Она не хотела быть единственным человеком в этой комнате, говорящим неправду. Пусть, наконец, Харкрофт объявит, что он ударил ее в живот и пообещал сломать ручку малышу Джереми, если она хоть кому-нибудь об этом расскажет.

— У меня есть лучший способ оживить ваши воспоминания, — с угрожающим видом Харкрофт почти вплотную приблизился к ней.

На секунду Кейт инстинктивно от него отшатнулась. Ей, более чем кому-либо еще, было известно, на что он способен. Нед также сделал шаг вперед и встал рядом с ней. Конечно, глупо было сознавать себя более безопасно рядом с человеком, бросившим ее на долгие три года, но именно так она себя и почувствовала.

— Возможно, — вкрадчиво произнес Харкрофт, будто совсем и не угрожал ей еще минуту назад, — со временем ваша память прояснится. Обязательно сообщите мне, если вспомните что-нибудь важное.

— О, даже не сомневайтесь. Я немедленно пошлю вам письмо, если мне хоть что-нибудь придет на ум.

Харкрофт покачал головой:

— В этом, я полагаю, не будет необходимости. Нед, дружище, ты спрашивал, чем можешь мне помочь? Наемный экипаж высадил мою жену в двух шагах отсюда, и мне не поступало сведений, что женщина с ее приметами покинула эти места. Я уверен, она где-то рядом.

Кейт ощутила неприятный холодок где-то между лопатками. Харкрофт посмотрел на нее холодным, бесчувственным взглядом, будто ему были прекрасно известны ее мысли, будто он увидел каждый ее волосок, вставший дыбом от его безжалостных слов.

— Я лишь только прошу, — заключил он, — чтобы мне было дозволено и впредь пользоваться вашим гостеприимством, пока я занимаюсь здесь поисками.

Это было нехорошо. Очень нехорошо. Кейт изобразила на губах подобие улыбки, пытаясь привести в некий порядок свои смятенные мысли.

— Конечно, — вежливо сказала она, — я сейчас же распоряжусь, чтобы нам принесли чай, и вы расскажете, чем я могу быть полезна.

— Дженни, — проговорил Нед, едва Кейт покинула комнату, — прежде чем мы начнем обсуждать проблемы, связанные с поисками Луизы, я должен кое-что узнать у тебя.

Дженни, сидевшая на гобеленовом диванчике подле мужа, улыбнулась Неду и кивнула, предлагая присесть. Нед занял стоявшее рядом кресло и наклонился к ней ближе. То, что он собирался сказать, уже больше часа не шло у него из головы. Учитывая все обстоятельства, было не очень честным предъявлять ей претензии и беспокоить ее этим вопросом. И все же…

— Почему ты не написала мне, что модным развлечением лондонских великосветских повес стало пари, заключенное с целью соблазнить мою жену?

Нед не мог припомнить, чтобы когда-нибудь Дженнифер Кархарт вела себя трусливо. И все же она отвернулась, закусив губу.

— Через океан письма идут так долго, — помедлив, ответила Дженни, отводя от него взгляд. — К тому же леди Кэтлин, Кейт, я хотела сказать, так уверенно держала себя в этой ситуации. Не думаю, чтобы ей нужна была моя помощь, и, откровенно говоря, вряд ли бы она одобрила мое вмешательство. Кроме того, тебе… — Она внезапно умолкла, смущенно водя указательным пальцем по своей ладошке.

— Мне — что?

— Тебе нужно было время, чтобы все осмыслить. — Дженни потянулась и незаметно расправила лацканы его фрака.

— О боже! — только и мог вымолвить Нед.

Все эти годы одной только Дженни в полной мере были известны его юношеские страхи и комплексы. Когда он едва не погубил свою жизнь, она помогла ему собрать ее по кусочкам. Дженни была ему как сестра, и она без преувеличения спасла его в свое время от смерти. Возможно, именно поэтому она до сих пор старалась защитить его, будто он все еще был неразумным ребенком, нуждающимся в ее заботе и постоянном внимании.

— В следующий раз, — спокойно произнес он, — скажи мне.

— Что тебе сказать? — раздался голос Харкрофта, и Нед неохотно обернулся. — Ты, несомненно, рассказываешь нам о большом успехе твоего индийского вояжа?

— Если под словом «успех» ты подразумеваешь тот факт, что мне удалось раскрыть правду, то да.

Гарет взглянул на него и наклонился вперед:

— Все так плохо?

— Даже гораздо хуже, чем об этом говорилось на последних заседаниях парламента. Корабли компании[10] регулярно обстреливают китайские поселения в устье Жемчужной реки[11] только потому, что Китай лишил нас права торговли индийским опиумом. Не самые славные страницы британской истории[12]. Когда мы покончим с нынешней проблемой, надо обязательно обсудить, что можно предпринять в связи с этим в палате лордов. Я сделал некоторые заметки.

— И тебе так легко удалось вести записи?

— Достаточно легко, — широко улыбнулся Нед. — Стоило только избавиться от докучливых претензий офицеров, пытавшихся мне помешать.

Харкрофт махнул рукой:

— Мы можем обсудить поподробнее это позже. А теперь нам нужно выработать план. Я считаю, прежде всего, надо организовать…

— Я полагал, нам следует дождаться возвращения Кейт, — удивленно перебил его Нед. Он никогда не думал, что Харкрофт может вести себя столь невежливо и даже оскорбительно. А начинать беседу без Кейт, будучи у нее в гостях, представлялось Неду верхом неприличия.

Харкрофт пренебрежительно махнул рукой.

— Господи, нашел о чем беспокоиться! Чем, по твоему мнению, она может нам помочь? Отправиться за покупками? — Он покачал головой. — Если бы моя жена пропала на Бонд-стрит, я бы обязательно обратился за помощью к леди Кэтлин.

Пальцы Неда сжались в кулак от этого намеренного оскорбления, нанесенного его жене.

— Да, да, — Харкрофт презрительно махнул рукой в сторону Неда, — я понимаю. Ты чувствуешь себя обязанным возмутиться. Но попробуй мыслить разумно. У некоторых женщин просто не хватает ума ни на что другое, кроме легкомысленных поступков. Я с тобой согласен, кое в чем она просто великолепна. Например, в организации балов, музыкальных вечеров и приобретении тысяч шляпок и перчаток. Поверь мне, Нед. Мы все будем просто счастливы, если леди Кэтлин окажет нам помощь в составлении обеденного меню.

И именно в этот момент в сопровождении слуги с подносом в гостиную вошла Кейт. Она не смотрела на Неда. Она не смотрела ни на кого. И она ничего не сказала по поводу предмета их беседы. Леди Кэтлин вообще ничего не сказала. Однако по тому, насколько сосредоточенно Кейт занялась угощением гостей и распределением изящных фарфоровых чашечек и традиционных огуречных сэндвичей, Нед мог определенно заключить, что она прекрасно расслышала последние слова Харкрофта. И они сильно задели ее, причинив боль.

Что хуже всего, никто не пошевелился, чтобы ее защитить. Даже он сам. И судя по тому, как Кейт посмотрела на заварочный чайник, она все поняла.

Усаживаясь, она намеренно выбрала самый отдаленный от них стул, словно для того, чтобы подчеркнуть свою непричастность к общей беседе. Харкрофт начал развивать перед ними свой план опроса сельских жителей и найма платных ищеек, а Кейт так и продолжала тихо сидеть, уставившись в свою чашечку. Нед не мог подобрать слов, чтобы описать неуютное чувство, мгновенно охватившее его при одном только взгляде на Кэтлин. Она вела себя благожелательно и с достоинством, до кончиков ногтей оставаясь именно той дочерью герцога, на которой он женился.

И ей было очень больно. Глядя на нее, Нед невольно чувствовал, будто… будто он упустил, забыл что-то важное.

Конечно, не ее. Он бы никогда не мог забыть Кейт. И не клятвы, которые он давал ей у алтаря. Нед вел долгую и мучительную борьбу с самим собой, пытаясь одновременно заботиться и любить Кейт и держать ее подальше от той тьмы, что была внутри его, тьмы, что могла однажды вырваться наружу.

Нет, после всего того, что она сказала ему в коридоре, он был абсолютно уверен, что неправильно, неприемлемо вел себя по отношению к ней, и не очень представлял себе, как все исправить. И удастся ли ему это вообще. Кейт сказала, что их брак может взлететь на воздух, как высохший осенний листок при малейшем дуновении ветра, и он не знал, как вдохнуть в него жизнь. Как сделать это, не тревожа собственных темных демонов, укрощенных, но навеки оставшихся в его душе? Единственное, в чем он прекрасно отдавал себе отчет, так это в том, что если он промолчит сейчас, если не попытается хотя бы смягчить причиненную ей боль, то никогда не сможет честно взглянуть на себя в зеркало.