая потоком вопросов. Особенно его, конечно, интересовало, почему медь, которую мы ищем, когда-то добывали, а потом забросили. Я сам когда-то подробно выяснял этот вопрос, поэтому прочел ему целую лекцию. Петя слушал внимательно, рассказ, видимо, увлек его.