— Ленский расстрел... — робко заметила Лариса.

— Правильно, Ларочка, — ободрил ее Максим Иванович. — Рассказывай.

— Рабочие Ленских приисков, измученные нечеловеческими условиями труда, скверным питанием, решили обратиться с жалобой в дирекцию прииска. В мирной процессии участвовало более трех тысяч рабочих. Однако когда они подходили к главной конторе, их встретили солдаты и без предупреждения начали стрелять... Было убито и ранено больше пятисот человек.

— Да, прогрессивная печать сравнивала тогда это злодеяние, — заметил Максим Иванович, — с расстрелом петербургских рабочих девятьсот пятого года.

— В ответ на это повсеместно вспыхнуло забастовочное движение, — продолжала Лариса. — С этого момента и начал нарастать подъем революционного движения.

— Так, что еще вспомним? — снова спросил Максим Иванович.

— «Правда», — пробасил Борис. — Первый номер «Правды» вышел пятого мая двенадцатого года!

— Совершенно верно, — согласился Максим Иванович. — Газета фактически стала легальным штабом революционного движения. Ну, раз уж ты, Борис, вспомнил, не поленись, достань вон с того стеллажа папки. Да, да. Вот эти, толстые.

С кряхтением Борис вытащил с полки несколько объемистых папок.

— Что это? — спросил он, сваливая их на письменный стол.

— Это комплект номеров «Правды» за двенадцатый год, — объяснил Максим Иванович, раскрывая первую папку. — Давайте почитаем вместе.

Ребята окружили стол.

— Ух ты! Неужели подлинные? — спросил Красовский.

— Нет, это издание предпринял Институт Маркса — Энгельса — Ленина в тридцать третьем году, но оно также достаточно редкое сегодня. Вот так выглядел первый номер.

— «„Правда". Ежедневная рабочая газета, — вслух начала читать Лариса. — Воскресенье, 22 апреля 1912 года». Как же так? Ах да, пятое мая — это же по новому стилю. Почитаем. Так, статья «Наши цели». Вот что написано: «Освещать путь русского рабочего движения светом международной социал-демократии, сеять правду среди рабочих о друзьях и врагах рабочего класса, стоять на страже интересов рабочего дела — вот какие цели будет преследовать „Правда”».

— Гляди, — перебил ее Игорь, — стихи Демьяна Бедного!

Он с выражением стал читать:

Полна страданий наша чаша.

Слились в одно и кровь, и пот.

Но не угасла сила наша:

Она растет, она растет!

Кошмарный сон — былые беды,

В лучах зари — грядущий бой.

Бойцы в предчувствии победы

Кипят отвагой молодой!

Пускай шипит слепая злоба,

Пускай грозит коварный враг.

Друзья, мы станем все до гроба

За правду, наш победный стяг!

— Смело, — отозвался Борис. — И это ведь в легальной газете. Как же цензура пропустила?

— Этот номер был арестован, — пояснил Максим Иванович. — Но придрались, кстати, не к этому стихотворению, а вот к этому — «Завод» В. Невского. Послушайте концовку:

...Так старый мир, землей владея,

В оковах рабских держит труд.

Но звенья тех цепей, ржавея,

Уж скоро, скоро упадут.

В дыму, облитый потом, кровью.

Завод в мир вызван для борьбы.

Чтобы железом и любовью

Разбил оковы злой судьбы.

— Да, уж прямее не скажешь! — прокомментировал Игорь. — А вот, глядите, статья «Лена» — о ленских событиях.

— Поглядите, сколько «Правда» писала о стачечном движении! — воскликнула Лариса и стала цитировать: — «Телеграммы. От собственных корреспондентов.

Забастовки.

Пермь. По слухам, в Нижнетагильском округе забастовали рабочие на платиновых приисках.

Аресты.

Рига. За подстрекательство к забастовке пятеро рабочих губернатором подвергнуты аресту на сроки от 2 до 3 месяцев».

— А вот глядите — перестрелки с разбойниками, — перебил ее Андрей и зачитал: — «Тифлис. Стражники Шоропанского железнодорожного моста и часть роты Горийского полка, преследуя шайку 10 разбойников, настигли таковую в 2-х верстах от станции Шоропан. В результате 2-часовой перестрелки убиты один разбойник и один солдат, ранен один разбойник. Остальные разбойники скрылись в лес». А вот в разделе «Происшествия»: «Самоубийство. Вчера утром в д. № 40-а по 17 линии В. О. на площадке лестницы обнаружен повесившимся на ручке двери неизвестный мужчина, по виду чернорабочий».

— Вот видите, сколько информации дает только один номер газеты, — сказал Максим Иванович. — Время уже позднее, поэтому решим так: забирайте весь комплект и не торопясь почитайте дома. Пусть каждый выберет себе сообщения по определенной тематике, что ему покажется наиболее интересным. Потом обменяемся мнениями. Идет? А пока давайте пить чай. Казимира Францевна!

Няня уже вносила в комнату поднос с чашками.

В субботу после занятий Игорь заскочил к Борису, чтобы поменяться номерами «Правды». Воскобойниковы уже несколько лет как переехали в однокомнатную квартиру, и Борис переоборудовал темную кладовку в рабочий кабинет. Над верстаком, который порой заменял письменный стол, горела лампа дневного света. Когда Игорь заглянул в кладовку, Борис сидел над раскрытой подшивкой газет и, даже слегка высунув язык от усердия, переписывал что-то на карточки.

— Ну и какую ты себе тему выбрал? — ревниво покосился Игорь на карточки. — Что-нибудь о писателях, наверное?

— Ни в жизнь не догадаешься, — усмехнулся друг. — Про... технический прогресс.

— Технический прогресс? В двенадцатом году? Ой, не смеши! — развеселился Игорь, шлепаясь на табуретку.

Но Борис был серьезен. Одна из характерных черт того времени — обилие изобретений и технических открытий. Погляди, даже «Правда», газета, рассказывающая о рабочем движении, о политической борьбе, тем не менее в каждом номере отводит место под такую информацию. Вот, пожалуйста, беру наугад. Читаем: «Перелет Одесса — Москва.

Москва. В 7 ч. 40 м. спустился на аэродром военный летчик Андреади, покрыв 2500 верст. Обществом воздухоплавания ему поднесен жетон. Аппарат в исключительно хорошем состоянии».

— Ну, интерес к авиации понятен, — кивнул Игорь. — «Заря эры воздухоплавания», как тогда писали. Это все равно что сейчас новости из космоса.

— Тем более что часто полеты заканчивались драматически, — кивнул Борис. — Такие сообщения, например, не редкость: «Севастополь. Военный авиатор поручик Закуцкий летал на «блерио», упал и разбился насмерть».

— «Блерио»? — переспросил Игорь. — Это, кажется, французская машина?

— Да, тогда еще отечественных не было...

— А ты говоришь — технический прогресс! Какой же прогресс на иностранных машинах?

— Не скажи, — ответил Борне. — Учились летать на заграничных, а потом и свои появились. Кстати, в девятьсот двенадцатом году русский конструктор, сам бывший военным летчиком, Сикорский уже приступил к созданию мощного по тем временам четырехмоторного бомбардировщика «Илья Муромец». Это тебе не «блерно». Кстати, этот же год отмечен в истории отечественной науки и техники еще одним событием.

— Каким?

— Известный полярный исследователь, капитан Седов, отправился на судне «Святой Фока» к Северному полюсу. Об этом и «Правда» писала...

Игорь шутливо поднял вверх руки:

— Сдаюсь! Положил на лопатки. Ну и что ты еще выписал по техническому прогрессу?

Борис сосредоточенно перебирал свои карточки:

— В больших городах растет количество автомобилей, а вместе с ними и число дорожных происшествий. Нередки такие заметки: «Вчера на Серебряковой площадке Каменного острова таксомотор № 63 налетел на мотоциклет мещ. Рудакова. Рудаков получил ушибы и ссадины, а мотоциклетка оказалась совершенно поломанной». — Он посмотрел на следующую карточку и усмехнулся: — Конечно, говорить о загазованности улиц вроде бы было еще рановато, но светлые умы уже тогда бились над проблемой уничтожения выхлопных газов. Не правда ли, актуально звучит: «Слесарь Н. П. Зотов изобрел прибор для уничтожения того противного запаха бензина, которым отравляют автомобили воздух петербургских улиц. Зотов изобрел машину, фильтрующую газы, выходящие из моторов, и делающую их лишенными запаха. Изобретатель соорудил жестяную машину, работавшую, по его словам, очень хорошо, но цилиндры ее скоро перегорели, и теперь г. Зотов ищет лицо, которое, заинтересовавшись его изобретением, хотело бы помочь ему в его дальнейших работах над его прибором».