Он стал возиться, чтобы вычистить складки своей окровавленной одежды. Кровь Ханаги — ее засохшие крупинки осыпались на пол. Он ничего не почувствовал, хотя это была кровь императора, которому он якобы служил с ранней юности.

Бедный глупец, он должен был видеть это. Всё являлось всего лишь частью «Плана», спрятанной реальностью. Все в этом мире было всего лишь тенью более глубокой реальности. Ханага должен был ощущать это. Его брат Ясим, знал это. Вот почему он теперь был императором, по крайней мере в этот момент, а Ханага погиб.

Послушник — красная полоска на его левом рукаве отмечала его как «труд» второго ордена — вежливо ожидал, но Хазин чувствовал возбуждение юного воспитанника.

— Корабль, а наш капитан не знает что это, — предположил Хазин.

— Да, мой господин, он просит вашего присутствия на палубе.

— Тогда, веди.

Хазин последовал за ним наружу из каюты и поднялся на палубу.

Полная темнота на море всегда слегка нервировала, и ему потребовалось время, чтобы приспособиться, пока он, покачиваясь, наполовину ощупью пробирался вперед через лабиринт трапов, который привел его на мостик. Когда глаза привыкли к темноте, он смог различить отблеск огня за кормой, вспышки света, осветительный снаряд зависший на горизонте; спускающийся и исчезающий. Помимо морской битвы сверкал человеческий город пожираемый пламенем.

— Мой господин, Хазин.

Капитан поклонился при его приближении. Хотя номинально корабль принадлежал флоту Синего Знамени Ханаги, фактически он был укомплектован экипажем из его ордена, или, по меньшей мере, теми из его ордена, кто был лоялен к нему, еще одна сложная взаимосвязь. Это была его подстраховка, то, чего Великий Магистр ордена не предвидел. Да, ему было приказано убить Ханагу, поскольку орден решил перейти на другую сторону, но собственное выживание Хазина не предполагалось.

— Впередсмотрящие доложили, что видят корабль, — объявил капитан, — он со стороны правого борта по носу, дистанция меньше лиги.

— Императора?

Капитан покачал головой и Хазин вспомнил, что термин более не применяется к личной ассоциации с этим титулом.

— Ханаги или Ясима?

— Полагаю, ничей, — капитан указал на ночной бинокль, закрепленный на леере мостика.

Хазин наклонился, сразу ничего не увидев. Наконец, он заметил намек на что-то, более темную тень на темном горизонте. Необычный силуэт, мачты… у корабля были мачты.

— Люди?

— Я так думаю.

— Не похоже ни на что, что мы видели раньше, не так ли? — прошептал Хазин.

— Это не островные торговцы и не их ренегаты. Слишком большой для этого, и видны искры. Явно, у него есть двигатели.

Хазин медленно оттянул бинокль назад, пытаясь компенсировать качку корабля, снова обнаруживая тень. Корабль выглядел в таком ракурсе, что находился под углом почти прямо к точке пересечения курсов.

— Я не думаю, что он видит нас, — произнес капитан, — он не менял курса с тех пор, как мы заметили его. Он уже на дистанции поражения.

«Кто это?» задумался, Хазин. Определенно это не императорский или любой другой корабль из флотов Знамен. Ни один парусный торговец, человеческий или казанов, не будет сегодня в сотне лиг от этого места. Только идиот будет блуждать где-нибудь поблизости от этого противостояния между претендентами на трон.

Итак, либо это был слепой идиот… или это были люди, которые, как известно, занимают северное побережье. Янки, которых было так легко отпугнуть договором, пока империя улаживала внутренние разногласия.

Они должны будут сражаться с ними, со временем, особенно теперь, когда они достигли моря и замахнулись на него. Но здесь, сейчас?

Он взвесил возможности. Позади него план был выполнен… и разрушен. Ханага, глупец, был мертв. Новый император хорошо заплатил Ордену за предательство, но он не знал, что это было, на самом деле, всего лишь частью борьбы за власть внутри самого Ордена, попыткой Великого Магистра устранить не только Ханагу, но и также своего лейтенанта.

Хазин усмехнулся, задумавшись, сколько времени должно пройти, прежде чем он позволит узнать Великому Магистру, что он не погиб на флагмане Ханаги, как предполагалось, а без малого дал указание как выполнить задуманное.

— Нас преследовали? — спросил Хазин.

— Да, ваше преосвященство. Из Красного Знамени.

Хазин улыбнулся. О чем они будут думать? Что Ханага на самом деле сбежал? Эта головоломка заставит их поразмыслить. С приходом рассвета флот Красного Знамени рассыплется по морям, но они будут пусты, за исключением обломком и нескольких непокорных кораблей Ханаги, которые как-то пережили ночь.

— А сейчас?

Капитан взял паузу, посмотрел на корму, где огненные всполохи битвы мерцали на горизонте.

— Нет. Этот корабль самый быстрый в своем классе.

Он обнаружил гордость в голосе воина. Гордость и преданность одновременно к его месту постоянной службы.

— Через еще одну минуту нас можно будет различить на фоне огня, — предупредил капитан, смотря на своего господина.

Хазин наклонился, настраивая бинокль на очертания непрошенного гостя, едва различимые на фоне звездного света. Они могли повернуть в сторону, пройти вперед, и пересечь их носовой курс и уйти. Он задался вопросом, заметили ли они его также… Нет, если бы они заметили, он бы ощутил это. Что-то предупредит его, как это и было всегда.

Хотя он не верил в судьбу, концепции чуждой его ордену, сущностью которого он являлся, он не мог не задаться вопросом, почему, в этот момент, развернулось такое случайное событие.

Как всегда решение пришло без колебаний.

— Взять их.

— Господин?

— Ты слышал меня. Взять их.

— Могу я предостеречь вас о двух вещах?

Хазин повернулся.

— Орудийная стрельба может раскрыть нас для погони.

— Я понимаю это.

— Что бы это не был за корабль, он является неизвестной величиной. Путь в неизвестность — опасный путь.

Хазин улыбнулся. — Вот именно поэтому мы захватим их.

Корабль был готов вести боевые действия в течение всей ночи, и единственной командой со стороны капитана, распространенной по кораблю, привела его к наивысшей степени готовности.

Хазин ощущал увеличенную мощь ходовых двигателей. Палуба накренилась под его ногами, когда рулевой переложил штурвал. Не было никакого смысла в демонстрировании глупой бравады в кромешной ночи, и, кроме того, экипаж состоял из членов его ордена и такая тупость вызовет подозрения.

Он шагнул на бронированный мостик и остановился посередине. Только новичок совершит ошибку, прикоснувшись или прислонившись к обшивке, когда столкновение становилось неизбежным.

Напор пара с носа дал понять, что носовые орудия стали разворачиваться на позиции.

— Капитан, сигнал от фор-марсового наблюдателя.

Капитан Граччи опустил бинокль, который был наведен на мерцающее свечение и посмотрел на офицера связи.

— По правому крамболу замечен корабль.

Он начал поворачиваться, снова поднимая бинокль, когда разорвалась ужасающая вспышка света от близкого залпа.

Чертыхнувшись, капитан закрыл глаза и отвернулся. Через несколько секунд он ощутил бросок палубы. Сбитый с ног, Граччи рухнул на рейлинг. Задыхаясь, он отшатнулся, схватившись за бок.

— Сигналы!

Еще одна вспышка, на этот раз он отвернулся, и в ярком свете он увидел обезглавленного офицера-связиста, растянувшегося через леер. Впереди, словно пьяная, наклонилась грот-мачта, ванты рвались, со звуками похожими на винтовочный треск.

Еще один залп, на этот раз он четко увидел корабль, лежащий не далее, чем в тысяче ярдов, нос выделялся ярко-белым цветом в ослепительном блеске.

Он ощутил громоподобный рев выстрела подпалубного орудия, вспыхнувший слепящий свет, озаривший море. На верхней палубе стреляли несколько паровых гатлингов, рев их стаккато присоединился к неразберихе. Трассирующие пули рикошетили по поверхности моря, меркнув, когда пронизывали воду.