Она прошла еще немного и нырнула во двор, пройдя через огромную арку. Встала посреди двора и замерла, задрав вверх голову. Дом был очень красивый – с овальным окнами, лепниной, длинной аркой с колоннами. Ольга наморщила лоб, пытаясь вспомнить уроки архитектуры, которым щедро кормила ее мама в юности, но не смогла. Посмотрела на свисающие бутоны фонарей, опустила голову и пошла дальше – к Фонтанке.

Тихая гладь воды напомнила ей о первом свидании с Алисой. Прогулка на кораблике, поцелуи под пледом и капли дождя. Должно быть, этот город и правда навевал меланхолию – ничем другим объяснить своего состояния Ольга не могла.

Она зашла в кофейню, попросила чашку кофе навынос, расплатилась идеально гладкими купюрами, вынутыми из кошелька, и отправилась дальше.

Шла долго, бесцельно, не зная, куда идет, и не желая этого знать. Переходила мостики, смотрела с них вниз на воду, останавливала взгляд на храмах и церквях, попадающихся так часто, будто она была не в Санкт-Петербурге, а на каком-то монастырском подворье.

В голову лезли рифмованные строчки, но Ольга никак не могла уловить их целиком – никогда не любила стихотворений, даже в школе учила их через силу и, ответив урок, тут же забывала.

-А что, если я упустила что-то важное? – Подумала она, когда начало темнеть и ноги принялись гореть огнем от долгой прогулки. – Что, если за этой бесконечной гонкой я упустила что-то важное и ценное?

Дружбу? Но у нее были друзья. Любовь? Было и это, и хоть финал оказался печальным, у них с мужем были несколько наполненных счастьем месяцев. Искусство? Она всегда любила театр, и с удовольствием посещала премьеры в «Современнике» и «Ленкоме».

И все это было правдой, да, но назойливая мысль, возникнув, уже не отпускала, и Ольга все пыталась поймать ее, осознать, понять – что же она упустила? Что же в этой жизни прошло мимо нее?

Она снова посмотрела на девственно пустой экран телефона и ясно поняла: Алиса не напишет первая в этот раз. Сколько раз бывало, что Ольга уходила, и уже через несколько минут приходило первое сообщение. А сейчас она не напишет. Действительно не напишет.

Ольга вспомнила тетку – мамину сестру, которую она видела всего несколько раз в жизни. Тетя Лена была отщепенцем в семье, ее не приглашали на праздники, ее не поздравляли с днем рождения. Она была другая. Отличалась от них всех. Носила не платья, а широкие брюки, работала геологом в какой-то разведывательной партии, была замужем третий раз за мужчиной на десять лет себя младше, и не скрываясь обожала его и свой образ жизни.

Однажды тетка привезла Ольге конструктор. Это было странно, потому что мама покупала только развивающие игры, а в подаренной игрушке не было ничего развивающего – только яркие детальки, из которых можно было собрать что угодно: хоть дом, хоть машину, хоть снеговика. Маленькая Ольга с упоением строила, перестраивала, и строила снова. Она забыла обо всем – об уроках музыки, о французском языке, о школе – ее целиком поглотило создание из деталей конструктора настоящего «принцесного» замка.

Она владела конструктором ровно три дня. После этого вернувшаяся из командировки мама тяжелыми шагами вошла в комнату, молча взяла Ольгу за руку, отвела к фортепьяно и открыла нотную тетрадь. Когда Ольга вернулась в комнату, конструктора уже не было.

Тетя Лена и мама тогда очень поругались – Ольга слышала через стенку, как тетка кричит, а мама отвечает ей холодно и отстраненно. Тогда она не понимала, почему мама так разозлилась, поняла гораздо позже. Мама хотела ей добра. Мама хотела, чтобы она развивалась быстрее других и была лучше других. А тетя Лена хотела, чтобы она была как все. А быть как все – это худшее, что может случиться с человеком.

С тех пор прошло лет пятнадцать, но Ольга хорошо помнила этот разговор. Вспомнила она его и теперь, глядя на телефон и осознавая, что никакие «обычные» радости ей недоступны.

Она не может написать Алисе «извини», потому что не считает себя ни в чем виноватой. Не может согласиться на то, что между ними отношения, потому что это не так. Обычный человек, наверное, смог бы и радовался тому, что дают, и наслаждался бы тем, что имеет – пусть малостью. Но Ольга Будина так не могла. И не хотела.

Пусть Алиса стала ее новым «конструктором». Пусть владеть этим конструктором очень хотелось и желалось. Пусть так. Но мама всегда учила, и Ольга хорошо впитала в себя эти уроки, что ничто никому не дается просто так. Хочешь довольствоваться малым? Будешь получать еще меньше. Хочешь убедить себя в том, что это именно то, что тебе нужно? А какой ценой?

Унижением она была платить не готова. А все шло именно к этому.

Погрузившись целиком в свои мысли, Ольга не заметила, как вышла к Эрмитажу. Ее вдруг осенило, что несмотря на выходной, Инга с самого утра сказала, что вечером обязательно должна сходить на работу. С улыбкой и радостью Ольга набрала номер подруги.

-Давай поужинаем? – Предложила она.

Инга замялась, и Ольгино хорошее настроение испарилось, как не бывало.

-Оль, я Пашке обещала, что мы сегодня съездим к его родителям, - грустно сказала она. – Они нас ждут очень.

-Нет проблем, - спокойно ответила Ольга. – Увидимся ночью у тебя дома.

Инга пролепетала еще что-то извинительное и повесила трубку. Ольга засмеялась над собой, глядя снизу вверх на скульптуры, украшающие Зимний дворец, и, вздохнув, пошла к набережной. К сожалению, больше позвонить ей было некому.

Алиса сейчас, наверное, ужинает на кухне вместе со своей Катей. Врет ей о том, как напряженно работала сегодня, и выслушивает Катины скучные новости. В том, что Катя скучная, Ольга не сомневалась ни на секунду. Неделю назад она потратила несколько часов на то, чтобы найти в интернете ее фотографии, и выводы сделала сразу. Ничего особенного. Обычная девочка, с обычным лицом и обычной прической. Ничего особенного.

-Может быть, в клуб? – Подумала Ольга. – Потанцевать, снять кого-нибудь, и…

А вот что дальше – она не понимала. Снимать никого не хотелось, секса не хотелось тоже. Хотелось сидеть на берегу Невы, смотреть на блестящую верхушку Петропавловки и разговаривать о вечном.

Какой-то парень пристально посмотрел на нее, когда она проходила мимо очередного питерского моста. Она, было, ушла вперед, но вдруг остановилась. Подумала секунду, и вернулась обратно.

-А я уж, было, подумал, что вы – это прекрасное видение, - улыбнулся парень, который вблизи оказался вовсе даже не парнем, а молодым мужчиной в строгих черных брюках и рубашке с коротким рукавом.

Ольгин придирчивый взгляд сразу же оценил и стоимость одежды, и чистоту туфель, и поблескивание часов на запястье – не «Ролекс», конечно, но и не дешевка. Очень мужская модель – простой круг на кожаном ремешке, ничего вычурного и показного. Пахло от мужчины дорогим парфюмом, а в голосе Ольга различила легкий акцент.

-Интересно, - сказал он, - сколько всего вы успели подумать обо мне за эти три секунды?

Ольга улыбнулась в ответ.

-Не так уж много.

Она ждала, и он оправдал ожидания.

-Игорь Александрович Бантыш-Каменский, - представился он, лихо наклонив голову. Не хватало только щелкнуть каблуками, - подумала Ольга.

-Ольга Яковлевна Будина.

Она первой протянула руку, которую он с готовностью пожал. Рукопожатие было сильным и очень мужским.

-У вас интересная фамилия, - сказала Ольга. – Бантыш-Каменский… Из тех?

-Если вы про историков – то да, из тех, - улыбнулся Игорь. – Очень странно встретить на улице Петербурга женщину, которая знает о моих предках.

-Как раз на улице Петербурга в этом нет ничего удивительного, - парировала Ольга. – Здесь сам бог велел разбираться в истории, живописи и архитектуре.

-А вы разбираетесь?

Игорь легко и естественно взял ее под руку и повел по набережной – в том же направлении, в котором Ольга шла до встречи с ним.

-Честно говоря, нет, - призналась Ольга, с удовольствием опираясь на его руку. – В истории побольше, в живописи поменьше, в архитектуре – совсем нет. Но я москвичка, так что мне простительно.