слышите, люди —

я счастливый какой!

100

Но спокойно:

«Но любит...»

возражает

другой...

1954

***

К добру ты или к худу -

решает время пусть,

но лишь с тобой побуду,

я хуже становлюсь.

Ты мне звонишь нередко,

но всякий раз в ответ,

как я просил,

соседка

твердит, что дома нет.

А ты меня тревожишь

письмом любого дня.

Ты пишешь,

что не можешь

ни часу без меня,

что я какой-то странный,

что нету больше сил,

что Витька Силин пьяный

твоей руки просил...

Я полон весь

то болью,

то счастьем,

то борьбой...

Что делать мне с тобою?

Что делать мне с собой?

Смотреть стараюсь трезво

на все твои мечты..

И как придумать средство,

чтоб разлюбила ты?

В костюме новом синем,

что по заказу сшит,

наверно, Витька Силин

сейчас к тебе спешит.

Он ревностен и стоек.

В душе —

любовный пыл.

Он аспирант-историк

и что-то там открыл.

Среди весенних лужиц

идет он через дождь,

а ты его не любишь,

а ты его не ждешь,

а ты у «Эрмитажа»

стоишь,

ко мне звоня,

и знаешь ~

снова скажут

что дома нет меня.

1954

***

Что тебе трудна быть молодой —

лодку раскачивать,

брызгать водой?

Что ты молчишь?

Не молчи.

Не грусти.

Будь молодой.

Мешай мне грести.

Разве так можно,

так можно —

ответь —

рядом сидеть,

на меня не глядеть?

Некого больше тебе любить,

вот и приходится рядом быть,

слушать,

как веслами я плещу,

видеть,

как я о тебе грущу...

Мокрое

черное

плывет бревно.

Светится дно.

А тебе в-се равно.

Видишь

качается

трамвай

Он беленький, чистенький.

Слышишь —

речной.

Он ручной.

истертый,

гудок,

и опять заскучал,

в заусеницах

причал.

А ты не глядишь ни на что.

Меня рассерди.

Разбудись.

Сама рассердись.

Что мне поделать с моею бедой?

Очень прошу —

будь молодой.

На берег песчаный

лодку тащу.

Ищу твоих глаз,

нахожу и грущу.

Плывем с тобой.

Плывем далеко.

Давай отдохнем,

где глубоко.

И вот мы, раскинувши руки,

лежим

на волнах,

рожденных движеньем чужим...

1956

***

Ты мне но изменяешь.

Ты правильна в любви.

Спокойно извиняешь

провинности мои.

Рубашки чинишь ловко,

как я не починю.

А мне с тобою плохо,

не знаю почему...

Разлуке я доверю

тебя,

мою жену.

Придумаю деревню,

где я один живу,

где я дружу с тревогой,

потерянно любя,

и с дамою трефовой,

похожей на тебя.

В раздумье полудетском

про первую беду

с мохнатым полотенцем

по улице бегу.

Стрекоз рассветных пляска,

удары яолотка.

В кармане у подпаска

чскушка молока.

Река метя капает, -

хорошая она.

На все мне отвечает

высокая волна.

Блаженно я тоскую...

Вдали мне по плечу

любить тебя такую,

какую захочу...

Б . А х м а д у л и н ой

Обидели.

Беспомощно мне,

стыдно.

Растерянность в душе моей,

нс злость.

Обидели усмешливо и сыто.

Задели за живое.

Удалось.

Хочу на воздух!

Гардеробщик сонный

даст пальто.

собрания браня.

Ко мне подходит та,

с которой в ссоре,

Как много мы не виделись -

три дня!

Молчит.

Притих внимательно и нервно

а руках платочек белый кружевной.

***

Глаза глядят заботливо и верно.

Мне хочется назвать ос женой.

Такси,

и снег в лицо.

и лепет милый;

«Люблю...

Как благодарна я судьбе...

Смотри —

я туфли новые купила.

Ты не заметил?

Нравится тебе?

Куда мы едем?»

«Мой товарищ болен..»

«Как скажешь, дорогой...

Ах, снег какой!

Не верю даже —

я опять с тобою.

Небритый ты ..

Щекочешься щекой...»

В пути мы покупаем апельсины,

шампанского,

по лестнице идем.

Друг открывает дверь,

больной и сильный;

«Ух, -

молодцы какие, что вдвоем!

Шампанское?

А я уж лучше водки.

Оно полезней...»

Он на нас глядит,

глядит,

и знаю — думает о Волге,

которая зовет его,

гудит.

Мне говорит:

«Хандрить ты разучайся!

Жизнь трудная —

и тихо-тихо:

она еще не вся.,.»

«Вы не разлучайтесь,

Смотрите мне, ребята:

сам нельзя».

Уходим вскоре.

Вот и покутили.

Февральских скверов белые кусты

тревожно смотрят.

Нет у нас квартиры.

Мы расстаемся.

Горько плачешь ты.

Не сплю...

Ко мне летят сквозь снег обильный

последние трамвайные звонки.

Вокруг садятся разные обиды,

как злые, терпеливые зверьки.

Но чувствую дыхание участья.

Твое лицо плывет из темноты,

и дальний голос:

товарища черты,

«Вы не разлучайтесь...»,

и снова ты...

19 56

***

Тебя после каждой лекции

со всех сторон теребят.

Ты комплименты лестные

слушаешь от ребят.

Вечером,

с миной значительной,

весь почему-то в снегу,

к тебе приходит начитанный,

очкастый студент МГУ.

Он винограда болгарского

тебе приносит кило

и, продолжая богатствовать,

в театр ведет,

не в кино.

В жизни так много славного -

свиданья,

театры,

цветы.

но нету чего-то главного,

которого хочешь ты.

Вот ты бежишь по лестнице.

Тебе восемнадцать лет.

В сумочке -

с профилем ленинским

Твои комсомольский билет.

В проникающей полночи

сонной квартиры своей

итак» —

ты просишь помощи

у строгих больших идей.

И, распустив светло-русые

косы густые свои,

думаешь о революции,

хочешь большой любви.

В квартире -

шатание маятника

да твой рад говор с душой...

Очень еще ты маленькая.

Я рядом большой-большой.

Я прихожу.

Нс кушаю.

Чаю с вареньем не пью.

Очень тебя я слушаю.

Очень тебя люблю.

Ты моя младшая спутница,

спутник я старший твой.

Мне беспокойно,

что сбудется

с русой твоей голевой.

Вместе мы дышим тревогою

поиска высоты.

Сам я поверил во многое,

чтобы поверила ты...

1955

***

Ты мне, словно кораблю,

все четыре стороны.

Далеко тебя люблю,

высоко,

просторно.

Мне с тобой легко,

легко,

безоглядно,

истинно.

И гляжу я глубоко

и дышу я пристально.

Всей землей тебя люблю,

всею вышиною.

Каждым шелестом ловлю,

каждой тишиною.

Ты мне больше всех нужна

верно и влюблено.

Ты мне друг,

сестра,

жена

мама

и ребенок.

Ты меня всего взяла

Для меня отныне

ты и станция Зима — самые родные.

С нею вы одна семья

и одно единство — водь и в ней родился я,

и в тебе родился.

1955

***

Паровозный гудок.

Деловитые гулы.

И зубов холодок

сквозь раскрытые губы.

До свиданья!

Прости!

Лучше раньше, чем позже.

Разойдутся пути

и не встретятся больше.

Наши взгляды честны.

Будет поезд мой мчаться,

и не руки,