Хеммет вздохнул. Его надежды продолжить фотосъемку обряда разбились о местные традиции.

– Не бойтесь, я отведу вас в миссию, – Якоб Тарау снова добродушно улыбнулся. Я еще раз с опаской посмотрел на копейный наконечник, продолжавший болтаться у моего живота. Металл был черным, грубым и пористым, но выглядел достаточно острым, чтобы нанести серьезные телесные повреждения.

– Думаю, это весьма своевременное предложение, – заметил я, – мы будем крайне благодарны вам за гостеприимство.

Миссия представляла собой несколько кирпичных построек, стоявших на сухом участке почвы вблизи пары деревьев. Вокруг сгрудились деревянные навесы и тростниковые хижины. Сооруженная на открытом воздухе во дворе плита распространяла совершенно восхитительный аромат жаркого. Мы перебрались через еще один противотанковый ров, на этот раз окружавший миссию.

– Что это за инженерные заграждения, – спросил я миссионера.

– Защита от диких слонов. Они частенько заходят полакомиться посевами, и других способов сдерживать их огромный аппетит нету. Лет десять назад сюда еще добирались охотники за слоновой костью с восточного побережья, но после того как военные закрыли свободный доступ их стало меньше. А слонов – больше.

– Не думал, что сюда часто заглядывали белые, – Хеммет, похоже, расстроился, судя по всему, слава первооткрывателя ему очень импонировала.

– Нет, европейцы тут большая редкость, – пояснил миссионер, – обычно арабы или чернокожие с побережья. Раньше они шли сюда из Дар-эс-Салама или Мозамбика за железом и рабами, а когда колониальные власти начали бороться с работорговлей, переключились на слоновую кость. Однако, думаю, господа вы устали и проголодались? А то у нас как раз время обеда…

Я в первый раз за десять дней поел с тарелки и получил возможность сесть в кресло… Буду честен, моему восторгу не было предела. Видимо в душе я, все-таки, домосед. Хеммет же горячо обсуждал перспективы того, где бы отыскать нам на голову дополнительных приключений.

– В Дар-эс-Саламе мне довелось беседовать с Гансом Шомбургком. Он рассказал, что обратил внимание, что в ваших краях почти нет гиппопотамов.

– Это так, – кивнул миссионер, – и я благодарен господу, что он избавил нас от этой напасти.

– Почему? – я на секунду оторвался от жаркого. Якоб Тарау снисходительно вздохнул.

– Вы представляете себе разъяренного кабана, герр Бронн?

– Немного…

– Тогда увеличьте его в пятнадцать раз, и вы получите представление о раздраженном гиппопотаме…

– Никогда не думал, что эти существа могут быть опасны, – удивился я.

– Еще как. К счастью в этих болотах их практически нет.

– Так вот Шомбургк утверждал, что, по словам местных жителей, гиппопотамов убивает и поедает какое-то чудовище, – продолжил Хеммет.

– Да, слухи о нем ходят, – кивнул миссионер, – но лично я его не видел, и не знаю никого, кто бы видел, а не говорил с чужих слов.

– Тем не менее, возможно, что это реальный хищник? – гнул свою линию Синклер.

– Не знаю… Зачастую можно встретить самые неожиданные вещи – развел руками Тарау.

– Насколько я в курсе, – заметил я, – современная наука не знает хищника, способного уничтожить всех бегемотов в округе. Это не под силу даже львам.

– Речь не о львах, – отмахнулся Хеммет, – это что-то совсем другое.

– Да, это существо, чимпекве, описывают как своего рода дракона, – кивнул миссионер.

– Я не верю в драконов, даже в Африке…

– Речь не о драконе, Бронн, – покачал головой Синклер, – скорее о каком-то древнем монстре, динозавре, выжившем в этих местах с допотопных времен. Если бы мне удалось его хотя бы сфотографировать…

– Только не в наших местах, – возразил миссионер, – может быть где-то дальше на севере. Здесь практически нет глубоких водоемов и большому зверю просто негде спрятаться.

– Динозавры это, конечно, интересно, – возразил я, – но не уверен, что подобные гигантские рептилии могли дожить до нашего времени. Скорее всего, они вымерли, подобно мамонтам.

– Поверьте, – усмехнулся Хеммет, – наука еще очень мало знает о существах, обитающих в наиболее глухих уголках Африки. Кто еще недавно что-то слышал о карликовых родственниках обсуждаемых нами гиппопотамов? О лесных жирафах окапи или гигантских горных гориллах? Все эти животные стали известны науке всего-то лишь за последние пару десятилетий! Так что кто знает, что еще таится в здешних болотах?

– Доля правды в ваших словах, несомненно, есть, – согласился я, – но динозавры… это немыслимо.

– Это сенсационно! Но сейчас у нас нет времени на подробное изучение местности и охоту за чимпекве, – вздохнул Хеммет, – но очень надеюсь, что может не здесь, и не сейчас, но какие-нибудь уникальные первобытные звери рано или поздно мне попадутся…

– Да, мы действительно торопимся, – воспользовался я случаем сменить тему разговора, – мы ищем экспедицию Комиссии по Разграничению, которая должна была пройти здесь примерно неделю назад.

– Конечно я знаю о ней. Мою миссию экспедиция не посетила, но я нашел время съездить в их лагерь. Приятно, знаете ли, встретить цивилизованного человека в этих местах, поговорить с ними о чем-то, неважно о чем, о любых пустяках. Это были первые белые люди, которых я увидел за последние полтора года. - Якоб Тарау вздохнул.

– А вы не в курсе, куда направилась экспедиция, нам бы хотелось их догнать?

– В курсе. Они разбили лагерь километрах в двадцати к западу, на краю болот, в верховьях Луапулы. Кажется, они собирались оборудовать там временный аэродром.

Итак, еще немного и я смогу, наконец-то, получить вожделенную информацию о происхождении статуэток. Неужели эта безумная гонка закончится?

Я перевернулся в гамаке на другой бок и закрыл глаза. Солнце уже садится, надо выспаться. Завтра будет долгий день.

Ксантипп стоял в тени мраморного портика. Его отсутствующий взгляд был устремлен куда-то в глубину раскинувшегося перед ним папирусного царства. Легкий ветерок шевелил стебли, создавая ряды катившихся по травяной глади волн. Они напоминали спартанцу море.

– Секретарь готов вас принять, почтенный.

Ксантипп не глядя на склонившегося в поклоне человека, прошел в приемный зал.

– Я должен говорить с царем, – бесстрастно произнес спартанец, глядя на облаченного в белую льняную ткань сухопарого человека, сидевшего перед ним на креслице.

– Божественный Птолемей занят государственными делами, но я стану его устами…

– Ушами тоже станешь?

– И ушами тоже, почтенный Ксантипп, – казалось, секретарь ничуть не обиделся на фамильярность лаконца.

– Тогда слушай. Для похода мне нужны корабли и люди.

– Божественный Птолемей распорядился о выделении десяти барок для плавания по Нилу. Также вы получите под команду нескольких боевых слонов.

– А люди?

– Увы, но тут вам придется обходиться своими силами…

– Сил мало. - Секретарь тяжело вздохнул, всем своим видом выражая крайнее сожаление. – Со мной на службу царю перешло не более полутора сотен наемников, раньше служивших Совету Карфагена. Они хорошие солдаты, но этого мало, – упрямо продолжил спартанец.

– В Александрии несет службу множество галлов и галатов. Срок найма некоторых из них подходит к концу. Если у вас найдется определенное количество свободных денег… – задумчиво произнес секретарь, разглядывая ползущую по стене муху.

– А у царя не найдется этого количества?

– Царские кладовые бездонны… Но, как ни прискорбно, сейчас выделить должное количество серебра невозможно. Секретарь снова горестно вздохнул.

– А потом? – спросил Ксантипп

– Если поход увенчается успехом, то божественный распорядился вознаградить участников похода землями в оазисе. Кроме того, если рассказы об оазисе правдивы, вас ждет богатая добыча…

– И как это богатство в будущем поможет мне нанять людей сейчас? - Секретарь посмотрел на спартанца как на несмышленого ребенка.