Вскоре они подъехали к огромному зданию, скрытому среди деревьев. Лара опустила стекло и показала охраннику какой-то документ. Шлагбаум поднялся и машина проехала на парковку.

Пока Ольга вылезала наружу, Лара уже успела забрать с заднего сиденья все свои папки и, ухватив Ольгу свободой рукой за ладонь, широким шагом поспешила внутрь.

В здании к ним навстречу немедленно бросилась молодая девочка в белом халате и шапочке.

-Ой, Лариса Владимировна! Я думала, вас сегодня не будет.

-А меня и нет, - не останавливаясь, ответила Лара. – Я на минутку только.

Медсестра засеменила за ними.

-Ой, а вас спрашивал Виктор Геннадьевич – может быть, вы к нему зайдете? Там у Бобрикова что-то не то с анализами, и он хотел посоветоваться.

-Зайду. Люсь, давай-ка брысь отсюда, а то знаю я вас – зашла на минутку и застряну до вечера.

Они остановились у кабинета с бежевой дверью, и пока Лара доставала ключи, Ольга успела прочитать: «Андреева Лариса Владимировна. К. м. н.»

-Что такое «кмн»? – Спросила она, поспешая за стремительно влетевшей внутрь Ларой.

-Кандидат медицинских наук.

Папки грудой упали на стол, а Лара вдруг принялась раздеваться. Ольга смотрела на нее, открыв рот.

Она быстро стянула через голову свитер, оставшись в майке без рукавов, скинула ботинки, расстегнула джинсы и переступила через них, оставшись в одном белье.

-Не пугайся, детеныш, - усмехнулась, глянув на Ольгу. – Мне нужно в отделение, а туда в обычной одежде нельзя.

В шкафу, куда залезла Лара, оказались сложенные стопками светло-зеленые костюмы: брюки и широкие кофты с коротким рукавом и вырезом. Вынув одну, Лара надела ее и стала немедленно похожа на доктора из сериала «Скорая помощь». Она нагнулась, вытащила какие-то мягкие белые туфли, натянула их и кивнула Ольге.

-Идем.

-А разве мне не нужно переодеться? – Ошарашенно спросила Ольга.

-Нет, - улыбнулась Лара. – На входе тебе дадут халат, а внутрь тебе в любом случае нельзя.

Она снова подобрала папки со стола одной рукой, другой ухватила Ольгу и потащила ее за собой. В коридоре с ней то и дело здоровались какие-то люди, но она не останавливалась ни на секунду. Пролетела стеклянный коридор, кивнула очередной медсестре, схватила один из лежащих в стопке халатов и бросила Ольге.

-Держи. Можешь просто на плечи накинуть.

-Лариса Владимировна!

-Виктор Геннадьевич!

Они обнялись и расцеловались как старые друзья. Теперь они шли вдвоем, а Ольга семенила сзади. Виктор Геннадьевич на ходу показывал Ларе какую-то открытую папку, а она просматривала и что-то говорила. Из ее слов Ольга не понимала ни единого.

-Я поняла, - сказала Лара, остановившись перед очередной дверью и вернула папку. – Перенесите операцию на следующую неделю, а пока подавайте ему антибиотики и антибактериальное. И сделайте еще одну рентгенографию – пока мы не поймем, в чем проблема, оперировать нет никакого смысла.

Виктор Геннадьевич забрал папку и спросил про Париж.

-Потом, все потом расскажу, - отмахнулась Лара. – Детеныш, посиди тут пока, я скоро приду.

«Скоро» превратилось в полтора часа. Все это время Ольга послушно сидела на кушетке у стены, смотрела на то и дело пробегающих мимо врачей, и пыталась понять, что это и куда она попала.

Лара в своей естественной среде обитания поразила ее. Нет, она, конечно и раньше видела в ней эту непробиваемую уверенность и силу, но здесь… Она была абсолютно в своей стихии, она точно знала, что делать, куда идти и что говорить. Она заряжала всех кругом своей настойчивостью и уверенностью в правоте.

Ольге подумалось, что если бы она заболела – то хотела бы попасть именно к такому доктору. Который все знает, и все понимает. И умеет брать на себя ответственность. А уж в том, что Лара умеет – сомнений никаких не было.

Наконец, дверь, за которой скрылась Лара, распахнулась и она вышла оттуда – окруженная группой людей в таких же зеленых костюмах. Руки ее были мокрыми, а на рубашке Ольга разглядела несколько пятен.

-Да Михалыч сам доделает, - говорила Лара одному из сопровождающих, недовольно качая головой. – Вечно с вами так – зайдешь на минуту, и понеслась. Красивый случай, красивый случай… А меня тут детеныш ждет.

Все как по команде посмотрели на Ольгу. Она ответила прямым открытым взглядом, и смотреть перестали.

-Все, брысь. Увидимся во вторник, девочки и мальчики.

Она подошла к Ольге и улыбнулась ей, глядя сверху вниз.

-Извини. Вышло несколько дольше, чем я думала.

Ольга смотрела на нее и едва удерживала собственные руки. Они будто с ума сошли – сами собой тянулись вперед, чтобы вцепиться в Ларины плечи и прижать ее к себе изо всех сил.

-Мы можем ехать? – Спросила она, напустив в голос побольше льда. Но Лару это не смутило.

-Конечно. Только переоденусь.

В этот раз Ольга не стала рисковать – она осталась ждать в коридоре, пока Лара стягивала с себя хирургический наряд и надевала обычную одежду. После этого они вышли из больницы, сели в машину, заехали в какой-то жуткий ларек за мясом («Этот папин сослуживец, мы всегда у него мясо берем») и поехали наконец домой.

Глава 13. Хоть расцарапай сердце. 

Ночь подкралась незаметно и как-то стремительно. Только-только еще было светло, и Ларин папа, хохоча, рассказывал армейские байки, и мама подливала всем вина в кружки, а потом – раз, и осталась только стоящая посреди стола походная лампа, и холод надвинулся со всех сторон, и темнота.

Родители давно ушли в дом, а Ольга и Лара все сидели на скамейке во дворе, потягивали из кружек подогретое вино и курили, задумчиво провожая взглядами улетающий в сумерки дым.

Ольге было очень тепло. С одной стороны ее обнимала Ларина рука, а с другой – большое ватное одеяло, которое тетя Наташа накинула им на плечи.

-Знаешь, - сказала Ольга тихо. – У вас здесь все ровно так, как я хотела, чтобы было у меня в детстве. Любящие родители, беседка, шашлык по вечерам. И когда приходят гости – вы не наряжаетесь в смокинги, ведь правда?

-Правда, - усмехнулась Лара. – Когда приходят гости, мы ходим гулять на море, делаем большой казан плова на костре и поем песни под гитару. Папа очень хорошо поет старые песни.

Ольга вздохнула. И Лара поняла ее вздох.

-Послушай, детеныш, - сказала она мягко, - я видела твою семью. Они не такие плохие, как тебе кажется. Просто почему-то решили жить в футляре, вот и живут – как умеют. Но это же не значит, что и ты должна так же.

-У меня нет никакого футляра, - возразила Ольга. – Я живу так, как хочу.

Это было неправдой, и обе они хорошо это знали. «Не так, как они» еще не значило «так, как хочу».

-Что в твоей жизни самое ценное? – Спросила вдруг Лара, крепче обнимая Ольгины плечи. – Самое-самое, без чего ты не смогла бы жить?

Ольга задумалась. И правда – что? Работа? Не смешите, без работы она прекрасно обойдется, тем более что от ее присутствия или отсутствия на работе все равно ничего не изменится. Друзья? У нее больше нет друзей. Были, и куда-то подевались. Семья? Увлечения?

Получалось, что ничего.

-Вот в этом и нужно искать ответы, - сказала Лара. – Ты можешь сколько угодно обвинять родителей, детство и мировую революцию, но правда в том, что ты живешь той жизнью, которую сама себе создаешь.

Ольга покачала головой.

-Это не совсем так. Я думаю, что они просто убили во мне желание хотеть. Понимаешь? Они научили меня доказывать – бесконечно, сначала маме, потом бабушке, потом всему миру что-то доказывать. Вот я и доказываю. Уже лет пятнадцать.

-Не надоело?

-Не знаю. Светка говорила мне нечто похожее на твои слова. Но вы упускаете самое важное – вам все кажется, что на самом деле я другая, что где-то внутри меня живет что-то совсем другое. Но это не так.

Она повернулась к Ларе и посмотрела ей в глаза. Близко-близко.

-Я не умею иначе. Я не знаю, как это – иначе. Доказывать, добиваться – да. Быть лучшей – да. Это я умею. А больше… Больше просто ничего нет.