Глава 5 О Чёрной тридцатке, учебном порядке и смертельной загадке

Библиотека Кандора Х была предметом гордости всех Веридорских правителей. Её собирали из века в век, бережно храня древние фолианты, и в итоге они все не вмещались в стройных рядах шкафов, высившихся до самого потолка. Наверное, никто бы и не смог ничего больше найти в этой библиотеке, если бы не Рагнар, один из двух призраков-хранителей замка. По преданию он и его жена Веридора были родоначальниками династии великих королей и после смерти не отправились в царство мёртвых, а бестелесными сущностями остались хранить замок и его обитателей. Не всякому было дано их увидеть, а уж просить о чем-то могли только члены королевской семьи. Призраки были немы и хотя бы шепотом подсказывали каждому из своих потомков путь лишь раз или два в их жизни, являясь во снах. Считалось, что устами Рагнара и Веридоры говорят сами Боги, и их советы неизменно ведут к лучшему итогу. Ночами призраки вдвоем летали над крышами столицы и танцевали под луной, любуясь друг другом, а при свете дня обитали каждый в своей любимой комнате: Рагнар — в библиотеке, а Веридора — в картинной галерее.

Конда разумно рассудила, что раз на отца покушались, используя Дыхание Смерти, то логично на первый случай выяснить все, что можно об этом проклятии, и в первую очередь — кому под силу его использовать. Поэтому принцесса, вернувшись с показательной казни, бросилась прямиком в библиотеку и, не стесняясь, воззвала к Рагнару. Призрак явился практически моментально и завис напротив девушки с вопросительным выражением на дымчатом лице.

— Рагнар, я пытаюсь раскрыть заговор против отца. В него ударили Дыханием Смерти. Прошу, дай мне книгу, которая поможет мне!

Призрак задумался на пару мгновений и, кивнув каким-то своим мыслям, взвился к потолку. Спустя минуту в руки Кандиде спикировал толстенный талмуд в потрепанном кожаном переплете и даже раскрылся на нужной странице. Девушка быстро прошла к специальной зоне со столами и стульями, устроилась поудобнее и углубилась в чтение. Первые же строчки оптимизма не вселяли: оказывается конкретно это проклятие, в отличие от большинства тёмных, могло быть использовано абсолютно любым магом, даже целителем, чья сила противопоставлялась черной магии. Мол, Дыхание Смерти даже изобрели целители, дабы приносить безнадежно больным вовсе не безболезненную, зато быструю и необратимую смерть, но позже отказались от данного метода как от негуманного. А уничтожить даже упоминания об этом «негуманном» проклятии (о Боги, значит, по мнению целителей, есть гуманные проклятия!) не судьба была! Паразиты! Конда не удержалась и все же громко фыркнула: всегда не любила всю эту лечебную братию, преимущественно шарлатанов: ни целителей, ни лекарей, ни знахарей. Ладно, что там дальше? Привлекла информация о поражающей силе проклятия: Дыхание Смерти могло коснуться любого, даже магистра Светлой и Темной магии, такого, как отец. Итог один — смерть. Удивили и другие особенности: проклятие не могло преодолевать препятствия через стены, а так же его практически невозможно было навести на определенную мишень. Как утверждал талмуд, только чернокнижник (кстати, непонятно, чем эти самые чернокнижники отличаются от простых черных магов, надо будет у отца спросить) или темный магистр, оба с даром проклятийника. Вот еще один вопрос: что за дар такой?…

— Что изучаешь? — послышался над Кондой знакомый смешливый голос.

— Привет, Ад! — тут же вскинула голову девушка. — Вот, пытаюсь разобраться с Дыханием Смерти.

— И как, много разобрала? — все тем же легким тоном спрашивал Синдбад.

— Да нет, — вздохнула Кандида. — Сузить круг подозреваемых получилось только до тех, кто хотя бы владеет магией.

— Пф! Ничего себе сузить! — не удержался юноша. — Да в замке только лошади на конюшне магией не обладают!

— И ты? — удивленно спросила девушка. Действительно, она ведь никогда не видела, как колдует брат. — Я не помню, чтобы тебя кто-то обучал.

— Ха, кто ж будет возиться с бастардом? — невесело усмехнулся Ад. — Меня и зельеварению никто не учил, кроме матери, сам осваивал.

— А что из магии ты сам выучил? — заинтересованно спросила принцесса, чувствуя толику стыда за то, что ей-то преподавателя точно предоставят. — И почему отец не занялся твоим образованием? Только не говори, что он тоже нас делит на законных детей и бастардов!

— Нет, отец не делит и об образовании своих детей заботится. Знаешь же, что он открыл Военную Академию недалеко от Северного Предела специально для своей личной гвардии а по совместительству его «бастардов на особом положении».

Это была правда. В Веридоре вот уже несколько веков было живо право первой ночи: вассал просил разрешения на женитьбу у своего непосредственного господина, а тот, разрешая, не мог не вкусить то наслаждение, которое сам даровал своему подданному. Кандор Х был непосредственным господином всего высшего дворянства, которое составляли примерно полсотни родов. Конечно, среди них у короля были друзья и ради них он действительно просто спал на широком ложе вместе с молодой. Однако куда чаще с женихами были натянутые отношения, да и невесты не стремились подарить невинность мужьям. Напротив, каждая из них мечтала узнать ласки короля, который слыл лучшим любовникам всего Веридора с юных лет, когда он даже не был наследным принцем. Ну, а Кандор Х не мог отказать красавицам в такой малости. И все бы ничего, если бы нынешний правитель не обладал магией Жизни и, как следствие, ночь с ним не могла пройти без последствий. В итоге у тридцати родов первенцами и наследниками стали бастарды короля. Тут уже попахивало восстанием аристократов, причем не сказать, что совсем беспочвенным. Кандор мог бы подавить недовольство силой, но, стоило мальчикам достигнуть трехлетнего возраста, их представляли ко двору. Король видел сыновей, уже таких сильных и способных, похожих на него… и сердце его дрогнуло, и он признал всех своих детей, лично обучал всех тридцати магии (что примечательно, все мальчики рождались со склонностью к черным силам, унаследованной от отца), а позже открыл для них Военную Академию — первое специализированное высшее учебное заведение в Веридоре, которое — о Единый! — не было в ведении Отче. Это был очередной скандал и очередная почти война со «святыми». Это ж надо: сам Отче не имеет право вмешиваться в учебный процесс и одобрять учителей, отказ от преподавания церковных дисциплин, официальная практика богопротивной черной магии, обучение БАСТАРДОВ! На последнее обвинение Кандор Х хищно оскалился и заявил: «Ну, я же не Отче, чтобы не признавать своих детей, которым не посчастливилось родиться от законной супруги, зато признавать их святыми и давать титул Светлейших. Хотя хорошая идея: отныне мои сыновья будут… нет, не Претемными, это слишком пафосно. Просто Чёрными. Чёрной Тридцаткой.» После таких слов, брошенных на официальном приёме в лицо дипломатической миссии из святых земель, весь мир с змиранием сердца ждал, как Отче сотрет Веридор с лица земли или как Кандор Х станет новым идолом поклонения, задушит на корню культ Единого и, — демон его знает, а вдруг! — объявит, что отныне истинна одна религия — язычество. Но взрыва так и не произошло. Видимо, Отче, признав противника достаточно сильным, в очередной раз проглотил оскорбление от Веридорского короля. Но и Кандор не стал нагнетать, просто делал все по намеченному плану, а именно воспитал своих сыновей первоклассными воинами и могущественными магами. Чёрная Тридцатка стала элитой армии и была провозглашена личной гвардией короля. Этой силы страшились все предатели, ибо воины были преданы лишь королевской семье, к тому же обожали своего отца и дружили с другими детям Кандора. Однажды Гвейн, один из тридцати, сказал Конде, что отец подарил им лучшую судьбу: с одной стороны, у них был высокий статус, а с другой из абсолютно не стесняли какие-либо ограничения. Кандор подарил им СВОБОДУ. Они могли заниматься любой деятельностью вне службы (им были доступны торговля, преподавание, богослужение, — то, чем заниматься считалось позорным в высших кругах). Их жалованье превышало доходы некоторых аристократов. А ещё они могли выбрать себе жену из любого сословия, что аристократку, что крестьянку. Сам Гвейн женился на дочери султана Порсула: он сопровождал отца во время очередного посольства на восток, увидел танцующую красавицу и влюбился в её стройную гибкую фигуру, огромные изумрудные глаза и волнистую прядь пепельных волос, выбившейся из-под плотного покрова. Неслыханное дело: султан не отдал бы дочь даже дочь от наложницы самому королю Веридора по политическим соображениям, а за приличный выкуп одобрил союз с одним из Черной из Тридцатки со словами: «Я не враг своей стране. Откажу — и деньги потеряю, и эти тридцать демонов в человеческом обличье нагрянут, чтобы выкрасть жену для одного и своих!»

— Отец и Эзраэля в ту Академию учиться отправил, и меня хотел, — продолжал Ад. — Ну не моё это. А в другой университет бастарда не примут — Отче опять крик поднимет. А с преподавателями для меня вопрос решился легко: в мои пятнадцать как раз назревал новый конфликт с Саратой, и мама сказала отцу, что нечего деньги сейчас разбазаривать, а всему, что надо, она меня сама научит. И научила: основам целительства, бытовой магии, зельеварению, опять же… — тут юноша как-то нерешительно замедлился и, тряхнув золотыми кудрями, резко перевел тему. — В общем, надо с другой стороны заходить. Чего там ещё полезного написано?

— Да много ещё чего… — задумчиво пробормотала Конда и даже зачитала вслух: «Проклятие приносит неминуемую смерть тому, в кого попало, без исключения для каких бы то ни было рас, даже магически защищенных, таких как демоны и драконы. Дыхание Смерти подвижно, а следовательно, оно не всегда следует по идеально прямой траектории. Прицельно бить проклятием под силу только чернокнижникам и магистрам Темных искусств с даром проклятийника. Проклятие не может преодолевать препятствия в виде осязаемых объектов и остается на любой сущности, имеющей душу…»