Илья всегда стар — он изображается седым, его белая борода развевается по ветру. Вместе с тем он могуч духовно и физически, в бою он страшен врагам и не дает им пощады. Но с теми, кто не является врагом Святой Руси, он будет честен и великодушен. Даже если персонально его, Илью, уязвили.

Одна из самых популярных русских былин — об Илье и Идолище.

В Киеве, сообщает былина, находится Идолище. Затем в город прибывает Илья и изгоняет Идолище.

В этой истории усматривают религиозный смысл (перемена религии: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а ныне плыви ты прочь!») — однако при ближайшем рассмотрении былины выясняется, что это не так.

Идолище (как и Тугарин-змей) в основе своей чудовище, зверь. Однако под влиянием более поздних былин о борьбе с нашествием татар Идолище приобретает сходство с более «человечными» врагами Руси — Калином-царем, Батыем. Таким образом, Идолище изображается одновременно и как чудовище, и как человек. Причем само слово «Идолище» может употребляться и в мужском, и в среднем, и даже в женском роде.

Идолище описано гиперболически: голова как пивной котел, руки как грабли, рост измеряется саженями. Оно «насильничает» в Киеве; за городом, в поле, находится войско Идолища, а само оно уже заняло дворец Владимира и «озорничает» там — обжирается, безобразничает, пристает к «Евпраксеюшке», «похваляется» перед Владимиром. В некоторых случаях Идолище прямо зовется «татарином», бывает, что и «Батыем». Спасение Киева от татар есть исконный подвиг Ильи; другие герои ему в этом только помогает.

Находясь вне Киева, Илья узнает о том, что «наехало» Идолище, и немедленно отправляется спасать город и Владимира. По дороге Илья меняется одеждой с перехожим каликой — странником, и приезжает в Киев неузнанным.

Об удивительном могучем «страннике» узнает Идолище, зовет его к себе и «испытывает» вопросами. Идолище, для которого обжорство — признак могучей силы, — интересуется, много ли «Илейко» ест и пьет? Ответ успокаивает Идолище: «Илейко» ест по калачику, а пьет по стаканчику. Но для слушателя такая умеренность означает явное превосходство Ильи над Идолищем, человека — над чудищем. Затем следует схватка, и Илья, не задумываясь, уничтожает Идолище прямо в княжеских покоях (переломав мебель и испачкав все кругом кровью). Затем Илья расправляется и с войском Идолища.

Важным моментом следует считать то обстоятельство, что освобождение Владимира от Идолища — это не услуга, оказанная лично князю, это подвиг во имя Киевского государства.

Подводя итог разговору о славянской — прежде всего восточно-славянской — мифологии, следует сказать следующее.

Как уже упоминалось, внятных письменных источников по славянской мифологии не существует. Представления о высших богах мы черпаем из летописей и обличительных сочинений христианских авторов — с одной стороны, а с другой — из живучих суеверий, народных песен, сказок, обычаев, декоративно-прикладного творчества. О низших богах, духах, «хозяевах» сил природы мы знаем неизмеримо больше, нежели о богах высших, взаимоотношения между которыми (а иногда, как в случае с Мокошью, и пол) остаются тайной.

Русский героический эпос — былины — показывает, как богатыри борются с чудовищами (древними богами) «за место под солнцем» и как постепенно, одного за другим, побеждает «хозяев» стихий герой-человек.

Из богов они больше всего чтят Меркурия и считают должным приносить ему по известным дням в жертву также людей. Геркулеса и Марса они умилостивляют закланиями обрекаемых им в жертву животных. Часть свебов совершает жертвоприношения и Изиде; в чем причина и каково происхождение этого чужестранного священнодействия, я не мог в достаточной мере выяснить, но, поскольку их святыня изображена в виде либурны, этот культ, надо полагать, завезен к ним извне. Впрочем, они находят, что вследствие величия небожителей богов невозможно ни заключить внутри стен, ни придать им какие-либо черты сходства с человеческим обликом. И они посвящают им дубравы и рощи и нарекают их именами богов; и эти святилища отмечены только их благочестием.

Тацит, «О происхождении германцев и Местоположении Германии».

Ко всем их богам приставлены жрецы, которые от имени народа приносят им жертвы. Если грозит голод или мор, они приносят жертвы идолу Тора, если война — Водану, если грядут свадебные торжества — Фрикко. Они также имеют обычай каждые девять лет проводить в Упсале общее для всех шведских провинций торжество [Схолия 140: Когда совсем недавно христианнейший король Швеции Анунд отказался приносить демонам установленную народом жертву, его изгнали из королевства, и он, как говорят, ушёл оттуда, радуясь, ибо удостоился принять бесчестье за имя Иисуса.]. От участия в этом тожестве не освобождается никто. Короли и народы, все вместе и поодиночке, отсылают свои дары в Упсалу, и, что ужаснее всего, те, которые уже приняли христианство, вынуждены откупаться от участия в подобных церемониях. Жертвоприношение происходит следующим образом: из всей живности мужского пола в жертву приносят девять голов; считается, что их кровь должна умилостивить богов [Схолия 141: Пиры и подобного рода жертвоприношения справляются в течение девяти дней. Каждый день вместе с животными в жертву приносят одного человека, так что всего за девять дней в жертву приносятся 72 живых существа. Это жертвоприношение происходит около дня весеннего равноденствия.]. А тела этих животных развешивают в ближайшей к храму роще. Эта роща столь священна для язычников, что даже деревья её, согласно поверью, становятся божественными благодаря смерти и разложению жертв. Один христианин рассказывал мне, что видел в этой роще висевшие вперемежку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72. А о многочисленных нечестивых магических песнопениях, которые они обычно исполняют, совершая обряд жертвоприношения, лучше будет вообще умолчать.

Адам Бременский, «Деяния архиепископов Гамбургской церкви».

И вот Ганглери начал спрашивать: «Кто самый знатный или самый старший из богов?» Высокий говорит: «Его называют Всеотец, но в древнем Асгарде было у него двенадцать имен: первое имя Всеотец, второе — Херран, или Херьян, третье — Никар, или Хникар, четвертое — Никуд, или Хникуд, пятое — Фьёльнир, шестое — Оски, седьмое — Оми, восьмое — Бивлиди, или Бивлинди, девятое — Свидар, десятое — Свидрир, одиннадцатое — Видрир, двенадцатое — Яльг, или Яльк».

Тогда спрашивает Ганглери: «Где живет этот бог? И в чем его мощь? И какими деяниями он прославлен?» Высокий говорит: «Живет он, от века, и правит в своих владениях, а властвует надо всем на свете, большим и малым». Тогда молвил Равновысокий: «Он создал небо, и землю, и воздух, и все, что к ним принадлежит». Тогда молвил Третий: «Всего же важнее то, что он создал человека и дал ему душу, которая будет жить вечно и никогда не умрет, хоть тело и станет прахом иль пеплом. И все люди, достойные и праведные, будут жить с ним в месте, что зовется Гимле или Вингольв. А дурные люди пойдут в Хель, а оттуда в Нифльхель. Это внизу, в девятом мире». Тогда спросил Ганглери: «Каковы же были деяния его до того, как он сделал землю и небо?» И ответил Высокий: «Тогда он жил с инеистыми великанами».

Снорри Стурлуссон, «Младшая Эдда», «Видение Гюлльви».

ЛИТЕРАТУРА

Тацит, De origine et situ Germanorum, «О происхождении и местоположении германцев».