Вскоре в коридоре послышались бодрые голоса. Зевнув, допила чай, убрала кружку в ящик (потом помою), туда же положила и съестное. Как всегда Вова, редко вспоминающий о том, что я начальница, без стука вошел в кабинет и, радостно улыбаясь, подошел к столу.

— Ну как ты? — спросил, смотря прямо в глаза.

— Паршиво, — призналась. — Я понятия не имею, как оказалась дома. Белый лист…

— Сколько ты выпила? — темные брови медленно поползли вверх. Он бросил быстрый взгляд на дверь, убеждаясь, что она плотно закрыта.

— Не так много, чтобы улететь. Но этого почему-то хватило, чтобы меня развезло, как десятиклассницу, впервые попробовавшую алкоголь.

— Это из-за того, что ты мало ешь, — мужчина сложил руки на груди. — Сегодня пойдем в столовую.

— Иди, работай, — попробовала временно влезть в шкуру суровой и властной начальницы. — Иначе уволю. Без выплат.

— Зайду в час, — поворачиваясь ко мне спиной, предупредил Владимир и пошел на выход. — Если понадоблюсь раньше, вызывай.

Тоже мне, мальчик по вызову.

А вот интересно, мог бы он… Хотя, нет. Зачем ему выводить меня из конференц-зала, поддаваться на мои пьяные приставания и потом отвозить домой. В жизни не поверю, что я, будучи не в себе, могла добраться до квартиры на своих двоих. Если бы это был он, то не стал бы писать сообщение, куда я запропастилась.

Кому же я тогда обязана такими угрызениями совести и сжирающим изнутри стыдом?

Работа не клеилась. Я смотрела в таблицы, графики, пыталась сверить данные за прошедшие два полугодия и не черта не соображала. Кофе пить не хотелось. Спать, впрочем, тоже. Я не понимала своего состояния. Когда на рабочий телефон позвонил главный, я думала скончаюсь на месте и, зашедший к часу Вова увидит не суровую начальницу, коей я не являлась ни разу, а хладный труп. Голос у мужчины был спокойным — если бы он что заподозрил или возжелал бы меня уволить за разврат на работе, так бы не говорил. Брызгал слюной, грозил чем угодно, но не стал бы вежливо просить меня зайти к нему в кабинет.

Захватив с собой на всякий случай папку с последними данными от аналитиков, заторопилась к самому главному и злобному боссу. Один минус — как есть на Колобка похож. Такой страх не вызывает. Умиление, ели только. Впрочем, самому главному об этом лучше не знать. Я своим местом дорожила (ситуация, произошедшая в пятницу, не в счет). Рисковать, соревнуясь в остроумии не собиралась.

Босс лучился довольством и радостью. С чего бы, спрашивается?

— Елизавета Викторовна, присаживайтесь пожалуйста, — указал рукой на свободный стул с противоположной стороны от его рабочего месте. За которым он, собственно, и устроился, чуть ли не положив внушительный живот на столешницу.

— Доброе утро, Николай Кириллович, — поздоровалась, опускаясь на мягкую си душку.

Принюхалась, почуяв запах дорогих, но резких мужских духов. Уф… невыносимый запах. И как усидеть, если он тут такие ароматы развел.

— Хотел поговорить с вами о продажах за последнее полугодие лично… — начал вводить в курс дела босс, доставая из ящика стола папку и бросая ее поверх. Она, несчастная, с громким шлепком, упала на столешницу, неподалеку от внушительного пуза.

Отвечала на автомате. Не сказала бы, что он открыл мне глаза на происходящую у нас в фирме ситуацию. Конкуренты словно читали наши мысли, умудрялись раньше внедрить то или иное изменение, о котором мы успевали подумать, но не успевали реализовывать.

— Мы с главным директором «Кронвэла» пришли к решению соединить наши силы и действовать сообща. Враждовать с ними нам не выгодно.

— К чему вы клоните? — я напряглась и, кажется, побледнела. Но виной тому были не последние сказанные мужчиной слова, а продолжающий вызывать у меня рвотные спазмы запах духов. Они никогда мне не нравились.

— Вы, Елизавета Викторовна, будете направлены к ним на переговоры. Одну я вас, само собой, не отпущу…

Прикрыла на пару мгновений глаза, собираясь с силами. Оказаться на территории фирмы-конкурента это не так страшно, как встретить там своего бывшего супруга, который продолжает периодически слать мерзкие сообщения, наивно надеясь вывести меня на эмоции.

— Я могу отказаться? — спросила, не особо рассчитывая на чудо. Везение должно было когда-нибудь закончиться. Честно, лучше бы меня уволили.

— Нет, — растягивая пухлые губы в улыбке, вбил первый гвоздь в крышку моего гроба начальник.

Выходила из его кабинета спокойно. Однако, стоило прикрыть дверь, не удержалась и показала оной неприличный жест. Он знал о моей ситуации. Бывало, видел моего супруга. Раньше я, бывало, после работы, заходила к Павлу и до дома мы ехали вместе. Как говорится, офис слухами полнится. Николай Кириллович дураком не был. Там услышит, там увидит. Подумаешь, фамилии не совпадают, зато нас часто видели вместе. Я не то, чтобы скрывала свою личную жизнь, просто не распространялась.

Моей вспышки гнева никто не увидел. Да и не трясла я рукой, показывая фигуру из пальцев всем камерам. Кто знает этого Колобка, вдруг успел установить парочку?

Войдя к себе, бросила папку, что до этого сжимала с силой в руке, на стол, уперла конечности в бока и задумалась. Меньше всего я хотела сейчас думать о Бывшем Козле. С одной стороны, все будет не так уж и плохо, если я не столкнусь с ним на его территории. С другой… могу не сдержаться, если Судьба нас опять сведет. Как контролировать свои эмоции, если я увижу того, кто изменил мне? А если рядом с ним будет скалящаяся, словно болонка, Виктория…

Походив по кабинету взад-вперед, попыталась успокоиться. Не так страшен черт, как его малюют. Если Пашка увидит, что я спокойна и невозмутима, сам взбесится. Я пойду туда с конкретной целью. Павел никакого отношения к ней не имеет. Еще босс сказал, что я буду не одна. Значит, вероятно, драки можно избежать. Не факт, понятное дело, но кто ж его знает. Это я сейчас на взводе. Хожу туда-сюда, ощущая запах удушливых премерзких духов. А там, возможно, успокоюсь и более нейтрально отнесусь к этой новости.

Я уже сидела за столом и опять пыталась погрузиться в работу, когда в дверь постучали и не дожидаясь моего разрешения, в кабинет вошел Владимир. Прикрыл дверь, подпер ее спиной и, сложив руки на груди, вопросительно посмотрел на меня.

— Что? — спросила, не понимая, с чего он так смотрит.

— Слышал, нас в соседнюю фирму пинком под одно место гонят.

— И с тобой успел поговорить? — я нахмурилась. — Ты-то им там зачем, если из нашего отдела я буду?

— Он считает меня одним из ведущих специалистов, — пожав плечами, ответил Вова.

— Пойдем, посмотрим, что они нам предложат. Потом подумает, что делать. В любом случае, последнее слово будет за главным.

— Так-то да, — проворчала, отодвигая от себя документы подальше и нервно начиная крутить в руках карандаш, которым делала на бумаге пометки. — Но с какой стати он решил идти на мировую? Наши фирмы лет десять конкурируют.

— Всему приходит конец. Возможно, нынешнее положение дел не устраивает Николая Кирилловича, — сказав это, мужчина отстранился от двери и, распахнув ее, кивнул на выход. — Пошли, поедим. Час уже.

Еда в этот день казалась не вкусной. И так напоминала отходы, а тут просто невозможно какая гадость. Но я давилась, ела, потому что желудок требовал, чтобы его покормили. Ему, в отличие от хозяйки, было все равно, что переваривать, если он в состоянии это переварить.

— Ты бледная какая-то, — нахмурился помощник, ковыряясь вилкой в плове.

— Что-то случилось? — а это спросила Ульяна. Она частенько ходила в Вовой обедать. На работе уже слухи пошли, что они вместе. Только я знала, что их особо ничего и не связывает. У бедной Ули другой кавалер имеется. Настырный, наглый и самоуверенный.

— Я больше никогда не буду пить, — вспоминая свое жуткое похмелье, поморщилась. Нет, не могу больше себя мучить. Еда поперек горла встает.

— Попей тогда, — девушка пододвинула ко мне поближе чай с лимоном.

Подстывший напиток на удивление зашел. Выпила его сразу, залпом, а после начала со смаком потощать дольку лимона, которая плавала в стакане.

— Что такое? — не понимая, с чего на меня так настороженно смотрят, проговорила я, резко переставая жевать. Кислота растекалась во рту и мне хотелось продолжить жевательный процесс, но вот лица моих сотрудников настораживали.

— Это лимон, — пролепетала Ульяна.

— И что? — пожав плечами, вопросила.

— Кислый, — продолжила говорить загадками девушка.

— Я знаю, — спокойно откликнулась и снова приступила к жеванию.

— Ты точно в норме? — Владимир тоже выглядел крайне обеспокоенным.

Как ему сказать, чтобы не выдать себя с головой? Само собой, я не была в норме. Мягко говоря, после бурной пятницы ощущение паршивости не покидало ни на секунду. Павел только за первую половину дня два раза напомнил о себе. И о моей машинке. Это он еще не в курсе, что в ближайшее время я снова переступлю порог фирмы, в которой он работает. Переступлю и… Черт знает, что будет потом. Убью его, наверное.

Остаток дня прошел напряженно. Меня все раздражало, выводило из себя и вообще, я была готова лезть на стену, рыть подземный тоннель или, на худой конец, прятаться под стол, лишь бы от меня все отстали.

Всю неделю я была дерганой и злющей. Да такой злющей, что Вовка стал реже ко мне заглядывать. Дескать, не хотел отвлекать начальницу от работы. Ага, отвлекать. Просто струсил, решив не попадаться под горячую руку. А я мечтала запустить в кого-нибудь чем-нибудь тяжелым. Списывая такую нервозность на предстоящий поход к конкурентам, я первые недели не замечала изменений, происходящих во мне. В обеденное время меня начала мучить сонливость, в кабинете постоянно было душно, а духи главного вызывали теперь не только рвотные позывы, как раньше, но и желание застрелиться на месте.

Три недели после «радостной» новости о том, что я удостоена чести представлять нашу фирму у конкурентов, пролетели, как один день. Вроде только проснулась, позавтракала, поехала на работу и… прошло двадцать три дня, если быть совсем уж точной. И вот через еще два дня, у нас назначена встреча. Колобок за это время частенько вызывал меня к себе и инструктировал, что лучше сказать, где желательно умолчать. Как по мне, лучшим вариантом было бы туда вообще не ходить. Владимир тоже присутствовал при инструктажах и подбадривал, как мог. А для бодрости духа мне было достаточно шоколадки и теплой улыбки. Последнюю я и раньше-то редко видела, а уж после развода… Оказалось, что окружают меня далеко не добрые и светлые люди, а наглые, корыстные пауки, целью которых являлось достать до печенки.