Демократия сама по себе не ведет к трансформации этих отношений, в рамках которых глубоко противоположные взгляды на identity и ее роль напрямую сталкиваются друг с другом. Шансы на выживание и сохранение тех внутренних сип, которые поддерживали наш народ на протяжении многих веков изгнания, зависит от того, насколько новая израильская identity питается своими еврейскими корнями, насколько глубоко уходят эти корни в историческую почву еврейского народа. Именно эту «почвенность» идеологи создания «нового еврея» и пытались уничтожить.

Глубокие разногласия в этом вопросе вырвались наружу в связи с выступлением А Б Иегошуа на заседании Американского еврейского комитета, которое состоялось 1 мая 2006 года в ознаменование столетнего юбилея со дня его основания Представлявший на этой встрече израильских интеллектуалов и весь Израиль в цепом известный израильский писатель А Б Иегошуа заявил своей аудитории в Вашингтоне нечто, что их не на шутку встревожило:

Моя, израильская идентичность и есть истинная еврейская identity. Она основана на географии, языке, структуре израильского общества Территория, ее запах, ощущение языка — все это моя identity. Общение на иврите определяет мою культурную самоидентификацию, жизнь в Израиле — мое национальное самосознание Вне всего этого невозможно иметь сколько-нибудь значимую еврейскую identity.

Американские организаторы конференции были шокированы Они относились к Израилю как к важной части их собственной еврейской identity, они видели в Израиле свой авангард, а в израильтянах — пионеров, которые воплощают в жизнь их мечту' об еврейском государстве Однако в своем выступлении Иегошуа объявил о разводе между Израилем и евреями диаспоры Он решительно отмел общее еврейское наследие, три тысячи лет совместной культуры, молитв, ритуалов, традиций, словом, все то, что заключено в понятии «иудаизм».

Но слова Иегошуа не должны никого удивлять они — логическая кульминация бен-гурионовского видения «нового еврея», создающего новую нацию практически на пустом месте. Для Иегошуа, как и для многих в Израиле, единственная жизненно важная с еврейской точки зрения вещь — это то, что происходит в самом Израиле Века до возвращения в Сион и жизнь вне его не имеют никакого значения, они не важны Израильское видение нового еврея оставляет не слишком много места для связи с общинами диаспоры, которые пусть и остаются еврейскими по своей культуре и религии, но члены которых все равно не живут в Израиле.

В откликах на речь Иегошуа авторы были озабочены в основном тем влиянием, которое окажет эта речь на евреев диаспоры. В отличие от них, меня эта позиция больше всего беспокоила в связи с израильской identity:

Обсуждение нашего права на землю и жесткое противостояние между нашим и палестинским подходом к этому вопросу — это не абстрактная философская дискуссия, что ясно показывает отношение к этой проблеме палестинских лидеров Когда руководители ХАМАСа, как в свое время и Ясир Арафат, готовы рассмотреть вопрос о признании факта, но не права Израиля на существование, они не играют в словесные игры. Я Арафат не случайно отрицал всякую связь между Храмовой горой и еврейским народом. Ему было ясно, что глубокая историческая связь, основанная на еврейской традиции, является основой для существования Государства Израиль и что без этой связи оно попросту исчезнет Разница между израильской identity и еврейской identity, по Иегошуа. — это в точности разница между фактом нашего существования и нашим правом на существование. Зто разница между группой людей, которые, так уж случилось, вместе живут на одном участке земли и говорят на одном языке, и потомками людей, которые вернулись на свою историческую родину через тысячи лет рассеяния.

Если мы, не дай Бог, оторвем себя от той цепи, которая связывает нас с еврейским народом, если мы откажемся от трех тысяч лет иудаизма, если откажемся от того, что мы — это продукт двухтысячелетней мечты еврейского народа оказаться «в будущем году в Иерусалиме», — тогда мы потеряем святое право на наше существование здесь, а потеряв это право, мы продержимся недолго.

Возможно, евреи диаспоры были оскорблены прямыми замечаниями Иегошуа. Но восстать против них должны в первую очередь мы, евреи Земли Израиля, так как они напрямую касаются самого нашего права на существование здесь.

Как только мы отделяем себя от мирового еврейства, от его истории и превращаем себя в «новых евреев», чья история начинается только с момента создания современного Государства Израиль, взгляд на еврейское государство как на типичную колониальную державу завоевывает все больше сторонников не только за рубежом, но и в самом Израиле.

Много лет тому назад в Москве, в один из самых напряженных периодов нашей борьбы в качестве еврейских диссидентов, один американский турист сказал мне: «Ты выглядишь и действуешь как настоящий «сабра» (уроженец Израиля). Я воспринял это как огромный комплимент: Израиль был для нас источником силы и лучом надежды, наши судьбы были нераздельно связаны с его судьбой.

Но с тех пор как я приехал в Израиль, я чувствую себя все больше и больше евреем диаспоры. Свои силы я черпал из связи с еврейской историей, из преданности нашего народа его уникальной identity. Мои неоднократные заявления на заседаниях правительства о том, что Израиль принадлежит не только израильтянам, но и всем евреям мира, нередко воспринимались моими коллегами с удивлением и непониманием. С другой стороны, мои слушатели в диаспоре не всегда приветствовали мои заявления о том, что самое подходящее место для тех, кто хочет влиять на будущее еврейского народа. — это Израиль, а мои замечания о важности Израиля для еврейской identity Америки и всего мира далеко не всегда находили поддержку в американских университетских кампусах Со временем это разделение между старым и новым, древней еврейской историей и современным государством кажется мне все более и более искусственным, а сам выбор между тем и другим абсолютно неприемлемым. Я не могу разделить себя на «старого» и «нового» еврея и очень надеюсь, что в конце концов этот пресловутый «новый» еврей, несмотря на все присущие ему достоинства, окажется на свалке истории точно также, как оказалась на ней породившая его марксистская идеология.

Бывший министр просвещения и один из лидеров левой партии МЕРЕЦ Шуламит Алони защищала Иегошуа следующим образом: «Я — израильтянка без «дефисов», у меня нет той двойственности самосознания, которая существует у евреев диаспоры».

Алони не понимает, что именно эти дефисы, эти многогранные и переплетающиеся identity дают смысл и цель израильской жизни. Дефис, который она так презрительно отбрасывает, — это то, что связывает нас с нашими братьями во всем мире, то, что объединяет нас с поколениями евреев, мечтавших о возвращении в Сион, то, что устремлено в будущее, связывая всех евреев вместе в их общей судьбе.

В октябре 2003 года европейское сообщество провело опрос общественного мнения, главной целью которого было выяснить отношение граждан пятнадцати европейских стран к другим государствам. Результаты были настолько шокирующими, что на протяжении длительного времени организаторы этого опроса в Брюсселе не решались его опубликовать. После теракта 9/11, в то время когда «Аль-Каида» шантажировала весь мир, угрожая новыми терактами самоубийц, в то время когда Иран разрабатывал ядерное оружие и когда секретные службы Европы сообщали о все расширяющейся сети международного терроризма, пустившего корни на европейском континенте, респонденты назвали Америку большей угрозой миру, чем Иран. Северная Корея или Афганистан Но одна страна все-таки считалась даже большей угрозой, чем США 59 % всех опрошенных заявили, что угроза миру и безопасности номер один — это Израиль.

Несмотря на кажущуюся абсурдность, такое отношение к еврейскому государству становится сегодня все более и более распространенным. Ненависть к Америке часто сопровождается ненавистью к Израилю, идет ли речь о лидерах Ирана или «Аль-Каиды». которые говорят о «большом» и «малом» Сатане, или же об интеллектуалах Европы периода postidentity, считающих Америку и Израиль представителями самых реакционных identities.