Долго стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам ночного города: вдалеке гудели сирены, в соседнем квартале надрывалась сигнализация, громыхали выстрелы, он определил, что стреляли из девятимиллиметрового полуавтоматического пистолета.

Он повернулся и посмотрел на свой лагерь и мотоцикл. Здесь он оставаться не мог. Какой-то внутренний голос приказывал ему уехать. Немедленно! Иди, иди, беги!

Ну как всегда, подумал Коннор, спешно собирая пожитки и прилаживая их к мотоциклу. Его бессмысленному существованию конец так и не настанет.

Он срывается в ночь, натыкаясь на бордюр. Дроссель бешено колотится. Мотоцикл порывается уехать без него, но Джон наклоняется вперед, выкручивает газ и рвется с места. Гортанный рокот выхлопного газа эхом отражается от зданий.

Труд — жизнь. Движение — жизнь. Шум — жизнь.

Он оказался на Голливуд Фриуэй, шоссе 101, направляясь на север по мало-оживленной трассе в час ночи. Подъехав к повороту на каньон Топанга, повернул и запетлял по извилистой дороге в горы.

Возможно, ему не удастся скрыться. Может, побег вовсе невозможен.

Джон сильно наклонялся в стороны на крутых поворотах, высекая искры подножками и оставляя царапины на дорожном покрытии.

Ему оставалось лишь продолжать двигаться. Постараться избавиться от демонов, захватывающих контроль над мозгом.

Стрелка спидометра подошла к отметке сто километров в час, об остатках здравомыслия ездока свидетельствовала лишь зеленая подсветка прибора. Единственное, что ему казалось реальным — физические законы Вселенной. Дроссель молотил и мотоцикл мчался. Причина и следствие. Поспешишь — людей насмешишь.

Небольшая лань выскочила на середину дороги и застыла, загипнотизированная светом фары — еще один внезапный и непреложный факт реальности.

Коннор сбавил газ, нажал на тормоз и слишком резко повернул налево, пытаясь не врезаться в оленя. Колеса протанцевали безумную джигу на асфальте.

Затем наступило ничто. Невесомость. У него скрутило живот, когда переднее колесо плашмя завалилось на дорогу, а его выбросило на гравийную обочину. Мотоцикл покатился дальше и врезался в дерево.

Коннор повредил колено и левое плечо и ободрал спину, прокатившись на спине по гравию, словно кубик льда по раскаленной сковородке.

Поначалу все было как в замедленной съемке. Он не сразу почувствовал боль, но заметил переворачивающийся мотоцикл и разлетающиеся вещи. Разглядел летящий гравий и пыль. Даже чувствовал запахи горелого масла и выхлопных газов.

Сознание Коннора вернулось к реальному времени, как только он затаил дыхание.

Он взглянул на безоблачное небо, усыпанное бриллиантами звезд, и увидел хвост метеорита, тянущийся с запада на восток.

Вот уж повезло, горько подумал он.

Джон Коннор приподнялся в «хамви» с открытым верхом, поднес к глазам мощный бинокль и оглядел развалины здания военно-воздушной базы «Эдвардс» и сооружения корпорации Исследования Кибернетических Систем в пустыне к востоку от Лос-Анджелеса.

С расстояния в полтора километра с возвышенности база выглядела разрушенной. Южная диспетчерская вышка лежала в руинах, как и большинство ангаров, административных офисов, казарм и научно-исследовательских объектов.

Тщательно поддерживаемый камуфляж. Ибо все, что могло показаться центром активности человека, становилось мишенью Скайнета. Овладение любым объектом более чем на сутки, зажигание огней в темное время, даже в течение одной ночи, могло повлечь атаку.

Люди на горьком опыте научились быть ночными существами, землеройками, подземными созданиями, яростно отбивающимися, если их загнать в угол.

В сгущающихся сумерках ничто не двигалось, кроме пылевого смерча, разбрасывающего мусор в виде остатков гудрона по покрытой кратерами старой взлетно-посадочной полосе. Посеребренная сетка мощной антенны отлично замаскирована обломками посередине главного научно-исследовательского центра ИКС.

Коннор и остальные вздохнули с облегчением. Не похоже, что Скайнет собирается все здесь уничтожить. Хотя они понимали — это лишь вопрос времени. Каждый раз, когда они приезжали сюда и включали питание, Скайнет обнаруживал это. Рано или поздно, атака станет неизбежной.

Коннор сел на место. — Все чисто, — повернулся он к водителю. Кортеж из трех «хаммеров» с техниками и солдатами для защиты помчался по пустыне.

Подъехав к базе и подойдя к убежищу в ангаре, они осмотрели небо, опасаясь присутствия ОУ. Но небо по-прежнему радовало чистотой.

— Народ, миссия начинается, — скомандовал Коннор в петличный микрофон. — Вы знаете, что нужно делать. У нас двадцать минут, не больше. За дело!

«Хаммеры» укрылись в темноте ангара. Четверо солдат с радиолокационными и инфракрасными сканерами, с портативными установками запуска ракет земля-воздух, торопливо обустраивали посты наблюдения, чтобы обезопасить территорию, пока Коннор и техники спускались в подземный центр управления ИКС.

Когда заработал генератор и зажегся свет, Коннор подошел к Т-850, боевому киборгу, лежащему на верстаке в отделанной лексаном камере.

Машина, оборудованная как подмодель человекообразного инфильтратора, с лицом и телосложением, хорошо знакомыми Джону. Копия машины, спасшей жизнь ему и матери. Машины, ухаживавшей за ним более преданно и заботливо, чем любой отец-человек.

— Это всего лишь машина, — жена Джона тихонько прикоснулась к его руке.

Коннор кивнул, но не обернулся. — Я знаю. — Калейдоскопический коллаж изображений со скоростью света пронесся в его мозгу: пустыня, темные залы Кибердайн Системс и заводские цеха, мотоцикл, стрельба, взрывы, пожары. И повсюду с ним защитник Т-800, безымянный, за исключением номера модели, спасающий ему жизнь.

У машин нет эмоций. Но, глядя на Т-850, Джон сомневался.

Шесть техников-программистов приступили к подаче питания транспортеру и рецепторным схемам.

Лейтенант Том Картер, эксперт-программист, мягко взял Коннора за плечи и отодвинул в сторону. Затем скользнул в камеру и открыл приборную панель на широкой груди Т-850. Этому пожилому человеку было шестьдесят пять лет. Он окончил Калифорнийский технологический институт до Судного Дня. Как многие его ровесники, он испытывал меньше уважения к машинам, чем молодые соратники. В конце концов, это лишь отлично спроектированная, почти идеальная оперативно, груда металла с электронными схемами. Ничего более.

Он прикоснулся к точке отключения под кожей на правой стороне шеи Т-850, и голова машины расслабленно повалилась правой щекой на плечо. Потом нашел швы, идущие по линии роста волос от основания шеи и над ушами к вискам. Кожа легко отделилась, обнажая металлический череп с крошечным портом доступа.

Картер работал как хирург, быстрыми и точными движениями он подключил переносной источник питания к паре выходов на черепе Т-850, позволяющих материнской плате подать питание к порту, а потом вставил в него перепрограммированный микропроцессор из своего набора инструментов.

Глаза Т-850 моментально ожили, но Картер сразу отключил источник питания.

Лейтенант поднял глаза. — Мне потребуется три минуты, чтобы установить водородные топливные ячейки в грудь этому. Еще нужно время на проверку. — Он взглянул на жену Коннора. — И мне не хочется давать этой штуке время начать распевать «Дикси», пока мы не отправим его в прошлое.

— У тебя четыре минуты. Три на подключение питания, и одна на отправку его в камеру, — распорядился Джон.

Картер посмотрел на жену Коннора, она пожала плечами, но никто не поправил Джона, чтобы тот использовал местоимение «оно» вместо «он» по отношению к машине.

Континуумный Транспортер — так официально называлось устройство — начался с серии Особых Специальных Проектов (ОСП), проведенных на строго охраняющейся авиабазе в пустыне штата Нью-Мексико, известной в народе как «Зона 51».