— Ну, а как же море-то? Видели?
— Нет, — сказала Таня, — не видели. Не дошли: очень есть захотелось.
— А кабы есть не захотели, то дошли бы?
— Дошли бы, конечно.
— Ну? — сказал дедушка. — Неужели дошли бы? А я слыхал, что от нас до моря, до самого ближнего, и то километров семьсот.
Таня посмотрела на дедушку, и даже рот у неё немножко открылся:
— Дальше Москвы?
— Столько, сколько до Москвы. Да ещё шесть раз столько. До моря надо на поезде ехать, а не босиком по бережку бежать!
Таня неподвижно глядела на дедушку и молчала.
— Есть море и поближе, — продолжал дедушка, — совсем недалеко от Москвы. Это море люди сами сделали. Сначала прорыли канал, соединили Москву-реку с Волгой-рекой. А чтобы в канале всегда полно воды было, сделали огромный водоём. Там воды сколько хочешь, большой запас. Вот и получилось море. Московское называется.
— Значит, люди умеют моря делать?
— Наши, советские люди всё умеют.
— А значит, у этого Московского моря тоже берегов не видно?
— Нет, у этого моря берега недалеко! — сказал дедушка. — Однако большие пароходы по Московскому морю тоже ходят!
— Посмотреть бы… — задумчиво сказала Таня. А потом спросила: — Дедушка, а если бы мой папка жив был, мы бы с ним поехали море посмотреть?
— А то как же! — ответил дедушка. — Обязательно бы поехали. Эх, был бы твой папка жив…
Дедушка отложил топор, вздохнул и стал закручивать цигарку. Лицо у него запечалилось, потемнело, будто тучей заволокло… Но Таня не дала ему долго печалиться.
— Дедушка, дедушка, — живо сказала она, — а что ж ты баранчики-то забыл?
Дедушка взял один цветок, поглядел на него и сказал:
— А эти цветы ещё по-другому называются. Ещё их зовут «золотые ключики». Видишь — будто связка ключей висит?
— Вижу, — сказала Таня.
— А про эти «золотые ключики» я такую историю слыхал…
— Расскажи, дедушка, расскажи! — закричала Таня и поближе придвинулась к дедушке.
А дедушка закурил свою цигарку и начал такую историю:
— Говорят, этот цветок весне двери отпирает. Зима тянется долго. И людям и зверям холодно. А птицы и вовсе пропадают от метелей да от стужи.
Но вот приходит месяц Март. Тут все: и люди, и звери, и птицы — начинают просить:
«Месяц Март, бери золотые ключи, отпирай Весне золотые ворота!»
А Март отвечает:
«Отпер бы я Весне золотые ворота, да нет у меня золотых ключей. Золотые ключи месяц Апрель унёс!»
Прошёл месяц Март, подходит Апрель. Опять люди, и звери, и малые пташки просят:
«Месяц Апрель, бери скорее золотые ключи, отпирай Весне золотые ворота!»
Но что тут поделать! И у месяца Апреля нет золотых ключей.
«Не могу я отпереть Весне золотые ворота: золотые ключи месяц Май унёс!»
Стали и люди, и звери, и малые птицы месяца Мая ждать. А как месяц Май пришёл, то и стали просить:
«Месяц Май, у тебя ли золотые ключи? Отпирай поскорее золотые ворота, впускай Весну-красну!»
Тут месяц Май вынул золотые ключики, позвенел связкой:
«Вот они, золотые ключи. Сейчас отопру золотые ворота, впущу Весну-красну!»
Отпер месяц Май золотые ворота, и заиграло солнышко, зацвели дубравницы, проглянула зелёная трава… Отворились золотые ворота, пришла Весна-красна на землю!
Все тут — и люди, и звери, и малые пташки — на солнышке обогрелись.
Месяц Май отпер ворота, а золотые ключики уронил невзначай. Те ключики упали на лужок, и вырос из них вот этот цветик…
Таня молча разглядывала нежный жёлтый цветок, похожий на связку ключиков, и молчала. И виделось ей, как в дедушкиной сказке бродит Весна-красна по окрестным лугам и полям, обряжает рощу зелёной листвой, сажает медуницу в ракитнике. А где-то далеко за лесом горят на солнце и тонко поют под ветром высокие золотые ворота, через которые пришла Весна на землю.
ПОДРУЖКИ ИДУТ В ШКОЛУ
Дом под телегой
На улице было жарко, солнце лежало и на траве и на дороге. И только под телегой, которая стояла у двора, притаился кусочек тени и холодку.
Таня и Алёнка залезли под телегу со своими куклами.
— Это будет наш дом. Ладно, Алёнка?
— Ладно.
— Мы тут обедать будем.
— А что обедать?
— Да из огорода принесём!
Девочки усадили кукол в кружок, а сами сбегали в огород и принесли всякой еды: и свежей морковки, и зеленых огурчиков, и гороховых стручков. Подкатили под телегу круглый чурбак, накрыли его лопухом — вот и стол, накрытый скатертью. Нарвали круглых листьев подорожника — вот и тарелки. Разложили угощенье по тарелкам — садитесь, гости, обедать!
Но тут осмотрела Таня накрытый стол и сказала:
— А хлеба нет! Какой же это обед без хлеба?
Таня хотела бежать домой за хлебом, но Алёнка остановила её:
— Вот Дёмушка наш идёт с куском, у него возьмём.
Дёмушка не спеша подходил к телеге. В одной руке он держал большой красный помидор, а в другой — ломоть хлеба с солью. А рядом с Дёмушкой бежал Снежок и, виляя лохматым хвостом, поглядывал на хлеб.
Алёнка позвала Дёмушку:
— Дёмка, будешь играть?
— Буду, — сказал Дёмушка.
— Ну, лезь под телегу, садись за стол. А хлеб не ешь.
— А куда же его?
— А вот сюда. Клади на тарелку, вместе обедать будем.
Все уселись вокруг чурбака. И Снежок сюда же присунулся. Под телегой было тесно, но зато весело. И солнце не пекло.
Таня была хозяйкой за столом и всех угощала:
— Вот морковки покушайте. Вот огурчики. А вот горох очень сладкий, прямо сахарный!
Таня угощенья брала понемножку, и Алёнка понемножку. А Дёмушка как попробовал горох, так и сгрёб почти все стручки к себе на колени.
— Ты что же это! — сказала Таня. — Так в гостях разве делают? По одному стручку должен брать!
— А по одному не распробуешь…
— Жуй получше, вот и распробуешь. Клади горох обратно!
Таня потянулась к Дёмушке за горохом. А в это время Снежок улучил минутку, схватил хлеб со стола и съел его вместе с «тарелкой».
— Ой, ну что за гости такие! — закричала Алёнка. — Так всё со стола и хватают!
А Таня рассердилась и вытолкала Снежка из-под телеги.
— Уходи отсюда, нам таких гостей не нужно!
— А вон Танина мамка идёт с лошадью, — вдруг сказал Дёмушка, высунувшись из-за колеса. — Запрягать, наверно.
Он проворно схватил горсть сладких стручков, вылез из-под телеги и убежал.
— Ну и беги, — сказала Таня, — мы и одни можем…
В это время к телеге и правда подошла Танина мать и подвела на поводу тёмно-гнедую лошадь Ночку.
— Это что, как воробьи под застреху забились? — сказала мать, заглядывая под телегу. — Вылезайте, запрягать буду!
— А тут наш дом! — закричала Таня.
— Ваш дом сейчас в поле за снопами поедет, — ответила мать и стала вводить лошадь в оглобли.
Таня быстро выскочила из-под телеги. И Алёнка за ней.
— А мы тоже с тобой! — попросила Таня. — Мамушка, можно — мы тоже с тобой в поле?
— Лезьте в телегу, — сказала мать, затягивая на лошади хомут.
Подружкам не надо было повторять. Они живо взобрались на телегу. Мать запрягла лошадь, села на край телеги, дёрнула вожжами. Ночка быстро побежала По белой, сухой дороге; телега покатилась… Снежок позабыл, что его недавно вытолкали из гостей, весело закрутил свой лохматый хвост и побежал следом. А на лужке остался круглый стол — чурбак, накрытый зелёной скатертью, и куклы сидели вокруг него, протянув руки к надкусанным огурцам и морковкам.
Прятки под стойками
Ночка бежала рысью, и телега весело катилась по улице — мимо пруда, мимо скотного двора, за околицу. А как только выехали за околицу, высокая рожь сразу с двух сторон подступила к дороге. Спелые колосья тихонько кивали и покачивались в солнечной тишине.